виду быстро осознала, что произошло что-то плохое.
Она быстро схватила телефон, на экране которого был незнакомый номер, и помчалась к Черномору. Ведь графиня пока не изучила азбуку Морзе, и ей нужен был переводчик. По пути она приняла вызов, и из трубки послышался спокойный мужской голос.
— Графиня Булатова? — уточнил тот, и после утвердительного ответа, продолжил. — Я представитель Имперского исполнительного аппарата Ральников Леонид Юрьевич. Поступила информация, что на графа Булатова готовится покушение в виде засады на дороге. Он не выходит на связь, поэтому я хотел уточнить у вас, где он может находиться.
Девушка остановилась на секунду, и резко побледнела. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, стук в ушах заглушал бешеное урчание голубя, что в какой-то момент не выдержал и сам полетел к Черномору.
— Он должен был ехать к герцогу Конакову, а затем обратно… — дрожащим голосом произнесла она, после чего служащий поблагодарил ее за информацию и положил трубку.
Графиня побежала к Черномору в комнату, где уже вовсю буйствовал голубь. Старик стоял чернее тучи и слушал доклад пернатого. Стоило девушке войти, как он просто помотал головой. По словам голубя, информация имперцев подтвердилась. С оговоркой, что нападение уже произошло пару минут назад. Но в этом Виктория не сомневалась, ведь Михаил почти всегда берет трубку с первого раза. И уж тем более, если звонит она. Но в этот раз ответом были лишь длинные гудки.
Мысли ворохом роились в голове графини, но всё сводилось к одному. Так что, упав от бессилия на пол, она уставилась пустым взглядом в одну точку. Кто-то решил сыграть очень грязно, поняв, какую угрозу для всей этой мерзости представляет новый граф Булатов. Враги пошли на крайние меры.
Он погиб, а вместе с ним погибли и все мечты на восстановление и процветание Рода. Планы мести всем обидчикам, мечты о том, как они вместе с Михаилом преодолеют все трудности, и смогут возвысить Род. И возможно, в далеком светлом будущем, продолжить его…
Виктория успела прикипеть к странному, но очень честному главе Рода. По вечерам они часто встречались в гостиной и болтали обо всём… Только сейчас графиня поняла, насколько он был важен для нее на самом деле. Если сначала ей казалось, что он решил захватить ее Род ради своих планов или обогащения, то с каждым днем девушка всё больше убеждалась в обратном. Поначалу его разговоры о том, что у него были несметные войска, множество замков и невообразимая власть, казались ей либо бахвальством, либо шутками. Но постепенно она осознала, что их приключения для него — это как возня в песочнице. Совсем не те масштабы. И все его рассказы — чистая правда.
Поразмыслив несколько секунд, графиня поднялась на ноги и строго посмотрела на командира гвардии. Старик стоял нахмуренный и бледный. Он не понимал, что ему делать, но девушка быстро привела его в чувство.
— Мы еще можем успеть! — твердо произнесла она. — Собирай гвардию, надо выезжать. Не верю, что он так легко мог умереть!
Аура Черномора слегка вырвалась наружу, но старик смог сдержать свои потоки энергии, хоть и далось ему это с трудом. Видно, что он не на шутку переживает за главу Рода, но при этом старается не делать безрассудных поступков.
— Мы не можем. Сейчас нужно готовиться к обороне, ведь следом за Михаилом они могут атаковать замок, — помотал он головой, и скривился от вырывающейся из него энергии.
— Тогда я возьму с собой иномирцев, — сжала кулаки Виктория. — Лично поведу их.
— Слишком опасно… — еще сильнее нахмурился старик, но он уже понял, что графиня приняла окончательное решение и отступать не собирается.
Совсем скоро две машины были готовы и, погрузившись в них, они сорвались в сторону герцогства Конакова. Дорог тут было немного, и разминуться не выйдет. Впрочем, спустя минут двадцать девушка заметила вдалеке дым, и вскоре они остановились около места засады. А в том, что это было именно так, можно было не сомневаться.
Внедорожник графа скатился в лес и врезался в дерево, но узнать его оказалось сложно. Теперь это скорее разорванная тысячами пуль груда металла. Выжить при таком обстреле не смог бы не то что Архимагистр, да и бог целительства вряд ли смог бы уцелеть.
Виктория выпрыгнула из броневика, сделала пару шагов в сторону разбитой машины, и не в силах дальше идти, упала на колени. По щекам сами собой полились слезы, и уже не сдерживая себя, девушка громко разрыдалась. Она не могла понять, откуда в ней такие чувства. Просто сидела на грязном снегу и плакала, глядя на то, что осталось от внедорожника, и окончательно понимая, что Михаила уже не вернуть.
— Госпожа… — Герг легонько похлопал графиню по плечу, привлекая к себе внимание. — Госпожа, вы только посмотрите…
Она перевела взгляд на него и увидела, как побледневший от страха иномирец указывает куда-то в сторону леса. С юных лет девушка ходит бок-о-бок с самой смертью, но даже сейчас, от увиденного, ей стало немного не по себе.
***
— Ох, и зря вы так… — открыв глаза, я понял, что натворили эти идиоты. А ведь они сейчас ходят по улице, и чуть ли победу не празднуют. Тогда как должны бежать в ужасе, в тщетных попытках спасти свои никчемные жизни. Но теперь спастись у них уже не получится.
Да я и сам не хотел, чтобы так получилось. От меня это никак не зависело, но фарш не провернуть назад, и придется работать теперь уже в новых условиях.
Кстати, о фарше. Я бегло осмотрел свое тело. Вокруг всё забрызгано кровью, пули продырявили меня, пожалуй, везде. Руки, ноги, живот. Всё это похоже на кровавое месиво. Выдержал лишь череп и сердце, но это благодаря тому, что я усилил защиту жизненно важных органов.
Правда, этого усиления не хватило… Не просто так открылась печать. Вероятно, я практически умер и сработала защита, которая досталась мне еще в прошлом мире. Но почему именно девятая?
Эх, не был я готов к таким последствиям. Организм слишком слаб, я просто не успел усилиться достаточно. Но теперь ничего не вернуть. Я поднял окровавленную, прошитую в нескольких местах руку, и начал вливать в нее целительскую энергию.
Было больно. Но как только началось лечение, боль стала невыносимой. Казалось, будто руку окунули в расплавленный металл, и пока я вливал в нее энергию, боль с каждой секундой лишь усиливалась. Ладно, боль меня никогда не пугала. Неприятно, но не более того. Но так я полностью не восстановлюсь, придется
