держать эту девушку в объятьях оказалось необычайно приятно, — а мы будем к ней уже готовы.
— Мы будем готовы, если запрем дверь, дон Контрерас, — фыркнула она и вывернулась из моих рук.
— В спальне, донна Болуарте? — без особой надежды уточнил я, хотя мне и казалось, что эта девушка не будет лежать бревном в постели по примеру Сильвии.
— Разве что вы — в своей, а я в своей, дон Контрерас.
— Вот ведь незадача, вы сейчас спите в моей спальне. Можно ли при этом считать, что она у нас общая?
Донна смутилась и быстро перевела разговор на другое:
— Я начала раскрашивать вашу вазу, дон Контрерас. Не хотите ли взглянуть?
— Разумеется, донна Болуарте, буду счастлив увидеть плоды вашего труда.
Не успели мы подойти к двери, как из-под стола выскочил довольный Шарик, пропустивший столько интересного, о чем он пока не знал, и вскарабкался на мое плечо.
— Я прослежу, Хандро, чтобы все прилично было. А то знаю я тебя: из лаборатории так и норовишь перейти в комнату с диванчиком.
— У нас на том этаже диванчиков нет.
— Можно подумать, это тебя остановит. Ты странно реагируешь на эту самку, так и до размножения дойдешь не заметишь.
Я мог только радоваться, что ничего этого не слышит Исабель, а то бы она непременно разозлилась, что ее называют самкой.
— Не волнуйся, ты же мне нужные чары показал, так что тебе не придется заниматься воспитанием маленьких Хандриков, — ободрил я ками.
— Бывают случаи, когда такие чары бессильны против желания оставить потомство.
— У меня его точно нет.
— Ну-ну, все вы так говорите, а потом непонятно откуда появляется целая кладка, — буркнул Шарик, явно вспоминая что-то из своего бурного романтического прошлого.
В лаборатории Исабель развела бурную деятельность, действительно приготовив несколько видов алхимической краски. Точнее, не совсем краски, потому что в готовом виде та засыхала очень быстро, поэтому Исабель наалхимичила пигмента, который разводила непосредственно перед использованием в смеси двух растворов, которые сами по себе тоже не застывали, но стоило им встретиться — сцеплялись намертво минут через пять.
Ваза без того буйства шизофренических красок, что я видел на ней в последний раз, выглядела куда симпатичнее. Форма у нее сама по себе была довольно гармоничной. Уверен, даже если бы ее просто покрасить равномерно в белый или любой другой цвет, то она выглядела бы элегантно. Но Исабель собралась превратить это продукт гончарного дела в предмет искусства, потому что рисунок, нанесенный на большую часть вазы пока еще только карандашом, выглядел необыкновенно стильно. По тем местам, где краска уже лежала, становилось понятно, что после окончания работы ваза будет выглядеть так, что, если ее выставить на аукцион, мы озолотимся. И не потому, что раскрашивала дочь герцога…
Я рассыпал похвалы вполне искренние, но стоило мне чуть отвлечься от самой вазы, как взгляд сразу упал на красители. Это же как раз то, что мне нужно…
— Донна Болуарте, можно будет взять немного желтого пигмента?
— Разумеется, дон Контрерас, — удивленно ответила она. — А зачем вам?
— Есть одна идея, — уклончиво ответил я. — Если получится, вы увидите сами, потому что работать буду здесь.
И освещение здесь нормально тоже в первую очередь поставлю, потому что сложные алхимические производства требуют постоянного контроля, в том числе и визуального.
— Мне-то ты скажешь, что задумал? — заинтересовался ками.
— Сделать чары менее энергоемкими. То есть подкрасить плафон, а не свет, который из него выходит — пояснил я. — Обычные чары свечения используют энергии мало, но дают неприятный мертвенный цвет. А если его пропустить через плафон с желтым пигментом, результат может нас порадовать.
— А может и не порадовать.
— Не попробую — не узнаю.
— А красить ты как собрался?
— Вплавлю в стекло.
— Там не вплавлять, там перемешивать надо. И при этом, чтобы форма не терялась. Это не такое простое дело…
Но было видно, что Шарик уже заинтересовался не меньше, чем я, притом что никто из нас не знал, какие именно плафоны заказал Оливарес. Может, там красить — только портить?
Тем не менее пигмента я отсыпал в маленькую баночку с притертой крышкой, чтобы он уж наверняка меня дождался, и пошел смотреть, что там доставил с почты Хуан-Педро-Антонио, которому необычайно повезло, что донна Ортис де Сарате выбрала именно это время, чтобы приехать качать права. А так он даже не понял, что смерть прошла совсем рядом, потому что разговор Оливареса и Серхио был совсем не шуточным.
— Нужно завершить зачарование забора, — встретил меня внизу ворчанием Оливарес. — Другой вопрос, имеет ли это смысл? Похоже, нам надо отсюда убираться.
— Донна Ортис де Сарате слуге не поверила.
— Может, не поверила, может, поверила. У этой донны в голове корпия вместо мозгов, никогда не знаешь, что оттуда вылезет. Но за башней она будет следить еще пристальней.
— Куда уж пристальней? И так каждый день наведывается. А иногда даже ночью.
— А будет отслеживать все: и кто приезжает, и куда письма отправляют, и сколько продуктов закупается. Ты же понимаешь, что на меня одного нельзя списать все, что ешь ты и донна Болуарте.
— Не так уж много мы едим.
— Много, не много… Пять человек едят больше трех почти в два раза. Это не может долго оставаться незамеченным. Карраскилья не торопится сообщать о том, что нас ждут в столице, поэтому нам нужно рассмотреть варианты, куда мы могли бы временно перебраться.
Что характерно, свой дом Оливарес не предлагал, а у него наверняка недвижимость была не только в столице. Похоже, считал проживание там не менее опасным, чем тут.
— Думаете, затянется надолго?
Не могу сказать, что меня такой вариант расстраивал — король мне заранее не нравился, как наверняка и я ему, так что чем позже мы встретимся, тем лучше. К сожалению, вариант не встречаться вообще был не слишком хорош, потому что предполагал, что меня все же решат пустить в расход. Ради блага государства, разумеется.
— Не знаю. Его Величество хочет восстановиться до состояния, при котором будет не стыдно показаться в народ. Целители над этим работают, но ничего не мешало вызвать тебя заранее, — пояснил свою неуверенность Оливарес. — Здесь мне неуютно. Дахена слишком близко расположена к границе, а на нас уже нападали.
— Тогда действительно имеет смысл зачаровать забор, дон Уго. Никто лучше вас этого не сделает, — льстиво сказал я, подхватил ящик с плафонами и потащил в лабораторию.
Оливарес лишь злобно пропыхтел мне вслед нечто невнятное.
Из лаборатории можно было с удобствами наблюдать,
