- вы еще долго? - тетя Зина сверлила своими глазами Николая.
- А? - оторвавшись от компьютера, посмотрел на уборщицу Синцов. - А-а, вы, убирайте здесь, я же вам не мешаю. Только провода от компьютера, факса, тряпкой не трогайте, а то еще выключите принтер и другие соединения, - и Николай снова погрузился в чтение текста.
Корреспонденция была слабенькой, в очередной раз Николай останавливался на этой мысли. Редактор завтра на летучке это тоже отметит, точно, и - читатель. А этого не должно быть! Синцов написал этот материал или кто?
В редакции уже никого не было, только он и уборщица тетя Зина. выйдя из своего кабинета в коридор, Николай прошел до холла и уселся на кожаный диван, поставленный здесь вчера для посетителей. Его цвет хаки неплохо вписывался в фон салатных обоев. Но это все ерунда, настоящая ерунда! И, вообще, эту статью о смерти человека на улице города нужно стереть, просто взять и стереть из газетной полосы, так как она - настоящая галиматья!
Закинув ногу на ногу, Николай откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Ни о чем не хотелось думать, ни о пропавшем Вертилове, ни о его холеной дочке, ни о статье на пять тысяч знаков, которую завтра утром он должен отдать ответственному секретарю газеты.
"А что же тебе, Николай Иванович, не нравится в заметке, а? Написана динамично, даже дух захватывает: человек перебегал через дорогу, его чуть не сбила машина. Но все обошлось. А когда вышел на тротуар, то замер, простоял какое-то время без движения, вдруг резко упал на живот, скорее всего, уже мертвым, так как, падая, инстинктивно не выставил рук, чтобы смягчить свой удар. В результате этого ударился подбородком и носом о плиту тротуара. В таком положении он и остался лежать. Никто из проходивших мимо него пешеходов не обращал на лежавшего человека внимания. О чем же думали люди в этот момент? А? Ну, лежит на земле человек: пьяница, может, наркоман, ну и пусть себе лежит. Сам виноват! Так? Так".
Вспомнился один из случаев на лекции по психологии, когда университетский преподаватель попросил их, студентов, написать в своих тетрадях наименование пяти фруктов. И какое было удивление, что все, кроме Николая, написали одни и те же слова, словно списали их друг у друга только в разном порядке: яблоко, слива, абрикос, вишня, лимон. Вот смеху то было, оказывается, все мыслят одинаково, без напряжения, какие фрукты чаще видят на прилавках магазинов, те и назвали. Так и в этом случае, скорее всего и было: лежит человек на тротуаре, значит, пьяный. Вот так-то, а на самом деле у человека остановилось сердце, и если бы кто-то в тот момент, когда мужчина упал, вызвал "Скорую помощь", то может быть и спасли ему жизнь.
И все! Еле-еле вытянул на две тысячи знаков и дальше не знаю, что еще написать: какие все они сволочи? А если с ними что-то в этом роде произойдет: спина переклинит, инсульт, почечный удар - умирай? Вот-вот, нужно и это еще добавить"
- Зинаида Петровна? - остановил Николай проходившую мимо женщину.
- Павловна я! - огрызнулась уборщица, но остановилась. - Чего тебе?
- вы слышали о мужчине, который вчера умер на улице Ленина?
- Сердце остановилось? Слышала. Говорят, что он несколько раз сидел в тюрьме за убивства, - уборщица поставила на пол ведро, и оперлась локтем на палку от швабры. - Поздновато остановилось, нет, чтобы в тот момент, когда убивства делал.
- Вот как? - удивился Николай. - А я так и не посмотрел информацию о нем.
- Так по телевизору говорили. Мол, убивца, резал женщин, а тут на тебе, переходил дорогу, испугался, что его машина чуть не сбила, доковылял до тротуара, и сердце остановилось, и помер от етого. А, может, оно и раньше остановилось, когда он шел к тротуару?! - затараторила тетя Зина.
- Ага, ага, - вскочив с дивана, Синцов побежал к себе в кабинет.
"Вот как получается, я людей призываю к добросердечности, к уважению, а он "убивца".
...В конверте никакой информации об умершем человеке не было, а только лист с начерченными макетами первой, второй и восьмой полос газеты. На первой, в подвале Николаю выделялось всего тридцать строк в двух колонках с записью: "Продолжение на 8 стр. 5 тыс. знаков". А на восьмой странице в центре полосы прямоугольник - место под фото и пять колонок, обтекающих ее, с предложенным редактором заголовком "А на его месте могли быть вы!"
Значит, тетя Зина слышала об этом случае по телевизору. "Убивца". А утром, в восемь ноль-ноль газета должна уйти в типографию. Что делать? А что пишут по этому поводу в инете?" - рука потянулась к мышке, открыл интернет, и пальцы на клавиатуре быстро нашли нужные им буквы, и на поисковике появились три слова - телеэфир "Большой город".
Надел наушники, прослушал весь новостной блок - ничего. В утреннем - тоже. Это всего лишь повторение вчерашних вечерних новостей. Так, а что до этого было, в среду в дневном выпуске? Что? А-а, мэр встретился с депутатом госдумы, в этом году начнут строительство семи детских садов в городе, ...ремонт дорог на улицах..., пьяный водитель сбил женщину, переходившую дорогу... Ничего!
А во вторник? Нет, нет, только не в вечернее время, а утром. Так, ничего. А в понедельник? Тоже. В воскресенье? Пусто. В субботу. Тоже. В пятницу..., в четверг, в среду. Где же тетя Зина услышала эту историю?
Николай встал и решительным шагом направился в коридор редакции, дергая на себя каждую дверь.
- Тетя Зина, где вы!? - крикнул он.
Тишина. На часах: два - пятнадцать.
