— Хорошо. Просто мне нужно его увидеть, Аксель. Мне нужно увидеть своими глазами, что с ним все будет в порядке.
— Я понимаю, Принцесса. Я все устрою, — он наклоняется и нежно меня целует. — Ты освободишь для меня местечко, детка? Мне нужно чувствовать, что ты рядом, — он приоткрывает для меня свою маску, и я замечаю бурлящую под ней уязвимость.
— Да. Да, я подвинусь, — отвечаю я и немного смещаюсь, чтобы он мог расположиться рядом со мной. Его ноги свисают с конца кровати, и большая часть тела буквально балансирует на краю, но он крепко обхватывает меня руками, и я прижимаюсь к нему ближе, вдыхаю его запах и позволяю умиротворению – которое может мне дать только он один – распространиться по моему телу.
— Я не хочу снова испытать этот страх, Иззи, — шепчет он мне в волосы и крепко сжимает меня в объятиях. — Мне никогда в жизни не было так страшно.
Мы лежим, тесно прижавшись и обвив друг друга руками, до прихода медсестры. Она отчитывает Акса, пока он не возвращается на свой стул. Я не могу удержаться от смеха, когда вижу, как он дуется, в то время как она заканчивает проверять мои показатели. Когда он слышит мой смех, его настроение мгновенно меняется, и он смотрит на меня, широко улыбаясь.
— Люблю этот звук, Принцесса. Самый прекрасный звук во всем этом гребаном мире.
Я остаюсь в больнице на ночь. Ничего серьезного, но они хотят проконтролировать мои показатели и убедиться, что рана на голове не вызовет никаких осложнений. К счастью, я прошла тяжелое испытание, отделавшись небольшой шишкой в паре миллиметров от виска.
Когда мне выписывают, мы с Акселем направляемся на этаж, где лежит Грег. Когда мы туда добираемся, в палате находятся Мэддокс и Куп. Грег в сознании, но еще не отошел от наркоза. Я вхожу в комнату, опираясь на руку Акселя, который не отпускает меня с тех пор, как я проснулась. Грег переводит на меня взгляд, и на его бледных губах расцветает легкая улыбка.
— Крошка, — произносит он со слезами текущими из глаз. — Крошка, я так рад тебя видеть.
Я подхожу к его кровати, и Куп встает со стула, на котором сидел, придвигая его ближе к кровати.
— Эй. — Да, это все на что меня хватает, прежде чем я сдаюсь и утыкаюсь головой в кровать рядом с его бедром. Аксель подходит ко мне сзади и гладит по спине.
— Крошка, я в порядке. Нет ничего, с чем я бы не справился.
— Я думала, что ты умер, Джи! — реву я, уткнувшись в его постель. — Не смей больше так меня пугать!
Он смеется, но соглашается, и я сижу, держа его за руку, пока возле нас продолжается болтовня. Куп рассказывает Мэддоксу обо всех красивых медсестрах, которые неустанно предлагают обтереть больного губками и, как ему, возможно, придется броситься под пулю, если это именно то, что его ожидает. Мэддокс качает головой, но не сводит с меня глаз.
— Ты в порядке, девочка? — спрашивает он, когда Куп наконец закрывает рот.
Аксель сжимает мое плечо в знак поддержки, я поднимаюсь на ноги и иду к Мэддоксу. Он раскрывает объятия, когда я приближаюсь к нему, и я обвиваю его талию руками.
— Я в порядке, — говорю я ему в грудь.
— Хорошо, это очень хорошо, — говорит он и слегка сжимает в объятиях, после чего отпускает.
— Иди сюда, Иззи, — слышу я позади себя голос Акса. Я закатываю глаза, разворачиваюсь и возвращаюсь к Акселю. — Она – моя, — говорит он Мэддоксу и притягивает меня к своему телу.
Мы довольствуемся редким смехом Мэддокса, и напряжение, повисшее в воздухе, постепенно рассеивается, мы снова можем вздохнуть свободно.
Грег и Ди в порядке. Я и ребенок в порядке. Аксель держит меня в своих объятиях.
Жизнь прекрасна.
Глава 21
(4 месяца спустя)
— Детка, ты готова? — спрашивает Аксель, обвивая руками мою талию и поглаживая мой раздутый живот, который стал заметно выделяться несколько недель назад. К определенному сроку беременности я выглядела так, словно немного поправилась в области живота. Мне нравилось мое новое состояние, но больше всего я любила, когда Аксель подходил ко мне сзади и клал руки на мою маленькую выпуклость.
В такие моменты – с Акселем наедине – я понимаю, как нам повезло. Это был трудный путь для нас двоих с того самого дня, как объявился Брэндон. Меня мучили кошмары, и Аксель стал беспокоиться о моем психическом состоянии. По прошествии приблизительно двух месяцев после нападения Брэндона, я договорилась о встрече с доктором Максвелл. Мы знали, что мне было тяжело смириться с тем, что я его убила. Наконец, четыре месяца спустя я приняла все то, что произошло. Мои кошмары снились мне все реже и реже, но самое главное, я жива и у меня есть люди, которых я люблю. Я становлюсь сильнее день ото дня и все благодаря этому мужчине.
