одухотворенными лицами, отчего-то носились туда-сюда, как дети. Было очень шумно и сутолочно. Сам лагерь представлял из себя бессистемное нагромождение палаток, навесов, легких, переносных строений, ящиков, чьих-то вещей, книг, хаотично сваленных в кучу, и для любого имперца, привыкшего к порядку и дисциплине, выглядел как вселенский бедлам.
Новость о том, что наемник пришел в себя и уже вовсю дает показания, застала нас возле палатки, где за ним ухаживали лекари. Сообщивший об этом минотавр равнодушно пожал плечами и кивнул на вход, откуда только что появились каниец в аляповатой одежде, вероятно значащей какую-то официальную должность, и красивая эльфийка, пронзившая нас восхитительно-убийственным взглядом. Я, достаточно долго находясь в компании Лизы, уже выработал иммунитет ко всем этим ужимкам и поэтому не дрогнул. Союзина и вовсе перекосило, будто он увидел нечто совершенно безобразное. Ни мы, ни лигийцы не сказали ни слова, пройдя друг мимо друга с каменными лицами.
Внутри на старой кушетке, такой потрепанной, словно она видела самих джунов при жизни, лежал орк, который, несмотря на перебинтованную голову, выглядел довольно бодро.
— О, имперцы, ну наконец-то! — обрадованно произнес он. — А то достала меня уже эта эльфа расфуфыренная своими расспросами. Пытается сбить меня с толку, гадюка!
Мне хотелось поскорее узнать, что с ним случилось и что говорили лигийцы, но Союзин, как истинный дипломат, начал издалека.
— Мы очень рады, что вы наконец пришли в себя, и соболезнуем родственникам, друзьям и коллегам погибших! Как вы себя чувствуете? Надеюсь, лекари дают хорошие прогнозы?
То, что орку осталось поваляться на больничной койке от силы денек-два, и так было видно, но Союзин очень натурально изображал искреннее беспокойство.
— Э-э-э… ну да. Чего мне станется-то? Коли уж выжил… — немного растерялся орк от такой подчеркнутой заботы.
— Это ужасно — что с вами произошло!
— Ага, ужасно…
Союзин зацокал языком, скорбно качая головой, и я не выдержал:
— А что с вами произошло?
— Дык это… Лига напала на нас ночью. Подлые трусы! Я как раз тогда смену сдал и дрыхнуть собрался. А тут они… Витязи! Напали на нас внезапно…
— Это точно были лигийские витязи? Вы хорошо их рассмотрели?
— А то! Один так меня обухом приложил, что я и вырубился сразу. Свалился в кустах — так про меня и забыли наверное, когда бошки всем рубили. А теперь эти шакалы хотят, чтобы я обвинил в нападении Империю. Денег предлагали. Да чтоб Ковш продался?! Да никогда!
Мы с Союзиным переглянулись и дипломат победоносно улыбнулся.
— Спасибо вам за содействие! — торжественно произнес он, обращаясь к наемнику, и, когда мы отошли подальше, тихо добавил для меня: — С таким свидетелем у нас на руках все козыри! Теперь мы легко сможем убедить Историков в нашей правоте. А Лига будет изобличена!
— Думаю, стоит поставить в известность Историков как можно скорее, пока лигийцы не предприняли новых шагов, раз уж подкупить наемника не получилось.
— Да, да! Вы правы! Я немедленно иду за председателем! Архивин должен сам все услышать из первых уст! Хорошо, что Историков здесь представляет хадаганец, а не эльф Найан. Уверен, Архивин в душе хранит верность Империи, а значит, договориться с ним можно. А вы побудьте здесь и не отходите от свидетеля!
Сказав это, Союзин вылетел из палатки так быстро, будто внутри начался пожар. Я вернулся к орку, с интересом разглядывая его бесхитростную физиономию. Мне было любопытно, чем все-таки руководствуются имперцы, решаясь покинуть свою страну и стать нейтральными «лицами без гражданства» — торговцами, наемниками, историками или еще бог знает кем. Я без расшаркивания спросил об этом орка прямо в лоб.
— Я сначала в Хранители хотел податься… Но Ковш — честный орк! Ковш привык рубить правду-матку. Потому Ковш в солдаты не пошел — в армии язык особо не распустишь.
— А точнее — ты подался в Хранители, нарушил Устав и тебя выперли.
— Ну или так, — покладисто согласился орк.
Союзин вернулся через пятнадцать минут, но от триумфа на его лице не осталось и следа — он выглядел растерянным и разочарованным. За ним следом зашел отнюдь не хадаганец, а Зэм.
— Председатель Архивин отсутствует, — пояснил дипломат. — Это Номарх Инмеркар, его заместитель.
— Чем могу быть полезен? — холодно произнес восставший.
— Расскажите, пожалуйста, еще раз все, что с вами случилось той ночью, — попросил Союзин орка, и тот все повторил, снова подтвердив, что нападение совершила Лига.
После того, как наемник замолчал, мы с Союзиным синхронно посмотрели на Историка. Тот не сразу нашелся, что сказать, и какое-то время стоял молча, очевидно осмысливая услышанное.
— У меня голова идет кругом: столько всего случилось за последнее время! — наконец произнес он куда более эмоционально. — После ночного нападения Архивин ввел на базе военное положение и самолично отправился в Храм. Напоследок приказал ни с кем не вступать в переговоры, сворачивать лагерь и предоставить Империи с Лигой самим разбираться между собой.
— Как?! Вы уходите? — у Союзина даже выступили капельки пота на лысине. — Но вы не можете просто уйти!!! Ведь это Лига на вас напала!
Я подумал, что возможно лигийцы, пригнав в центр аллода свои войска, на то и рассчитывали — что гильдия Историков уйдет, и они спокойно захватят Пирамиду… А у нас здесь всего один отряд, и неизвестно, сколько понадобится времени, чтобы собрать всех остальных и дать достойный отпор!
— Свидетельство нашего наемника, конечно, в корне меняет дело, — нехотя согласился восставший. — Однако, к сожалению, я не уполномочен принимать решение по такому важному вопросу.
— А кто уполномочен? — решил я все-таки подать голос.
— Наш Председатель, Виссарион Архивин, но он сейчас в Храме Тенсеса… Никаких распоряжений от него не поступало. И на связь он пока выходит.
— Значит, я пойду туда и спрошу его лично, все правильно?! — с нажимом произнес я.
— М-м-м… да, наверное… — с сомнением протянул Историк. — Я скажу, чтобы вас пропустили…
— Я возьму с собой свой отряд! — нагло заявил я и восставший замотал головой.
— Нет, нет, нет, это исключено! Я и так из-за вас отхожу от правил! Пока мы здесь, военным нечего делать в Пирамиде! Туда далеко не все ученые могут попасть, это же историческая ценность! У нас там строгая пропускная система…
— Расскажите это лигийцам, которые уже туда прорвались и наверняка
