Рэддинга хныкающего маленького ребенка, тебе придется сделать больше. Между страницами
дневника покоилась сложенная газетная статья – статья, которую Уэббер дал прочитать Дэниелу
Рэддингу, а затем спрятал в своей рабочей комнате.
Статься о специальном агенте ФБР Лейси Лок. Волк в овечьей шкуре. Убийца среди людей
Бюро.
Вскоре после этого Рэддинг сказал, что ты готов. Ты был его учеником. Он был учителем.
А если кто-то другой хотел оказаться на твоём месте – что же, со временем, ты бы разобрался
с ними.
Я перелистывала страницу за страницей, а затем возвращалась назад, перечитывая, пытаясь
воссоздать временную линию. Рэддинг начал придумывать «проверки» для своих учеников – или,
как писал Уэббер – претендентов – на следующий день после того, как он прочитал статью об
убийствах Лок.
Вы не считаете это странным? – спросила я, кажется, целую вечность назад. — Шесть
недель назад, Лок сымитировала убийство моей матери, а теперь кто-то подражает отцу
Дина?
Сидя там, пытаясь отстроить серию событий, которые привели к убийству Эмерсон Коул, я
поняла, что это не странно. Всё это не было совпадением.
Дэниел Рэддинг начал всё это, после прочтения статьи об убийствах Лок. Дин понимал
убийц из-за своего отца, но ведь и Дэниел Рэддинг понимал их. И если он понимал Лок – что
руководило ею, что послужило мотивом, чего она хотела – если для него Уэббер следил за Дином,
если он знал о том, кем я была и о том, что случилось с моей матерью…
Лок убила тех женщин ради меня, а Рэддинг подхватил её игру.
У меня было ещё так много вопросов: как Рэддинг узнал о том, кто я; как провел параллели,
чтобы понять, что произошло с Лок; что он знал – если вообще знал – о моей матери?
Но в дневнике Уэббера не было ответов.
Стоило начаться проверкам, записи Уэббера стали менее сфокусированы на Рэддинге.
Ты поклонялся ему – но затем ты стал им. Нет, ты стал кем-то лучшим. Кем-то новым.
Пятеро людей расстались с жизнями. На страницах дневника Уэббер признался в убийствах
четверых из них: Эмерсон, профессора и обоих его соперников. Первоначальный план, в который
Рэддинг посвятил всех троих — ведь благодаря Уэбберу они могли общаться – заключался в том,
что все они должны были выбрать по одной жертве для другого.
Но ты не считал, что есть место для других.
На нескольких страницах дневника Уэббер описывал, как он убил бы Трину Симмс. Он
представлял, воображал это, и Кларк умер, потому что сделал всё неправильно.
Дни Кристофера были сочтены в миг, когда он попался. И тогда ты стал единственным.
— Кэсси? – позвал меня Бриггс, и я поняла голову, глядя на него с моего места на полу. –
Ты в порядке?
Я провела здесь несколько часов. Бриггс достиг своей цели: теперь, закрыв глаза, я больше
не возвращалась к ужасу, который чувствовала, когда на меня охотились, словно на животное. Я
больше не чувствовала Уэббера, не ощущала, как его руки перекрывают поток воздуха,
поступающего в мои легкие.
Эти воспоминания не исчезли. Они никогда не исчезнут. Но на несколько минут, часов, а
однажды и дней, я смогу забывать об этом.
— Ага, — сказала я, закрывая дневник и срывая перчатки сначала с одной, а затем с другой
руки. – Всё хорошо.
К тому времени, как мы вернулись домой, было почти темно. Лия, Дин и Слоан сидели на
крыльце, ожидая моего приезда. Майкл разбивал кувалдой окна машины-развалюхи.
С каждым ударом, с каждым осколком стекла я чувствовала, как во мне что-то ломается.
Он знал.
В тот самый миг, как Дин вернулся в дом, в тот самый миг, как Майкл посмотрел на него, он
всё понял. Я не хотела, чтобы так случилось. Я не планировала этого.
Майкл поднял взгляд и заметил меня, словно услышав мои мысли. Он изучающе осмотрел
меня, как в тот день, когда мы встретились впервые, и я ещё не знала о его способностях.
— Значит, всё кончено? – спросил он.
Я не ответила. Я не могла. Мой взгляд метнулся к крыльцу. К Дину. Майкл беззаботно
улыбнулся мне.
— Как пришло, так и ушло, — пожав плечами, сказал он. Словно я никогда не была для
него больше, чем игрой. Словно я ничего для него не значила.
