О юномъ и несчастномъ Василіе Никитиче Романове нетъ уже въ Пелыме даже и устныхъ преданій народныхъ. Извѣстно, что Романовы пострадали при Годунове (въ іюнъ 1601 года) по доносу на нихъ ихъ же холопа, «будто они намерены отравить царя Бориса». Филарета (Феодора) Никитича (будущаго патріарха) и жену его Марѳу Ивановну постригли насильно и сослали въ дальніе монастыри; а Михаила Никитича, котораго особенно любили москвитяне и который вероятно былъ бы избранъ на царство, еслибъ дожилъ до паденія Годуновыхъ, отвезли въ Пелымъ, гдѣ держали въ душной землянке, въ оковахъ и морили голодомъ. Жители Пелыма, говоритъ лѣтописецъ, сострадая злополучию знаменитаго боярина, научали своихъ ребятишекъ подавать ему сквозь темничное оконце, въ дудочкахъ молоко и пищу, за что, по воцареніи Михаила Ѳеодоровича, и были вознаграждены «обельной» грамотой. Но нынѣшніе коренные старожилы, крестьяне Пелымской волости, даже и не слыхивали, что они потомки гражданъ древняго Углича, что имъ дана была царемъ Михаиломъ обѣльная грамота, т. е. льготы отъ всѣхъ повинностей, что прахъ боярина Романова былъ выкопанъ съ Пелымскаго кладбища и торжественно перевезенъ отсюда въ усыпальницу его присныхъ, Московскій Новоспасскій монастырь. Въ нынѣшней Пелымской церкви нѣтъ никакихъ древнихъ вкладовъ богослужебныхъ книгъ, св. иконъ, церковной утвари. Гдѣ было древнее кладбище угличанъ? тоже достоверно неизвестно; должно полагать, что между нынешней и упраздненной церквами, потому что въ старину хоронили при церквахъ, а церкви Пелымскія строились последовательно, почти на одномъ и томъ же месте въ районе крепости, да и строить ихъ здесь негде, кроме высокаго леваго берега Тавды, такъ какъ правый низменъ и ежегодно понижается весенними разливами. Нынешнее же Пелымское кладбише недавно отведено селенію и находится слишкомъ въ версте отъ церквей и местности, где была крепость. Но непостижимо, почему въ Пелымской церкви нетъ никакихъ царСкихъ вкладовъ? Можно ли поверить, чтобы святѣйшій патріархъ Филаретъ и царь Михаилъ забыли одарить щедро церкви той местности, гдѣ страдалъ и погибъ мученически братъ и дядя, Василій Никитичъ, где страдалъ тоже и другой братъ и дядя Иванъ Никитичъ; тогда какъ по древнему благочестивому обычаю, самодержцы русскіе, давали вклады въ самые отдаленные монастыри и церкви царства, въ мѣстностяхъ не ознаменованныхъ ничѣмъ въ исторіи; и тогда какъ не забыли же они даровать обѣльной грамоты Ныробу, за его преданность къ Михаилу Никитичу и къ дому Романовыхъ? Не вѣроятнѣе ли предположить, что съ упраздненіемъ Пелымскаго собора, его вклады были вывезены изъ здѣшняго края въ другія церкви епархіи, а впослѣдствіи и память кѣмъ жертвованы они и откуда поступили, сгладилась. Въ наше время, когда признано полезньмъ увѣковѣчивать въ памяти народной великія отечественныя событія минувшаго, мы намѣрены соорудить въ Пелымѣ «историческую часовню» памяти злополучныхъ Романовыхъ и бѣдныхъ страдальцевъ угличскихъ. Такія благородныя перевершенія несправедливостей достойны благороднаго сердца...