Я продолжаю наносить макияж, в то время как он скользит пальцами по моей коже.
— Нам нужно выходить, если мы хотим попасть на твой прием к врачу.
— Хорошо, я скоро. Я бы была готова, но на меня больше ничего не налезает, — я кладу тушь и поворачиваюсь в его объятиях. Становлюсь на носочки и обвиваю руками его шею, погрузив пальцы в густую шевелюру. Я смотрю на себя в зеркало и не могу сдержать легкую улыбку, которая появляется на губах. Мои волосы спадают длинными волнами по спине; макияж сделан в нейтральных тонах, чтобы соответствовать светло-желтому цвету сарафана. Материал плотно облегает пышную грудь, но сильно растянут на животе.
— Это стоит того, детка. Мне нравится смотреть, как ты носишь моего ребенка, — он опускает руки ниже и, подхватив меня за бедра, усаживает на столик.
— Осторожнее, Аксель. Ты сейчас напросишься, и мы действительно опоздаем, — говорю я, раздвигая ноги, чтобы он мог подобраться поближе к моему телу. Мое платье задирается вверх.
Мой живот упирается в его накаченный пресс. Он громко смеется, затем прижимается своими губами к моим и страстно целует, от чего у меня на ногах подгибаются пальцы.
— Принцесса, я могу взять тебя прямо сейчас, и тебе будет чертовски наплевать, если мы пропусти твой прием у врача, и не думай, что мне неизвестно, как ты до этого уже пропускала несколько дней.
Он прав.
Шла двадцатая неделя беременности и сегодня нам был назначен прием, на котором мы наконец-то узнаем, кто у нас будет: мальчик или девочка. Аксель убежден, что это мальчик. Я продолжаю метаться меж двух огней, но в глубине души надеюсь, что он прав. Я с легкостью могу представить себе маленькую копию Акселя, бегающую по дому.
Я впиваюсь пальцами в ткань его рубашки и мурлычу в знак согласия, подаваясь вперед навстречу следующему поцелую. Не успевают его губы обрушиться на мои, как во мне резко толкается малыш. Аксель отшатывается назад и в полном ошеломлении смотрит вниз. Мы несколько недель пытались уловить момент, когда он сможет почувствовать толчок ребенка, но либо ребенок не толкался, либо Акселя не было рядом, когда малыш был наиболее активным. В любом случае, это был первый раз, когда он почувствовал хоть какое-то движение.
Он смотрит вниз на мой округлившийся животик, а затем резко вскидывает голову. В его глазах плещется неприкрытое изумление, что вызывает у меня улыбку. Этот маленький человечек в моем животе лишил его дара речи.
Я тянусь к нему, хватаю за руки и кладу их по центру моей выпирающей округлости. Малыш толкается еще несколько раз. Я не спускаю глаз с лица Акселя, наблюдая за калейдоскопом эмоций проносящихся по его прекрасному лику. Шок, благоговейный страх и восторг. Он очарован этим ощущением; очарован тем, что чувствует нашего малыша.
— О чем ты думаешь? — спрашиваю я его спустя несколько минут.
Он смотрит на меня, улыбаясь до ушей и сверкая глазами.
— Какой я, черт возьми, счастливчик, — он наклоняется и целует меня, не отрывая рук от моего активного животика.
— Эй! — слышим мы доносящийся снизу голос Ди. — Где вы там?
Аксель стонет и помогает мне спуститься со столика. Возможно, он бы предложил Ди остаться с нами, но я видела, что она начинала действовать ему на нервы. Она обладает удивительной способностью появляться в самый разгар страсти. Я люблю ее, но сейчас она – моя маленькая озорная кайфоломщица.
— Веди себя хорошо, папочка, — я смеюсь и шлепаю его по заднице, после чего обхожу его и выбираюсь из спальни.
Я надеваю на ноги шлепки и спускаюсь в холл, где нас ждет Ди. Она выглядит потрясающе в длинном оранжевом платье макси, которое плотно прилегает к ее телу.
— Стройная сучка, — говорю я и улыбаюсь. Разумеется, она возвышается надо мной на своих четырехдюймовых каблуках. Я – карлик в окружении великанов. В эти дни единственная комфортная вещь для меня это шлепки.
— Да ладно тебе, Из! Ты выглядишь прекрасно! Разве я не права, Аксель?
Он фыркает, но продолжает спускаться по лестнице.
— Где Джи? — спрашиваю я их. Трудно сказать, кто был более взволнован, когда мы всем рассказали о ребенке, Ди или Грег.
Мы поделились со всеми нашей новостью, когда устроили дома небольшую «семейную» вечеринку, чтобы отпраздновать возвращение Грега домой. Он пролежал в больнице почти две недели после ранения, но сейчас был на сто процентов здоров. Когда мы им рассказали о ребенке, Ди расплакалась, Мэддокс одарил меня столь редкой для него улыбкой, Куп похвалил Акселя за его суперрезвых головастиков, а Бек принес вежливые поздравления. Однако Грег кричал больше всех от переизбытка эмоций и заключил меня в крепкие объятия, на что Аксель ответил грозным рыком. Грег просто рассмеялся и обнял меня еще крепче.
