гладил по плечам. – Тогда слушай меня! Внимательно слушай! Призови сюда всех, кто остался в Пирамиде. Всех, кто готов встать за Осириса. Даже самых маленьких и слабых. Сюда идет цунами, слышишь меня?! Трижды проклятое магическое цунами, обезумевший ураган, но его твой бог встретит сам. Твоя задача – сделать так, чтобы его случайно не пришибло на излете. Потому что с богами и омами, идет целая армия низших магических форм, и у твоего бога не будет времени, чтобы заниматься еще ими. Избавь его от этой проблемы. Будь полезной. И ты вернешь себе его расположение. Понимаешь меня?
Я с силой встряхнул Ольгу, выводя из транса.
- Понимаешь?!
Странно посмотрев на меня, она кивнула и отошла в сторону. Я мысленно поздравил себя с успехом. Здесь порядок. Ольга скорее умрет, чем даст какому-нибудь шальному вурдалаку прорваться к ее повелителю.
Все, время не ждет! Мне вдруг показалось, что утро наступает слишком быстро, хотя на самом деле до рассвета оставалось еще несколько часов. Я резко зашагал к Егору, на ходу окликая его. Он выбрался из реки, мокрые джинсы липли к ногам, и даже в темноте я различал, как посинели его губы, но он выглядел по-настоящему счастливым.
- Егор, бегство отменяется, - сказал я, внутренне замирая от собственной решимости. – Ты сможешь закинуть меня домой?
В квартире все оставалось таким, как было. Разве что бардака прибавилось. На столике сохла недоеденная пицца с паприкой. Пепельница топорщилась горой окурков. Спертый воздух пах вишневым табаком, запустением и, совсем немного, Ольгиными духами.
Портал едва начал затягиваться, а я уже бросился в спальню, потрошить прикроватные тумбочки. Я не пользовался этой штукой чертову прорву времени, и даже не был уверен, что она все еще работает. Захламленные доверху ящики напоминали свалку из сигаретных пачек, рекламных буклетов, визиток, шариковых ручек, детективов в мягкой обложке, упаковок с презервативами, боевых амулетов, защитных артефактов и перепутанного клубка зарядок для мобильного телефона. Сам телефон отыскался в самом дальнем углу нижнего ящика.
Старенький мобильник, один из первых моих, удивленно пиликнул, когда я воткнул зарядку в сеть. Конечно, проще и быстрее связаться с моим заместителем с помощью телепатии, но я опасался слежки. Если мои догадки верны, то вскоре я откроюсь сам, но пока хотелось оттянуть этот момент, как можно дальше.
Шкала емкости аккумулятора наконец перестала мигать красным, и я по памяти набрал номер Сережи Кротова. После третьего гудка трубку сняли, и бодрый, немного удивленный голос ответил:
- Слушаю?
- Сережа, не спишь? – подозрительно спросил я.
- Владислав Арнольдович? Это вы?! – недоверчиво воскликнул Кротов. – Какой там сон, вы видели, что на улице творится? Вы куда пропали?! Вас же обыскались все! Охранитель заходил, и Министр…
- Да, да, Сереж, я в курсе! Это все сейчас не важно! - я торопился, и от этого начинал раздражаться. – Напомни мне, Старик Юнксу входил в совет директоров какой-то добывающей компании, да? Она еще разорилась лет пять-семь назад.
- Помню, было такое. «Боград добыча». Только она не разорилась. Ее поглотило «Боградское горнодобывающее предприятие». Там был небольшой скандал, потому что ваш друг – единственный из старого совета директоров вошел в новое правление.
- Тогда какого хрена Учитель…
Я хотел сказать «жил, как нищий», но осекся. Этого крохотного кусочка про скандал и слияние, как раз не хватало, чтобы план Учителя обрел четкие контуры. Он никогда не бросал нас, и сейчас мне было невыносимо стыдно и горько от того, что мы бросили его.
Пока мы играли в серых кардиналов Бограда, Учитель продолжал работать. Пока я глушил совесть алкоголем и наркотиками, он строил новую защиту для внешнего мира. Все мы знали, что Печати не навсегда, но только он один попытался что-то предпринять. Должность в совете директоров приносила ему немалый доход, который он тратил на создание новой решетки между двумя мирами.
- Владислав Арнольдович? – голос Кротова вывел меня из задумчивости.
- Да, я здесь, здесь! Сережа, мне нужно, чтобы ты кое-что нарыл про эту контору. В частности, где проводились последние… нет, не так! Слушай, этой информации, скорее всего, нет в общем доступе, и я не совсем понимаю, как ты ее найдешь… попробуй отследить перемещения их техники и омов на Большой Тесь за последние две-три недели?! Справишься?
- Сделаю, что смогу, Владислав Арнольдович, - с готовностью ответил Кротов.
Я и сам знал, что он справится, и действительно расшибется в лепешку, но найдет мне ту брешь, которую Учитель так и не успел закрыть.
- Вот и славно! Там должно быть некое… хммм, сам не вполне понимаю, но… в общем, там они завершали большой проект, и следы остаться должны. Ты мне не звони, как найдешь. Я, скорее всего, буду занят. Скинь координаты сообщением. Ну все, давай, давай, скоренько!
Я нажал отбой и задумчиво посмотрел на мигающие деления зарядки. Будем надеяться, что этого хватит. Телефон лег во внутренний карман куртки, ближе к сердцу. Если он сломается, значит, мою защиту смели, и для меня все это будет уже не важно. Я поспешно распихал по карманам артефакты, и вышел в гостиную.
Подойдя к окну, я положил ладони на толстое стекло. Значит так, Егор? Использовать разум? Скрестить магию с наукой? Сила потекла сквозь пальцы, вызывая сильнейшую вибрацию. Я закрыл глаза, наугад улавливая частоту колебания стекла. И это оказалось легче легкого.
Окно осыпалось дождем мельчайших осколков, и в комнату ворвался ночной ветер. Он принес с собой прохладную свежесть, выдул спертый воздух, развеял дурные запахи. Он прочистил мой разум, такой же затхлый, застоявшийся, похожий на покрытую ряской трясину. Я вдруг вспомнил, как это здорово, открывать новое!
Я засмеялся радостно, искренне, и шагнул вперед. Упал вперед. Времени мало. Времени чертовски мало, и с каждой секундой становится все меньше.
Мне нужен тролль.
***
На зов никто не ответил. Ольга швырнула его в магическое пространство Бограда, как швыряют в воду увесистый булыжник. Расходящиеся круги пошли широкими волнами, но никто не отозвался, хотя Ольга чувствовала, что колебания достигли не только тех, кому предназначались, но и тех, от кого их следовало скрыть. Эти, вторые, услышали, восприняли, и стаей угрюмых гончих бросились по слабому следу.
Два чувства переполняли ее – злость и обида. Ольге хотелось разорвать на куски каждого, кто услышав ее клич, забился в свою нору, в надежде переждать потрясения. Эти трусливые твари позорили