О генералъ-фельдмаршалѣ, графѣ Минихѣ, есть уже достовѣрный устный разсказъ его современника, крестьянина Пелымской волости, деревни Ситихиной Антона Казанцева, умершаго въ 1849 году, 120 лѣтъ отъ роду. Графъ жилъ внутри крѣпости, близь того мѣста, гдѣ нынѣ часовня: и точно, вокругъ часовни не только заметны обуглившіеся слѣды окладныхъ бревенъ, но и борозды грядъ. Домъ у него былъ двухъэтажный съ балкономъ, а подлѣ дома садъ и огородъ. Фельдмаршалъ былъ старикъ сухаго сложенія, крѣпкій и бодрый, въ обращеніи привѣтливъ, но нелюдимъ. Изъ дому выходилъ рѣдко, но лѣтомъ любилъ сидѣть на балконъ. Днемъ писалъ, чертилъ планы; ночами просиживалъ долго, читалъ. Воеводы его боялись, потому что онъ доносилъ на нихъ ко Двору. Такъ прожилъ онъ мудрецомъ, въ этомъ глухомъ Пелымѣ, съ 1741 по 1761 годъ, ровно 20 лѣтъ, показавши болѣе стоической твердости духа, нежели Наполеонъ въ своемъ шестилѣтнемъ заточеніи. Слѣдовъ крѣпости уже давно нѣтъ, но память о ней хорошо сохранилась. Что же касается дома герцога Курляндскаго, построеннаго собственно для него по чертежу тогда всемогущаго Миниха, первенствующаго министра правительницы, то домъ этотъ былъ построенъ не на берегу Тавды и не внутри крепости, а въ полуверсте отъ нея, на дикомъ и пустынномъ берегу Пелыма, неподалеку отсюда впадающей въТавду. Герцогъ Биронъ, по разсказамъ Казанцева, былъ высокаго роста, строенъ и очень красивъ, но гордъ и недоступенъ. Его держали свободней, нежели въ последствии Миниха. Онъ имелъ верховыхъ лошадей, часто ездилъ на охоту въ зеленомъ бархатномъ полукафтане, подбитомъ соболями, держалъ многочисленную прислугу. Воевода стоялъ предъ нимъ безъ шапки. Изъ Пелыма перевезли его въ Ярославль, а при воцареніи императора Петра III, онъ и Минихъ были возвращены въ Петербургъ.
Пелымскій край заключаетъ ныне въ себе 2 волости русскихъ государственныхъ крестьянъ и 7 инородческихъ управъ вогульскихъ. Русскихъ, обложенныхъ податями и повинностями, считается 2031 рев. душа, а вогуловъ обложенныхъ ясакомъ 976, изъ нихъ работниковъ 460. Ясачная подать состоите въ Пелыме изъ соболей и лисицъ исключительно (остяки и самоеды Березовскіе вносятъ и бѣлку). Въ 1859 году ясака поступило на 2000 р. сер. Казна доставляетъ вогуламъ хлебъ (ржаной мукой), порохъ и свинецъ. Соль покупаютъ они сами изъ Пелымской стойки. Ясакъ ихъ по низкой добротЬ здешнихъ меховъ нейдетъ въ Петербургъ, а продается въ Туринске. Вогулы все крещены и имеютъ нынѣ въ своихъ паулахъ, т. е. деревняхъ 2 приходскихъ церкви. Русскіе крестьяне промышляютъ звероловствомъ, рыболовствомъ, сборомъ кедровыхъ ореховъ и ягодъ, живутъ вообще достаточно и недоимокъ въ податяхъ здесь никогда не бываетъ. Рогатаго скота, овецъ и свиней держатъ мало, только какъ подспорье хозяйству, но лошадей много. Хлѣбовъ высѣваютъ мало, потому что пахатныхъ земель почти совсѣмъ нѣтъ. Вотъ почему было бы необходимо не только воспретить впредь ссылку въ Пелымскій край, но и перевести изъ него всѣхъ ссыльно-поселенцевъ, прочно не водворившихся (а подобныхъ очень много найдется въ обоихъ волостяхъ). Что здѣсь будетъ дѣлать ссыльно-поселенецъ? Земли годной подъ пашню нѣтъ. Чтобы заниматься звѣроловствомъ, надо быть отважнымъ, ловкимъ, мѣткимъ, знающимъ мѣстность этой дремучей тайги. Добывать орѣхъ, – но лазить на 30 – саженный кедръ какъ бѣлка, и сидя на такой страшной высотѣ, безпечно сбивать шишки; на это способны только нога и рука туземца: эта гимнастика достигается лишь упражненіемъ съ малолѣтства. Заниматься ремесломъ – здѣсь ни столяровъ, ни слесарей, ни портныхъ, ни сапожниковъ ненужно. Работать – не на кого. Богатый купитъ все, что душа желаетъ, въ сосѣдней Ирбити, въ Тагилѣ у Демидова, а бѣдному этого не нужно. И ссыльные сдѣлались язвой для Пелымскаго края, непрестанно бѣгая, грабя и вводя въ громадныя переписки и безъ того уже обременяющія администрацію. Но впредь ссылка преступниковъ въ Березовскій округъ и Пелымскій край Туринскаго округа уже прекращена генераломъ Гасфордомъ.
