Гномы полковника Герцега и пехотинцы бригады полковника Жека в этот момент отсиживались в укрытиях и наблюдали за ходом боя, не принимая вне активного участия. Я вместе с генералом Валдисом находился в штабе панцирного полка, по обзорному экрану тактического терминала наблюдая за неуклюжими атаками гвардейцев. Неподалеку полковник Жека о чем-то беседовал с полковником Герцегом, гном и кирианин подружились и теперь старались держаться друг друга. Завтра полковник Жека покидал столичный дворец, он получил новое назначение в глубокую имперскую провинцию на должность командира имперской пехотной дивизии, вот ему и приходилось дела по своей бригаде сдавать генералу Валдису. Полковнику очень не хотелось нас покидать, но приказы в армии не обсуждаются.
Я обсудил боевую обстановку с генералом Валдисом и мы пришли к общему мнению о том, чтобы пушечными глайдерами атаковать вражеские позиции и разведать, что у противника творится в тылу. Используя данные и показания тактических терминалов, определили маршрут следования глайдеров, а также цели задачи, которые они должны были выполнить. Я только собрался залезать в башню на командирское место одного из глайдеров, как на мне повис полковник Герцег и плачущим голосом попросил меня не высовываться. Мне было одновременно смешно и грустно, оказывается, за моей же спиной, меня лишили права принимать самостоятельные решения. Я чувствовал, как во мне зарождается чувство гнева, в связи с такой несправедливостью, и гнев начинает всего меня захватывать. Полковнику Герцегу сама судьба давно уже определила быть постоянной и основной целью моего гнева или плохого настроения, но в этот момент полковник Жека решительно заявил, что это не дело верховному командующему по ерундовым вопросам соваться под огонь противника. Для таких дел, сказал он, и существуют младшие и средние командиры офицеры, с этими словами он плечом решительно отодвинул меня в сторону от глайдера и полез на командирское место, которое я перед этим собирался занять.
Появление наших глайдеров над позициями, для противника оказалось полной неожиданностью. В этот момент гвардейцы обедали, даже не выставив боевого охранения, они практически все полегли под пулеметно-пушечным огнем глайдеров. Полковник Жека действовал смело и решительно, уничтожив остатки батальона гвардейцев, он по центральному проспекту рванул в центр Сааны, по пути уничтожая отдельные группы противника. Глайдерам удалось добраться до второй кольцевой площади, где в этот момент разворачивалась колонна третьей гвардейской моторизованной дивизия. Первоначально гвардейцы моторизованной дивизии действовали неорганизованно и не оказывали сильного противодействия нашим глайдерам, но через пять минут их ответный огонь по глайдерам усилился и принял организованный характер. За это время дивизия потеряла три десантных глайдера, один пушечный и до роты гвардейцев. Но и глайдеры полковника Жека понесли потери, один глайдер был сбит и сгорел вместе с экипажем, второй — получил серьезные повреждения, а полковник Жека осколками от разрыва снаряда получил ранение в плечо и шею.
Когда гномы уносили полковника в лазарет, Жека находился без сознания, рядом с его носилками вприпрыжку бежал Герцег и по-мальчишески всхлипывал, он сильно переживал за своего друга. Дворцовый кибер-доктор был не особенно сильно загружен работой, за весь этот день он получил всего одного серьезно раненого бойца, которым и оказался полковник Жека, так что немедленно занялся его ранениями.
* * *
Мы воспользовались информацией, полученной полковником Жека, о разворачивании третьей гвардейской моторизованной дивизии, и по ее расположению выпустили несколько десятков тяжелых ракет, произвели несколько залпов из тяжелых орудий. Проспект от дворца и до кольцевой площади, затянуло серым дымом от горящих глайдеров, а в районе площади полыхнуло несколько взрывов, возникли пожары. Командир третьей гвардейской дивизии генерал майор Серсу слыл большим умницей и не полез, сломя голову, к стенам императорского дворца, чтобы своих гвардейцев на наши фазерные пулеметы. Первым делом, он плотным кольцом окружил дворец подразделениями своей дивизии. Причем, его гвардейцы, чтобы не подвергаться обстрелам с нашей стороны, старались действовать скрытно и не попадать в зону прямой видимости с наших позиций. На дальних подступах к дворцу гвардейцы построили несколько сильно укрепленных точек, которыми со всех сторон окружали дворец. Когда через полтора дня это строительство было закончено, без выстрелов и незаметно для нас гвардейцы продвинулись на триста метров вперед и снова занялись строительством фортификационных сооружений.
Тогда я сообразил, почему генерал армии Мольт так настаивал на том, чтобы заблаговременно покинуть дворец, вывести из него войска. Он, по всей вероятности, действовал такой же манерой, что генерал майор Серсу, пытаясь своими войсками задушить сопротивление противника в императорском дворце. Окружением, а затем медленным сужением окружения, применяя сильный артиллерийский огонь.
