в случае появления врага тут же сообщить обо всем в центральный штаб, как временно была названа контора.
Но пока все было тихо. Елисей страдал, переживая за свою семью. Остальные караулили Черного, а Дубыня не забывал о баранках.
Джуба все это время размышлял. Догадка, мелькнувшая в его голове, требовала подтверждения. Думал он следующим образом: первым делом стоит исключить из круга подозреваемых всех, кто может быть исключен.
Женихов осталось трое, но все три не могли быть Черным, не сходились по параметрам.
Святополк — минус, иначе зачем его убивать? Елисей — вообще мимо, ни фактурно, ни физически. Кудр — тот всегда был под присмотром, да и смешно его представить в такой роли.
Значит, кто-то со стороны. Тот, кому выгодно, чтобы именно уличный певец остался единственным кандидатом на руку царевны. А потом уже шантажировать его угрозой гибели родных, и женишок в кулаке. Значит, Черный — точно не Крив, тот бы пропихивал своего сына.
С прочими тоже было ясно. Жак де Гак пристроен на плавучем острове, Билли Винстон занят устройством ранчо, которое грозило стать весьма прибыльным предприятием. Восточный принц сгинул, прихватив клад Сеньки, и хрен с ним.
Но что Черный человек хотел передать при встрече Елисею? Великое Яйцо имелось в единственном экземпляре, и подделать его не было ни малейшей возможности. Тогда каким именно образом певец должен был остаться единственным кандидатом на руку Веселины?
Время близилось к назначенному часу, и, наконец, Черный человек проявил себя. К Елисею прибежал мальчонка и передал ему наказ быть в полночь под третьим мостом.
Иволга протекала через весь город, и мостов насчитывалось ровно пять. Опасные места, особенно ночью. Там собирался разный сброд, и даже стража обходила стороной.
Елисей не боялся за себя, с другим мальчонкой отправил сообщение Джубе, и направился на встречу. Вот только случилось так, что Джуба послание в срок не получил, все проворонили выход Елисея, а когда Игги все же узнал о встрече, было уже поздно. Полночь миновала четверть часа назад.
Искать певца было уже бесполезно. Черный человек, наверняка, умертвил его, чтобы скрыть все следы своей деятельности, и дело с концом.
И случилось это в последнюю ночь перед оглашением финальных результатов. В полдень Громослав должен был назвать имя своего зятя.
Тогда Джуба сделал единственно возможное в этой ситуации — лег спать. И проспал ровно до девяти часов утра, совершенно не мучаясь бессонницей.
***
— Великие боги, умоляю вас, дайте нам сил пережить этот день, помощи не прошу, справимся сами, лишь немного уверенности и хорошего настроения!..
Джуба открыл глаза. Рядом на постели сидела Мика и что-то негромко бормотала себе под нос.
«Заклинает, ведьма!» — решил Игги, и тут вспомнил, что сегодня решающий день.
— Чего надо? — весьма недружелюбно рявкнул он. — И как ты попала в мою комнату?
Мика ткнула его острым кулаком под ребра, и сказала:
— Будить пришла! Ишь, разоспался, хомяк! Дел невпроворот, подъем!
Четверти часа хватило Джубе, чтобы привести себя в порядок. Оправился, сполоснулся, почистил зубы порошком, надел чистое, и вышел к столу, где его уже ждал обильный завтрак — Дубыня постарался.
Перекусив, чем боги послали, но без фанатизма, Игги понял, что полностью готов к сегодняшнему дню, чем бы он ни кончился: славой или позором, а, может даже, смертью…
В этот день оделись все в чистое. Джуба был в плотной куртке, способной сдержать крепкий удар, штанах и удобных сапогах, подпоясался он поясом с кладенцом. Дубыня, разумеется, нарядился в красную рубаху, но поверх все же нацепил кольчужку, Мика щеголяла в обновках: длинная юбка, широкая блуза, легкий кафтан поверх, пояс, подчеркивавший узкую талию, а под кафтаном девица прятала ножи.
Кудр явился в контору рано-рано и терпеливо ждал, пока все соберутся. Он был задумчив и молчалив. Сегодня решалась его судьба, но боярыч, насмотревшийся за последнее время многого, уже вовсе не горел принимать лидерство.
Так они и выехали в город, прихватив Великое Яйцо, небрежно засунутое в холщевый мешок. До центральной площади было недалеко, но опасность засады все же присутствовала.
Ворон сопровождал их в небе, кружа над городом и время от времени резко спускаясь вниз, сигнализируя, что все в порядке, злодеев впереди нет, улицы свободны.
Город, как никогда, бурлил жизнью. Все знали, что сегодня особенный день. И каждый норовил попасть на площадь, чтобы лично засвидетельствовать исторические решение, и узнать, кто станет мужем царевны и будущим повелителем Тридевятоземелья.
Джуба позволил Дубыне взять связку баранок — без этого младший помощник был бы недостаточно счастлив. У самого же Игги крутились в голове самые безрадостные мысли. Он шкурой чуял неприятности, но пока не мог понять, с какой именно стороны они явятся. И от этого его трясло и корежило. Он даже хотел было запретить Мики ехать с ними, приказав остаться дома. Но девица так поглядела на него, что Игги передумал.
Ровно в полдень задудели в рожки, потом оркестр заиграл торжественную мелодию, и глашатай торжественно объявил:
— Время настало!
Царь Громослав и царевна Веселина торжественно вышли на балкон и сели на троны. Сейчас и должно было все решиться.
Народ на площади затих, в предвкушении интересного. Стих и оркестр.
Глашатай продолжал:
— Осталось три человека, претендующих на руку прекрасной царевны. Пусть они выйдут на помост и скажут свое слово!
Кудр замялся, но Джуба нетерпеливо толкнул его в плечо.
— Иди уже!
— А Яйцо?
— После, не тяни время!..
Боярыч, не понимая, что задумал Игги, послушно отправился на помост. Туда же брел Святополк, понуро опустив голову. Он знал, что проиграл, и готов был достойно принять всеобщее осмеяние.
Кудр и Святополк встали на помосте подальше друг от друга. Каждый знал тайны своего противника, они презирали друг друга. Но победить должен был лишь один.
— Мы видим лишь двух кандидатов. Третьего, очевидно, можно уже не ждать. Исполнил ли хоть один из вас последнее указание царя нашего, Громослава? — громко вопросил глашатай.
Претенденты подняли взгляд на балкон. Солнце ярко освещало их черты. Благородные — у Святополка, и весьма сомнительные — у Кудра.
Царь привстал с трона от волнения, даже Веселина проявила заинтересованность — она, не отрываясь, смотрела на первого богатыря Велиграда, выражая ему взглядом полную поддержку.
Толпа же, казалось, вовсе не дышала.
— Повторяю вопрос, — еще более поднял голос глашатай, — добыл ли кто-то из вас Великое Яйцо?
— Нет, — сказал Святополк и отвернулся.
Толпа, словно единый человек, дружно охнула. Громослав прищурился, Веселина упала на трон.
— Да! — сказал Кудр.
И народ, собравшийся на площади, мгновение
