точку в этих размышлениях.
Сильный удар ножнами наконец расколол скорлупу, но вместо привычного аромата шоколадного мороженого с орехами — рецепторы пощекотал приторно-сладкий запах свеклы. Но стоило привыкнуть к нему и принюхаться, как запахло самым сочным и спелым арбузом. И вкус содержимого ореха не отличался от запаха. Освежающий, но в то же время нежный арбузный вкус удивлял, заставляя прийти к окончательному выводу — скверна на этом материке ведёт себя не самым естественным образом. Хотя, может быть, именно это поведение — нормально?
Четыре ореха и скорлупа от пятого поместились в рюкзак, раздув его до неприличия. Оставалось решить судьбу псехвотрубок. Две в метр, одна в рост человека, и одна в три метра. Хотелось бы не привлекать к себе внимания, но если прийти в гильдию только с одной трубкой по заданию — это вызовет ещё больше вопросов. Да и прицепятся же к орехам в сумке, если их увидят.
Стоявший в дозоре Фралий сильно удивился, заметив в утренней темноте силуэт разумного с тяжёлой поклажей на плечах и чем-то длинным в правой руке, волочившемся по земле. Стоило мне выйти на свет костра, как авантюрист разглядел четыре псехвотрубки и завистливо присвистнул. Нутон ещё хотел спросить про внезапно раздувшийся рюкзак, но вместо этого предложил дождаться завтрака и подготовиться к отъезду: ночью ветер недобрый гулял, предвещая возможный снегопад.
Шлас проснулся от громкого потрескивания сыроватых дров. Спросонья он потянулся к мечу, заметив в полумраке что-то мерзотное, освещённое разгорающимся костром — но спустя секунду сплюнул, различив в мерзотной морщинистой губке два глаза с вертикальными зрачками и серебряной радужкой с синеватым блеском.
— Твоей мордой пугать можно, — ещё раз сплюнув, Шлас потянулся и размял затёкшую шею.
— Сочту за комплимент, — я устало зевнул и растёр ладони, успевшие согреться от жара костра. Мне хотелось добавить, что слова авантюриста близки к правде, вспоминая повреждения в моей истинной форме.
— Смотрю, поход удался? — он взглядом показал на приставленные к дереву псехвотрубки.
— Да, вполне. Десятая часть — ваша, как и договаривались.
— А это? — он показал на разбухший рюкзак.
— А это для личного пользования. Эксперименты, — последнего слова хватило, чтобы авантюристы наконец вспомнили, что я ученик академии.
— Кстати, а чего кольцо не носишь? — сбросил Фралий, когда мы собрали лагерь и приготовились ехать обратно в город. На горизонте украдкой дребезжал рассвет.
— Непривычно с ним.
— Носи и привыкай, — Шлас закинул в телегу свою сумку и потрогал на поясе замотанную в несколько слоёв ткани флагу, наполненную горячим отваром из трав. — Тут, в Настрайске, может и правильно, что не носишь. Но там, у себя, в академии… Вы же, маги, эти…
— Выпендрёжники, — вставил Фралий.
— Во. Каждый из вас готов обвешаться украшениями как лавка ювелира.
— Помнишь того мага, два года назад? — щитовик посмотрел на покрытого шрамами нутона. Шлас хмыкнул, и рассказал о маге, с которым им двоим довелось пересечься в одном караване. Этот остроухий мало того что был при посохе с гримуаром и жезлом, так на каждом его пальце сверкало по кольцу, на каждом запястье по браслету, цепочка с камнями блестела золотом на груди, в каждом ухе было одна обычная и две серёжки-гвоздики, а в проколотом языке виднелся небольшой фиолетовый камушек.
— Это не маг, а какой-то чудик, — я осуждающе покачал головой, представив эту ходячую мечту ломбарда.
— Чудик не чудик, но ты первый из магов, кто отказывается магические вещи цеплять.
— Так взяли бы себе, я бы и слова не сказал, — я кивнул в сторону, намекая на события у логова гоблинов.
— У меня «Чувство магии» низкое. Ну, разумение, которое после свершений… — Фралий вдруг вспомнил, что у нутонов и ксатов разные боги, и восприятие системы тоже разное. — Неважно, с магическими вещами я плохо обращаюсь. Только и могу, что свитки покупать да использоваться.
— А у меня его вообще нет, — Шлас легонько хлопнул ладонью об борт телеги. — Поехали. Ксат устроится спать, а мы меняться будем. Надо же господину ученику-магессору отплатить за десятую часть добычи.
Оба авантюриста нашли последнюю фразу остроумной и, занимая места впереди телеги, негромко засмеялись. Я же, кутаясь в широкое полотно тента, мысленно поблагодарил присущую всем разумным жадность.
