Айк вприпрыжку бросился к причалу. Когда он добрался до него, то увидел, что старая посудина уже пускает клубы дыма, а стекла рубки запотели. Значит, Грир все же решил составить ему компанию. «Чертовски благородно с его стороны», — устало подумал Айк, внезапно почувствовав, что за ним наблюдают. Во всех окнах старого консервного завода торчали лица. Айк догадывался, что представлял собой то еще зрелище. Все эти сопляки болтались здесь в надежде попасть к кому-нибудь на судно и жили в ожидании удачи и больших денег. Большинство из них обитало в кемпинге неподалеку от побережья, где предполагалось строительство завода по переработке шин. Организатор этого предприятия привозил полные баржи шин со всех свалок между Сиэтлом и Анкориджем. К тому времени, когда горсовет Квинака догадался, что у организатора предприятия нет никаких многомиллионных фондов, тот уже растворился в синеве с полными карманами денег, полученных за очистку территорий — как минимум по пять долларов за шину и двадцать пять — за большую. Руководство центров по утилизации отходов тоже поверило в его проект. Никто не предполагал, что оставленная предпринимателем нищая молодая поросль сможет выжить среди комаров и крыс. Никто и представить себе не мог, что она способна ждать, просто смотреть и ждать. Ну что ж, Айк полагал, что его метания с развевающимися бинтами и трепещущими пластырями представляли собой достойное зрелище. Вы только гляньте! И это Исаак Соллес, настоящий бандит Бакатча! Признаться, выглядел он не слишком хорошо. Может, вообще в наши дни героизм стал делом обременительным…
3. «Чернобурка» наносит удар
Эмиль Грир вынырнул из крохотной рубки как раз в тот момент, когда Айк поднялся на борт. Едва увидев Айка, он присел, превратившись в пружинистый комок — руки, ноги, пальцы, даже проволочные завитки волос — все растопырилось в разные стороны. Клещи взлетели вверх и завращались в воздухе, как пропеллер без мотора.
— Йааа! — заорал Грир, как боец восточных единоборств. У Грира была прыщавая кожа, и когда он волновался, что с ним часто случалось, лицо его становилось такого же цвета, как тело испуганной каракатицы. Под воздействием силы земного притяжения клещи начали опускаться вниз, но Грир со скоростью змеи выкинул левую руку и успел схватить падающий инструмент, прежде чем тот упал на палубу. Хотя Грира часто обвиняли в трусости, никто никогда не говорил, что он медлителен.
— Ебаный карась, старик, никогда больше так ко мне не подкрадывайся! — замахал он на видение ключом. — Я решил, что попал в «Проклятие мумии». Тебе еще повезло, что я тебя не каратнул.
Айк, кряхтя, снял с плеча брезентовый мешок.
— А с мужем Аулу Луп ты тоже занимался тай-квон-до сегодня утром?
— Сегодня утром? — Грир не сменил своей позы. Его пятнистая физиономия продолжала колыхаться. — Ну я смотался, потому что я ведь опасный чувак, — пояснил он, все еще осторожно поглядывая на своего напарника. — Я просто испугался, что дело может кончиться смертельным исходом, если я свяжусь с этим белым дерьмом. Поэтому как только он объявился, я встал на путь наименьшего сопротивления.
— Понятно. — Айк открыл мешок и сменил свою куртку на оранжевый спасательный жилет. — Это очень по-буддистски.
— Рад, что ты оценил. — По мере того как Грир выходил из стойки восточного борца, к нему начало возвращаться природное любопытство. Он сделал шаг к Айку и принялся внимательно изучать его забинтованную голову.
— Йезус Мария и Магомет, чем же ты занимался? Укрощал диких кошек?