Потому что он больше не мог позволить мне быть значимой.
— Но, может, — продолжил он, каждое слово – прицельный выстрел в моё сердце, – если
Рэддинг что-то получил, он, наконец, что-то потеряет.
Я знала наверняка, что он делает. Если не можешь заставить их прекратить бить тебя,
приходится напрашиваться на удары. И всё же, его слова ранили меня. Синяки и ссадины,
пульсация в моей голове – всё затмила внезапная жестокость Майкла, его безразличные тон.
Я знала, что сделав выбор, потеряю одного из них. Но я и не представляла, что вот так
потеряю Майкла. Я развернулась к дому, стараясь не заплакать. Дин встал. Наши глаза
встретились, и я позволила себе вспомнить о том миге в лесу – и обо всём том, что привело нас к
нему. Ему рука в моей, кончики моих пальцев касаются его подбородка. Секреты, которыми мы
делились. То, чего никто – не важно, «естественный» или нет, профайлер или нет – никогда не
поймет.
Выбери я Майкла, Дин бы всё понял.
Я зашагала к крыльцу, к Дину, ускоряя шаг. Меня окликнул Майкл.
— Кэсси?
В его голосе послышалась нотка искренних эмоций – лишь намек на что-то, что я не смогла
распознать. Я взглянула на него через плечо, но не обернулась.
— Да?
Майкл смотрел на меня, в его карих глазах затаилась смесь неясных мне эмоций.
— Если бы тогда в лесу был я, если бы я поехал с Бриггсом, если бы именно меня ты
увидела в ту самую секунду…
Ты бы выбрала меня? Он не закончил вопроса, а я не стала на него отвечать. Я обернулась к
дому, а он продолжил выбивать окна изломанной, разбитой машины.
— Ага, — ветер донёс до меня его слова. – Я так и думал.
Три недели спустя…
В день, когда сошел последний из моих синяков, мы сдавали экзамен. В тот же день в дом
снова въехала агент Стерлинг.
Когда мы пятеро вернулись с экзамена, она руководила грузчиками, сжимая в руках
большую коробку. Её волосы были собраны в свободный хвостик у основания шеи, растрепанные
пряди взмокли от пота. На ней были джинсы.
Я сопоставила изменения в её внешнем виде и тот факт, что вещи Бриггса выносили из его
кабинета. Что-то изменилось. Какой бы переоценкой ценностей она не занималась, какие бы
воспоминания не воскресило в ней наше похищение, она явно приняла какое-то решение. Что-то, с
чем она могла смириться.
Стоящий рядом со мной Дин глядел вслед Стерлинг, когда она исчезла в своей комнате. Я
гадала о том, думал ли он о женщине, которую знал пять лет назад. Гадала, было ли что-то общее
между ней и той женщиной, что сейчас стояла перед нами.
— Как думаете, она решила выставить все вещи своего бывшего мужа из этого дома в
лечебно-профилактических целях? – спросил Майкл, когда пара грузчиков пронесли мимо нас
стол Бриггса.
— Есть только один способ узнать, — Лия направилась в ту сторону, куда ушла Стерлинг.
Через какой-то миг все мы последовали за ней.
Почти всё доказательства присутствия Бриггса исчезли из комнаты, в которой теперь
появилась настоящая кровать, взамен раскладного дивана. Стоящая к нам спиной Стерлинг
опустила коробку на кровать и начала распаковывать её.
— Как прошел экзамен? – не оборачиваясь, спросила она.
— Бесподобно, — ответила Лия. Она накрутила на палец прядь темных волос. – Как
прошла психологическая оценка ФБР?
— Так себе, — Стерлинг обернулась к нам. – Как ты, Кэсси? – спросила она. Что-то в её
голосе подсказало мне, что она знает ответ на свой вопрос.
Некоторые считают, что заживая после перелома, кости становятся крепче. В хорошие дни я
говорила себе, что это правда, что каждый раз, когда мир пытается сломать меня, я становлюсь всё
сильнее. В плохие дни я подозревала, что навсегда останусь сломленной, что кое-что во мне
никогда не будет правильно – и именно благодаря этому я хороша в своей работе. Именно
благодаря этому этот дом и эти люди стали моим домом.
— Я в порядке, — сказала я. Лия не стала комментировать мой ответ на вопрос агента
Стерлинг. Слоан же наклонила голову на бок, в замешательстве глядя на Стерлинг.
— Вы вернулись, — сказала агенту Слоан, хмурясь. – Вероятность вашего возвращения
была довольно мала.
Агент Стерлинг развернулась к коробкам на своей кровати.
