аэропортах самолёты, слышится гул моторов, звук множества голосов, музыка… Но вот город пропал, а вместо него возникло поле битвы: грохочут пушки, пыхают огнём мушкеты, клубится дым, сбиваются в кучу и падают лошади, всадники и пешие в мундирах и киверах… А потом стихает шум боя, исчезает батальная картина, и показывается вместо неё бескрайняя гладь океана. Плещут тихо волны, бликуют солнечными зайчиками, и трёхмачтовый корабль с раздуваемыми ветром парусами держит курс на утопающий в зелени одинокий маленький остров. Но летит дальше и дальше ковёр-самолёт, и картины внизу сменяются одна за другой. Вместо океана возникает ледяная пустыня, после мрачных стен неприступного замка появляется пёстрый шумный восточный базар, а за ним вдруг – космический корабль, устремившийся к далёкой галактике…
Часто показывались и миры размером куда скромнее, а цветами побледнее, будто краски выгорели на солнце или смылись дождём. Жителей, казавшихся совсем маленькими с высоты, было там куда меньше, двигались они словно бы медленнее, и шум от этих царств до ковра-самолёта почти не долетал. Нередко попадались и вовсе еле-еле заметные царства – крошечные и почти прозрачные. Разглядеть или расслышать, что там происходит, и происходит ли вообще, стоило немалого труда.
Стосковавшийся по зрелищам Ратибор с любопытством глядел вниз и время от времени пытался привлечь внимание своей спутницы, указывая ей то на одно, то на другое. Но Яге недосуг было сейчас чужие края рассматривать, их чудесам дивиться да красотами любоваться – иные заботы имелись, куда важнее. Рассеянно отвечала она жениху, лишь крепко держала его холодную руку и всеми силами старалась не смотреть на перстень с ухмыляющимся черепом. Так и сяк пытался снять его богатырь, – и тянул, и на пальце крутил, да всё без толку – сидел перстень как влитой. Хоть в этом не обманул Чернобог…
«Поспеем ли в срок? – тревожилась Яга, косясь на солнце, высоко уж стоявшее над головой. – Путь-то в царство пёсьеглавцев неблизкий… Гладко ли дело пройдёт, не обманет ли Левс?.. Только бы помогла Ратибору чудесная диковина, из камней Навьей ограды сделанная! Неужто смогу я наконец вздохнуть с облегчением? Сколько уж лет того ждала… А, как будет всё позади, дальше, не мешкая, – сразу в Явь! Что-то там ныне творится… Неспокойно на душе, чует сердце что-то неладное… И не узнать ведь, не глянуть в блюдечко серебряное, что украла супостатка-Василиса. Что б ей, гадине, ни дна да ни покрышки! И всем пёсьеглавцам с ней заодно!..»
Без особой охоты направлялась Яга в царство Монстров. Вовсе не были любезны её сердцу жестокие полулюди-полузвери. А что на сговор она с ними пошла против своих же Соратников – так то не по доброй воле, а от безысходности. Едва проведав о менгире, что мёртвых оживляет, в тот же миг поспешила она в Царство Монстров на разведку. Отправилась в Боудику тайно, серою совой обернувшись, да ещё и шапку-невидимку с собой взяла – не хотела раньше времени себя раскрывать, интерес свой показывать. Прибыв в нужное царство, отыскала Яга в сером океане остров Спеару, закружилась неслышно над скалой на высоком берегу. Увидала – на этот раз уж своими глазами, а не через блюдечко заветное – арку широкую, сводчатую, из знакомых камней сделанную. И тут же мигом заметила, что сторожит ту арку неусыпно большой отряд воинов со звериными головами. Как зеницу ока берегут Монстры своё сокровище. А, стало быть, о том, чтобы тайком проникнуть к менгиру, совершить обряд незаметно да уйти тихонько и речи не может быть…
Огорчила эта новость сильно, зато другая порадовала. Убедилась Яга, что не обманулась, глядя в блюдечко, – диковина волшебная и впрямь творит чудеса. Вскоре после того как прилетела она сюда да схоронилась, так и оставаясь совой, в густой листве старого клёна, опустился на поляну над обрывом небольшой летучий остров. Привезли на нём Монстры нескольких убитых собратьев и сотворили над ними обряд оживления, что и впрямь похож был на чудо. Положат чудища под свод каменный мёртвое тело, вспыхнет менгир ярким огнём – и через некоторое время поднимается из-под арки пёсьеглавец живее живёхонького.
Здесь же, у менгира, увидала Яга и Левса, наблюдавшего за обрядом. Заключила, что делать нечего, придётся к нему на поклон идти. Слетела она с ветки кленовой, ударилась оземь, приняла человеческий облик. Монстры, как увидали её, тут же кинулись, грозно рыча, готовые растерзать в клочки, но вожак остановил их одним движением руки.
– Ты, Яга, откуда здесь взялась? – спросил сердито, но не без любопытства. – Зачем пожаловала?
– Да вот, прознала про диковину твою, – кивнула Яга в сторону арки. – Захотела сама посмотреть, как она службу свою служит.
– Да уж, такой диковины, как мой менгир, даже у тебя нет, – самодовольно хохотнул Левс. – Хоть и идёт на всю Правь слава о твоих сундуках с вещицами чудесными. Но моя-то будет лучше всех твоих вместе взятых.
– Твоя правда, – не стала спорить Яга, решила сразу раскрыть карты. – И вижу ясно, что предлагать тебе продать или обменять менгир бесполезно.
– Это ты верно говоришь, – усмехнулся Левс.
– Но не о том я тебя просить пришла, – продолжала Яга. – Не нужна мне твоя диковина насовсем. Позволь только раз ею воспользоваться.
Если и удивился Левс подобной просьбе от той, что сама вход в Царство мёртвых сторожит, то виду не подал. Согласиться не согласился, но и сразу не отказал.
– Смотря, что предложишь взамен, – хмыкнул он.
Спорили они в тот раз долго. Что бы ни предложила Яга, вожак Монстров всё отвергал. Ей уж стало казаться, что он просто насмехается над ней, когда Левс, наконец, выдвинул собственное условие. Он предложил ни много ни мало – стать его шпионом в рядах Соратников Перуна. Подумала Яга, подумала… и согласилась. Ради жениха она и не на такое пошла бы, да и не столь сильно дорожила Соратниками своими. Даже более того – что с Перуном, что с Василисой, что с Кощеем были у неё свои счёты. Навечно запомнила Яга, ещё в невестах ставшая вдовой, что именно Кощеева стрела погубила ненаглядного её Ратибора. И с тех самых пор, как сообщил Яге воевода Лесилко о смерти жениха, одна была забота у Яги – отыскать живую воду или какой иной способ вернуть любимого из Нави в мир живых. Что только она не делала, кого только не просила пособить!.. Все Соратники о её печали ведали, да вот не помог никто. Водяной и Леший, может, и хотели бы да не в силах были. А и Перун, и Василиса посулили
