— Устраивайтесь поудобнее, — вежливо сказал Джексон. — Мы пробудем здесь какое-то время. Полчаса или около того, пока они не освободят весь отель.
— Ты о чем? — осторожно спросил Бен. — Почему служащие отеля выдворяют постояльцев?
— По ходу, рыцари внушили им, что возникла какая-то проблема в конструкции отеля, — сказал Джексон с широкой улыбкой, явно довольный собой. — Видишь ли, гостиница вот-вот начнет разрушаться. — Он сжал свободную ладонь в кулак и постучал им по толстой ледяной стене у себя за спиной. — О, гляди, а вот и автобусы, — сказал он, выглянув в окно. — Четыре штуки. Сейчас всех рассадят и увезут.
— Сколько ты работаешь на рыцарей? — с каменным выражением лица спросил Бен.
Джексон посмотрел на свои часы.
— Уже несколько часов, — ответил он. — Едва я вырвался из катакомб, как один из них догнал меня на улице. Сначала я подумал, что это полицейский. Короче, когда он понял, что лебединая песня исчезла, то предложил мне новую сделку. И дал мне вот это.
Он вытянул руку, и я увидела черное кольцо, точно такое же, как у Бена и Лукаса.
— Так что не думай меня зачаровывать, у тебя все равно ничего не выйдет, — сказал Джексон с очередной самодовольной ухмылкой. — Кто-нибудь да заплатит мне за песню, если не ты, так рыцари предложат хорошую цену. Так что гони её сюда.
— У меня её больше нет, — ответил Бен. — Лукас уехал с ней прошлым вечером. Именно тогда я видел её в последний раз.
— О, может, я чего-то не понял, но по моим сведениям, он отправил коня с песней обратно к тебе, — сказал Джексон, его глаза злобно сверкнули. — Что-то пошло не так, да?
— Понятия не имею, что за бред ты несешь, — сказал Бен. — Я несколько часов не видел ни Лукаса, ни его коня. Думаю, он вернул песню законному владельцу. По правде говоря, мы сами ждем его скорейшего возвращения.
В последнем предложении Бена явно слышалась завуалированная угроза, на которую Джексон лишь рассмеялся.
— Бен, из тебя никчемный лгун! Лукас встрял, не успев даже добраться до Нойшванштайна. Боюсь, он мертв.
— Неплохая попытка, — отчеканил Бен. — Но лебединого рыцаря чрезвычайно сложно умертвить. Сомневаюсь, что тебе в этом смог помочь даже этот игрушечный пистолет.
Я почувствовала, что Бен отпустил мою руку. Похоже, он собирался попробовать обезвредить Джексона, несмотря на пистолет. Похоже, и Джексон что-то такое заподозрил, поэтому сделал шаг назад и нацелил пистолет на меня.
— Я знаю, что ты стал рыцарем, — сказал он. — Но вот Снегурочка — человек. Как думаешь, у тебя получится обезвредить меня, прежде чем я успею выстрелить ей промеж глаз, а? Мне почему-то кажется, что кто-то из нас двоих окажется быстрее. — Он с улыбкой посмотрел на меня. — Как же это увлекательно, не правда ли, моя дорогая?
Бен глубоко вздохнул.
— Если хотя бы волосок упадет с её головы, то клянусь Богом, Джексон, я тебя прикончу, — холодно произнес Бен.
— Ну а то как же, Бен, естественно! — Улыбка Джексона исчезла. — И поэтому для всех будет лучше, если я не трону её, не так ли? Поэтому не давай мне повода! Что до Лукаса, взывать к его помощи бессмысленно. Он ведь уже здесь, но толку от него никакого, не так ли?
С улицы донесся звук отъезжающих туристических автобусов. Видимо, всех гостей и персонал уже рассадили по местам и повезли прочь из отеля.
— Что значит, он уже здесь? — подозрительно спросил Бен.
— Он там, на полу, — мерзко скалясь, уточнил Джексон, продолжая целиться мне в голову, и при этом сделав неопределенный жест в сторону ледяного стола.
— Никогда не видел его без доспехов и шлема, потому не берусь утверждать наверняка, что это он, — сказал он непринужденно. — Но другие рыцари, похоже, уверены, что это тот самый изгой по имени Лукас.
Он торжествующе выпятил грудь. Меня охватил ужас. Мне хотелось кричать, но крик застрял в горле, превратившись в сдавленный всхлип. Джексон поднял левой рукой за волосы отсеченную голову Лукаса. Бен до боли сжал мою руку. Больше ничем он не выдал себя ни мне, ни Джексону. Он не дрогнул и не издал ни звука.
Похоже, голову Лукасу отрубили мечом. По краю кожи скопилась засохшая кровь. Его распахнутые глаза смотрели пустым, ничего не выражающим взглядом, отчего зрелище было еще ужаснее. Сложно поверить, что эта голова когда-то принадлежала живому человеку, сейчас она больше была похожа на муляж человеческих останков из сериалов.