Правда, за всю дорогу я поспать толком не смог: то тряска, то промозглый ветер, то лошадь заржёт, то авантюристы заржут в разы громче лошади. Зато, каждый раз просыпаясь, я наблюдал за едва заметными изменениями в фаланге пальца. Она отрастала, миллиметр за миллиметром, подбираясь к началу ногтя. А когда телега въехала в город, то о неприятном происшествии в темнице уже ничего не напоминало.
В ожидании Шласа, пошедшего возвращать лошадь с повозкой, я стоял у входа в гильдию авантюристов и успел несколько раз пожалеть, что согласился сдавать задание как все. Сновавшие туда-сюда авантюристы и горожане бросали недвусмысленные взгляды на псехвотрубки в наших руках. Особенно на трёхметровую. А когда Шлас вернулся и мы все втроём зашли в здание — то внутри все разумные притихли, с интересом наблюдая за нами.
Сначала работник гильдии, как и все остальные, облачённый в жёлтые одежды, принял у меня заказанную Клаусом псехвотрубку с человеческий рост. Как и в Магнаре, мне предложили выкупить её за шестьдесят золотых монет — но я настоял на закрытии задания, тем самым подтвердив свой уровень в гильдии авантюристов Магнара. В Настрайске использовали десятиуровневую систему репутации, где новички ходят с десятым уровнем. Мне выдали восьмой уровень: скидок в нём не предоставляют, но можно воспользоваться услугами гильдейского оценщика, и рассчитывать на повышенную цену при продаже заллай.
Метровая псехвотрубка оценивалась в тридцать золотых плюс пол золотого от уровня репутации, а за трёхметровую уже предлагали все восемьдесят золотых и два сверху. Общая сумма хоть и меньше награды за ядра, но всё равно приятно согревала душу. Ибо чем больше у меня будет золота, тем больше у меня будет золота.
Но больше меня ошеломила цена не трубок, а орехов: гильдия оценивала их в четверть тысячи золотом. Я уже был готов взвизгнуть от радости, приготовившись летом отдаться добыче порождений и не лететь на материк скверны — вот только велики шансы помереть раньше срока, если у всех на виду усиленно продавать заллаи. Слишком высокий риск получить кинжалом в печень, если ошиваться на одном месте. А если путешествовать и понемногу добывать дорогие заллаи в разных местах — то рано или поздно слухи всё равно поползут, вот только времени на оплату обучения мне может не хватить.
Скорлупу от орехов гильдия покупала на развес по цене в десять золотых за килограмм. Рассказывая это, работник гильдии смотрел на меня как на пришибленного. Он ещё так скромно поинтересовался, известно ли мне, ученику академии, что содержимое орехов используется при изготовлении широкого спектра зелий, в основном направленных на здоровье разумных: те же обычные зелья лечения, микстуры укрепления, и даже зелья избавления от хвори.
Мне пришлось извернуться сказав, что о применении заллай в алхимии я наслышан, но это не мой профиль исследований. Работник понял, что нагрубил представителю академии и извинился. Вряд ли бы он поступил так, не будь на моих плечах паранаи.
Скорлупы у меня и на полкило не наберётся, так что с её продажей лучше повременить. За задание от Клауса и продажу заллай полагалось сто девяносто три золотых, двадцать три из которых я сразу отдал Шласу с Фралием. К оставшимся ста семидесяти я добавил тридцать монет и попросил выдать мне расписку на две сотни, если так можно сделать. Работник гильдии не только заверил, что так можно сделать, но ещё и поблагодарил за отказ от монет в пользу бумаги: в последние недели гильдию отягощают проблемы с наличностью.
Шлас и Фралий с довольными лицами приняли монеты и зачем-то сообщили всем наблюдавшим за нами авантюристам, что стоящий у стойки ксат — свой, в логово к гоблинам не побоялся залезть, и слово держит. Мне в этот момент захотелось развернуться и пробить им головы посохом. Но это желание сошло на нет, когда мы вышли из гильдии и они пояснили, что так вчера попросил сделать глава. Чтобы в будущем у меня было как можно меньше проблем во время продажи заллай. И, тем более, после их продажи.
Приглашение на встречу с главой я дожидался на соседней улице в кабаке, потягивая из кружки разбавленный вишнёвый сидр в компании собственных мыслей. Один раз мне пришлось отвлечься и стукнуть острым основанием посоха по наглой ноге наглого ратона в заплатанных одеждах, решившего, что я совсем забыл о своей сумке, и нагло тянувшего к ней руки. Осн пробил насквозь обувь и больно кольнул ратона в ногу, отчего он взвизгнул, подпрыгнул и попятился назад,