По совершенному недостатку пахатныхъ земель (потому что всюду дремучіе лѣса да тундры), крестьяне ограничиваются въ Пелымѣ посѣвомъ ржи, овса, но преимущественно ячменя, такъ какъ онъ не боится холодныхъ и сырыхъ почвъ. Замечательно, что пашни обработываются здѣсь тщательнѣй, нежели въ Омскѣ, Ишимѣ и Курганѣ, унавоживаются сильно; хлѣбъ здѣсь всегда родится, и хотя его продавать не изъ чего, но для себя у каждаго есть. Ржанаго хлѣба здѣсь ѣдятъ мало, а, такъ называемые, «ярушники», лепешки изъ ячменной муки. Впрочемъ климатъ въ Пельше, отъ дремучихъ лѣсовъ и влажности почвы, не суровъ. Большихъ холодовъ не бываетъ. Рѣки становятся не ранее ноября, вскрываются въ концѣ апрѣля. Осень тянется иногда съ теплыми днями до конца октября, въ концѣ марта уже весенній воздухъ. Все огородные овощи родятся хорошо, даже огурцы. Но хлѣбопашество и огородничество считается здешними крестьянами междудѣлъемъ. Къ чему въ самомъ дѣлѣ пахать, или думать о капустѣ, когда винтовка можетъ дать однимъ мѣткимъ выстрѣломъ 10 р. с., неводъ несколько пудовъ рыбы, кедрина нѣсколько мѣшковъ орѣховъ? Вотъ почему здѣсь не только крестьяне, но и вогулы, все торговцы. Это очень любопытная особенность Тобольской губерніи, нигдѣ не встречаемая въ цѣлой Сибири. Обширный и пустынный край, населенный только 7000 д. об. п. русскихъ и вогуловъ, превращенъ ихъ настойчивой деятельностью нетолько въ огромный базаръ, но и въ замечательно цивилизованную и очень избыточную местность. Волшебный жезлъ сосѣдней Ирбитской ярмарки коснулся Пелыма и далъ ему то, чего, конечно, ни туристъ, ни администраторъ никогда не чаяли въ немъ найти: – богатое и очень хорошо живущее населеніе. Съ целаго Пелымскаго края везутъ въ Ирбить рыбу, соболей, лисицъ, белку, бобра, медведя, волка, лося, орехи, ягоды, рябчиковъ, перо и пухъ. Брусника очень вкусна (кондійская) и есть крестьяне, которые ее сбываютъ въ Тагильскій заводъ Демидова до 500 пудовъ изъ однихъ рукъ. Съ весны все заняты рыбной ловлей, летомъ сбираютъ ягоды и обиваютъ орехи, зимой охотятся до 6 декабря; въ январе, Феврале и марте (до вскрытія рекъ) весь Пелымскій край обращается въ базаръ, на который съезжаются купцы и прасолы изъ Тобольска, Тюмени, Верхотурья; являются спекуляторы даже изъ Казани, для которой они закупають кедровые орѣхи, Въ феврале Ирбить поглощаетъ все это, а тамъ весна и кругъ тѣхъ же занятій.