Посовещавшись с генералом Валдисом, мы решили еще более укрепить наши позиции созданием дополнительных долговременных пулеметно-пушечных огневых точек, а для того, чтобы уменьшить наши потери в живой силе, эти огневые точки связать подземными переходами и тоннелями. Мои гномы забыли о своих фазерных автоматах и пулеметах, день и ночь роя переходы от одного дота к другому. Вскоре под землей начал функционировать подземный лабиринт ходов, переходов и тоннелей. В результате подземного строительства снизилась потребность в общем количестве солдат, требуемых для обороны императорского дворца, поэтому мы решили эвакуировать штурмовую бригаду прорыва с ее техникой и артиллерией.
Провели тщательную подготовку эвакуации, каждый батальон, каждая рота и взвод бригады были четко проинструктированы, и каждый боец знал, как и в какой ситуации, он должен был поступать так, или иначе. Нам не хватало полковника Жека, который к этому времени уже находился в имперском госпитале за тысячу километров от Сааны. Во главе бригады встал его заместитель майор Ульсен, который отличался от своего командира, разве что своей молодостью, да и только. Именно майор предложил по ходу эвакуации провести небольшую операцию, осуществить налет на штаб третьей гвардейской дивизии. Даже мне, предложение майора Ульсена показалось верхом наглости, напасть на штаб активно действующего и отлично выученного гвардейского подразделения… это было бы смерти подобно! Ни одно армейское подразделение по степени своей подготовки не может сравниться с подготовкой гвардейцев, которые на смотрах и парадах вытворяли такое, что глазам не верилось.
Но, подумав немного, я предложил майору поделиться своими мыслями со мной, и мы вдвоем уселись за тактический терминал. В спорах родилось решение, для подтверждения которого нам требовались точные и объективные разведывательные данные. В разведку ушла группа гномов, с которой рвался и мой полковник Герцег, но в этот раз я проявил твердость своего характера и не позволил этому гному покидать императорский дворец без моего разрешения. Из пяти гномов разведчиков вернулся только один, он не знал, что случилось с его товарищами. Гном очень спешил рассказать нам, где находиться штаб дивизии, о подступах к нему, а сам в этот момент истекал кровью. Гном умер на половине слова, но мы уже знали, точное месторасположение штаба третьей гвардейской моторизованной дивизии, которая свои действиями пытается нас задушить своими смертельными объятиями. Полковник Герцег, охваченный гневом, яростью и злостью из-за смерти своих гномов, схватил фазерный автомат умершего и весь его магазин выпустил в сторону позиций противника. Но гвардейцы хранили молчание, ни одним выстрелом не ответив на эту длинную очередь, они были слишком уверены в себе.
* * *
Центр Сааны, где располагался императорский дворец, был охвачен огнем, пожарищ и клубами черного дыма. Офисные здания напротив дворца были пустынны и полуразрушены, гвардейцы использовали их в качестве укрепленных огневых точек. Защитники дворца постоянно обменивались выстрелами с гвардейцами, часто возникали перестрелки и в дело вступали тяжелые фазерные пулеметы. Изредка стороны обменивались артиллерийскими выстрелами, тогда столица вздрагивала от разрывов снарядов.
Жители столицы дни и ночи проводили за экранами галовизоров, с сэндвичами в руках и со страхом в глазах наблюдали за тем, как в боях у стен императорского дворца гибли их собратья кириане. Не смотря на то, что число погибших корреспондентов, репортеров и операторов галоканалов росло изо дня в день, галоканалы регулярно выдавали в эфир новые и новые материалы об обороне дворца. Галозрители своими собственными глазами могли наблюдать за тем, как гвардейские части столичного округа, которые присягали Императору служить ему верой и правдой, готовились к новой атаки на императорский дворец, где в настоящее время, по утверждениям самих же журналистов, и находился Император. Они также видели, как дворец пушечным и пулеметным огнем отплевывался от наступающих цепей гвардейцев и что на его куполе гордо развивался императорский штандарт с орлами и крестами. Фигуры гвардейцев и их лица галоканалы показывали крупным планом, а защитников дворца только упоминали по имени. Галозрители хорошо запомнили, что обороной императорского дворца командует какой-то генерал Валдис. Галоканалы по несколько раз на дню демонстрировали фотографии и старые архивные кадры принца Балка, говорили о его жестокости и каннибализме. Одна журналистка разыскала в одном месте множество трупов молодых людей, со слезами на глазах она в подробностях рассказывала о том, как по приказу принца Барка злые гномы расстреляла эту революционную молодежь. Городской обыватель пока не знал, верить или не верить этим россказням журналистов, он только зябко поводил плечами от ужасов, показываемых на экране галовизора, но ни на шаг от него не отходил.