Айк застегнул молнию на мешке и забросил его в кубрик под приборную доску. Потом под пристальным взглядом Грира отмотал с рулона бумажное полотенце и протер ветровое стекло в рубке. Когда Гриру стало ясно, что ответа ему не дождаться, он развел ключ и снова склонился над горой гаек. Лицо его постепенно поблекло и приняло привычный, хотя и необычный цвет. Оно было испещрено, как дно водоема, образованного приливом. Рожденный в самых мрачных трущобах Бимини, Грир был десятым сыном золотистой девы из Восточной Азии и рыжебородого потомка викингов — второго машиниста судна, перевозившего сыры из Гетеборга. Вследствие этого союза на свет появился ни краснокожий, ни черный, ни желтый. Больше всего Грир напоминал одно из тех пасхальных яиц с трещиной, которые красят в последнюю очередь всеми оставшимися красками. Они всегда получаются пятнисто-коричневыми с багровыми, сиреневыми и бежевыми разводами. Его вообще было бы трудно принять за островитянина, но он всячески афишировал это: заплетал волосы в косички, как у пугала, пересыпал речь французскими фразами, почерпнутыми из кинофильмов и, когда его спрашивали о Рыжебородом Эрике, отвечал: «Я — викинг из Бимини воистину впомине».
По мере того как Грир завинчивал гайки, вибрация движка уменьшалась. Краем глаза он видел, что его приятель закончил протирать ветровое стекло и теперь хмуро смотрит на пустой причал. Грир продолжил свое дело.
— Так адмирал Алиса не могла подождать пару минут… — наконец изрек Айк.
Грир рассмеялся.
— Bay, старик, а пару часов не хочешь? Для Алисы Кармоди она еще вполне сносно себя вела. А потом заявила, что ей пора: она сегодня должна рано вернуться, а к тому же хочет посмотреть, сможет ли кто-нибудь из нас оплатить топливо. После чего свинтила.
— А свинчивать надо было обязательно в моей лодке? Если уж ей надо рано возвращаться, могла бы плыть и в этом корыте.
— Просто я это корыто никак не мог завести. — Грир увеличил число оборотов на сцеплении, не отрывая взгляда от ржавых деталей, так что теперь ему приходилось кричать. — Сначала не мог высечь ни единой искры. Только включу, как он снова глохнет. Оказалось, что в бензобаке дохлые мыши — чуть ли не час продувал его. А когда он наконец заработал, началось настоящее землетрясение. Bay! Тут-то Алиса и заявила, что забирает «Сьюзи» и встретится с нами тогда, когда я приведу двигатель в порядок. Она совершенно не хотела тебя обидеть…
Грир отлично знал об опасных подводных течениях, возникавших между его другом и женой босса, когда тот отсутствовал, и надеялся на то, что ему хватит масла, чтобы заливать эти бушующие волны до возвращения Кармайкла. Заметив какой-то пушистый комочек, зацепившийся за планшир, он приподнял его ключом, радуясь, что можно сменить тему разговора.
— Поразительно! Мыши становятся токсикоманами. Я читал в «Новом свете», что такое происходит с топливными насосами вдоль всего побережья. Если рукава не забирают решетками, в них заползают мыши. — Он взял клещами утопшего грызуна и выбросил его за борт. — В «Новом свете» говорится, что это еще один симптом. Даже животные идут на самоубийства.
— Похоже, «Новый свет» по-прежнему печатает все ту же чушь.
— А киты, которые выбрасываются на берег в Сан-Диего? А олени, которые ложатся на скоростные шоссе в Юте и Айдахо? А?
— Киты всегда выбрасывались на берег. А олени просто переходили дорогу в поисках пищи…
— Это тоже симптом — раньше им хватало пищи в горах, — настаивал Грир. — Это все следствие парникового эффекта. Они впадают в депрессию. — Грир ухватил грунтовом еще один кусочек мокрой шерсти. — Бедная мышка. «Я чувствую, как на меня наваливается депрессия, — говорит она, — глотну-ка я этого Шеврона».
«Новым светом» назывался журнал, посвященный программе «Настоящие Светлые Существа», на который подписывался Грир. В нем публиковались фотографии подписчиков — все не старше сорока — и их краткие жизнеописания. Когда Грир сообразил, что он никогда не встречал в этом журнале фотографий чернокожих, он тут же отослал серию своих снимков, где он был изображен в разных позах. Айк дразнил его, убеждая, что издатели их не печатают, так как сомневаются в том, что чернокожий может быть «Настоящим СС». Грир, однако, возражал, что все дело в его моложавом виде, и вообще издатели считают, что цветные чуваки в наше время до сорока уже не доживают.
Он вышвырнул за борт вторую мышь и увеличил обороты.