— Ты был прав, Бен, — Джексон рассмеялся, — когда сказал, что лебединого рыцаря трудно убить. Но он же не бессмертен, а? Вон, обезглавливание не подвело. Надежная штука. Срабатывает и с вампирами, и с вервольфами, и, как видишь, с лебедиными рыцарями. Другие-то знали, что он вернется в Нойшванштайн, и поджидали его там. — Он небрежно бросил голову на ледяной стол, и та откатилась вправо, а потом он вновь развернулся к нам. Его голубые глаза злорадно сверкали. — Что, нечего сказать, Бен? Как это непохоже на тебя. Я даже слегка разочарован. Хотя неважно. Короче, отдай мне прямо сейчас песню, и я ничего не сделаю твоей любимой уродке. Я не настолько глуп, чтобы убить ее и лишиться преимущества, но тебе ли не знать, на что я способен. Так и вижу, что она больше никогда не сможет играть на скрипке. Какая жалость. Лиам рассказывал мне, как хорошо она играет. Так что брось ломаться и отдавай песню.
Бен долгое время раздумывал, но потом опустил руку в карман и вынул черную пуговицу. Он сделал шаг вперед, но Джексон остановил его:
— Не вздумай. Мне лучше держаться от тебя подальше, а то ты больно прыткий. Просто брось её мне.
Бен сделал, как он сказал. Не отводя пистолета, Джексон наклонился, подобрал бесполезную вещицу и убрал её к себе в карман.
— А теперь кольцо, — велел он.
— Какое кольцо? — с каменным выражением лица спросил Бен.
— То самое, — ответил Джексон, закатывая глаза и демонстрируя черную полоску на мизинце левой руки, — которое защищает тебя от лебединой песни.
— С рыцарями подобный номер не проходит, — сказал Бен. — Мы не можем просто выключить это по своему желанию. Кольцо даруется раз и навсегда.
— Ааа! — сказал Джексон и притворно сморщился. — Очень надеюсь, для твоего же блага, что это не так. Потому что, так или иначе, я заберу у тебя кольцо, улавливаешь мою мысль? Поэтому прошу в последний раз: гони кольцо.
Бен ненадолго прикрыл глаза.
— Я солгал, — сказал он тихо. — Я не могу его снять.
— Ну, тогда, — весело сказал Джексон, — может, у кого-то из присутствующих есть топор? Может у тебя, Жасмин? Нет? Забудь. К счастью, я никуда не хожу без моего перочинного ножа. — Он пошарил в кармане, а потом швырнул мне свой нож. Я автоматически его поймала, но от следующих его слов у меня кровь застыла в жилах. — Как думаешь, сможешь у своего суженого отрезать кое-что или мне тебя зачаровать?
— Что? — Я в ужасе уставилась на него, надеясь, что он это не всерьез.
Джексон опять закатил глаза.
— Ну, палец Бена, — сказала он, изображая из себя обладателя недюжинного терпения. — Дорогая, я хочу, чтобы ты отрезала ему палец. Ты можешь сделать это по-хорошему или мне придется...
Он замолчал, когда Бен выхватил у меня из руки перочинный нож и открыл его. Потом ударил ладонью об стол рядом с головой Лукаса и нанес по пальцу один удар, другой, третий. Отрубленный палец покатился по столешнице, оставляя за собой кровавый след. Бен же рухнул на колени, напрасно пытаясь душить отчаянный крик, придерживая другой рукой окровавленное запястье. Это был самый ужасный вопль, что мне доводилось слышать.
— Очень по-рыцарски. — Джексон вздохнул. — Но вышло не так весело, как бы мне хотелось. Ну да ладно, результат-то тот же.
Забыв про Джексона и его пистолет, я сорвала с шеи шарф и, упав рядом с Беном на колени, обмотала им его руку, которая была уже скользкой от крови...
Это все не взаправду, не взаправду, повторяла я мысленно эту мантру, и слезы жалили мне глаза. Весь персонал и постояльцы покинули отель, Лукас мертв... Как ни посмотри, похоже, нам с Беном не выжить. У Джексона пистолет, а рыцарское кольцо не позволит нам зачаровать его песней. У нас ничего не было против него.
Ничего, кроме...
...ножа! Он валялся на полу возле стола, в луже крови. Я начала лихорадочно соображать, как мне до него добраться. Если просто протянуть руку через Бена, Джексон это обязательно заметит. Единственной возможностью заполучить нож, был вариант дать понять Бену, чтобы он его подобрал, но я не знала, как это сделать. Бен все еще стоял на коленях, опустив голову к полу, и отрывисто дышал. Его кожа блестела от пота и, казалось, он не замечал ничего, кроме своей боли. Я снова взглянула на нож, одолеваемая чувством безысходности. Другого варианта добраться до ножа не было.
— Какое счастье, что ты не скрипач, да, Бен? — рассмеялся Джексон.
Вот-вот он вспомнит о ноже, подумала я. И шансов сбежать не останется.
— Да ты не переживай. Ты и оглянуться не успеешь, как все заживет, — злорадно блеснув глазами, сказал Джексон. — Ты же рыцарь, и все такое. Хотя не сомневаюсь, что это адски больно. Считай это расплатой за то, что избил меня тогда! Но как бы там ни было, песенка-то теперь моя, несмотря на все твое рыцарство!
