водки и до самого полудня не останавливался. Когда опустела последняя
бутылка, послал мать в магазин, выпил еще полбутылки…
«Похоже, он и не думал останавливаться, - говорила Зина Добрякову. – И
тогда я решилась на крайнюю меру…»
Она мелко раскрошила три таблетки снотворного и, пока Виктор выходил в
туалет, подсыпала ему в водку. Через полчаса он уснул. Ей, правда, удалось
363
отвести его в спальню и уложить в кровать. Она просидела над ним три часа
и только потом решилась пойти к Добрякову…
- Помоги мне, - плакала она, вытирая глаза полотенцем. – Когда он
проснется… я не знаю, что еще может быть… Мне так страшно. Пойдем ко
мне…
Добряков вздохнул, выпил еще стопку и спросил:
- А сколько у него водки осталось?
- Полбутылки всего, что я покупала днем.
- Значит так, - решил Добряков. – Берем с собой еще бутылку. На случай, если, когда проснется, еще попросит. Да и нам с тобой напряжение снять…
Чувствую, что завязать у меня сейчас снова не получится.
- Но ведь мы с тобой взрослые люди, - слабо улыбалась Зина, преданно
смотря на него. – Ведь мы сможем, если надо, остановиться. Ведь сможем, Любимка?
- Не вопрос, - как-то безучастно пожал плечами Добряков и чмокнул ее в лоб.
– Пошли!
- Самое главное сейчас – вывести его из запоя, - толковала Зина по пути к
дому.
Они сделали небольшой крюк, чтобы не проходить возле пьяной палатки, так
что времени выговориться оказалось достаточно.
- Думаю, вдвоем с тобой у нас это получится, - безостановочно тараторила
Зина, а Добряков с тоской думал о том, что еще одна удачная возможность
завязать упущена, что впереди, без сомнения, новые кошмарные запои.
Заведенный выпитым, его организм настойчиво требовал своего, и Добряков, 364
с трудом преодолевая подступавшую тошноту, погасить которую можно было
только новой дозой спиртного, считал не то что минуты – секунды до той
поры, когда можно будет, наконец, зайти в квартиру и приложиться к
бутылке. Можно было, конечно, приложиться к ней где-нибудь на улице, на
той вот, например, покосившейся скамеечке у детской площадки; да уж
больно торопилась Зина, слишком уж счастливые и беззаботные копошились
в песочнице детишки, такие далекие от его проблем, что мысль эту
Добрякову пришлось оставить нереализованной – к его глубочайшему
сожалению.
- Он парень-то по натуре добрый, ты ведь знаешь, - донесся до него голос
Зины, - а тут словно нашло что-то, будто кто-то околдовал…
- А может, ему просто припало жениться? – перебил ее Добряков, меньше
всего сейчас желавший слушать о мытарствах какого-то сопляка.
«Чего она так убивается? – с отвращением думал он. – Подумаешь, перебрал
пацан. С кем не бывало? Сама когда-то тоже впервые наклюкалась по самое
ничего себе! Проспится, придет в себя, здоровее будет…»
- Да я бы и не против, чтобы он женился, - снова откуда-то издалека возник ее
голос. – Даже рада была бы, коль скоро так все обернулось. Но ведь сейчас
главное, чтобы ему в себя прийти. Чтобы он глупостей не натворил. Ведь у
него мой характер, чтоб ему пусто было, этому характеру! Спьяну такое
может случиться!..
Она еще долго сокрушалась в таком духе, пока они обогнули длинный жилой
дом и со стороны магазина подошли к ее подъезду. Добряков слушал вполуха, считая шаги и постоянно прислушиваясь к своему желудку, который все
настойчивее требовал алкоголя.
365
Вот, наконец, и крыльцо. Зина потыкала в кнопочки домофона и рванула
дверь.
- Ты пока особо не вмешивайся, ладно? – успела шепнуть, пока ковыряла
ключами в замочной скважине.
Как это совпадало с желаниями самого Добрякова!
Прижимая палец к губам, Зина бесшумно разулась и пошла в спальню.
Добряков сразу прошел на кухню и быстрым взглядом пробежался по столу.
Пусто!
«Странно, она ведь говорила, что еще полбутылки оставалось… Как хорошо, что с собой прихватил».
Он откупорил принесенную поллитру, налил полстакана и понес ко рту.
- Егор! Егор! – истошно заголосила из спальни Зина.
Он чертыхнулся, чуть не расплескав водку, но все-таки выпил и только потом
пошел на крик.
Зина стояла посреди спальни и тупо смотрела на смятые простыни и
откинутое к изножью одеяло. Никакого Виктора в кровати не было.
- И где он? – недоуменно спросил Добряков, но Зина не ответила.
Он подошел к ней сзади и попробовал пошутить.
- А был ли мальчик-то? – спросил над ее ухом.
Зина вздрогнула, резко обернулась и гневно прошипела:
- Знаешь что? Свою начитанность показывать потом будешь!
Он и сам понимал, что перегнул, и виновато поправился:
366
- Прости… Но он что, ушел, что ли?
- Какой ты догадливый! – съязвила она, но он стерпел.
- И водку остававшуюся допил, - сказал он.
- Ну вот! – Зина всплеснула руками. – Точно баб отправился искать! Как
чувствовала! И еще столько времени у тебя провела!
Она хоть и пребывала в самых смятенных чувствах, не теряла, казалось,
присутствия духа.
- В общем, так, - соображала она прямо на ходу. – Иди и поищи его. Может, он еще недалеко ушел.
- И в каком направлении прикажешь мне двигаться? На север? На восток? –
ёрничал он.
- В любом возможном, - она совсем не среагировала на его иронию. – У него
есть деньги. Значит, он наверняка в магазине или возле пьяной палатки.
Перед подвигами он непременно должен добавить, по себе знаю… Чего
ждешь, Егор? – поторопила она. – Иди! Быстрехонько обегай все злачные
места и возвращайся. Не найдешь – дальше будем думать. Мобильник с
собой? (Добряков кивнул.) Отлично. Если увидишь - сам ничего не
предпринимай. Позвони мне и жди, я подойду.
- Ты думаешь, это выход – искать его по пьяным местам? – скривился
Добряков. Одна только мысль о той палатке была ему нестерпима.
- Мне думать особенно некогда, дорогой. Искать надо. А поэтому прошу тебя
– ступай. Извини, сама не могу – с больной-то ногой… Эх, какая же я дура, что не вытащила у него ночью деньги! Пропьет ведь все! Короче, ищи его, точно, возле водки!
367
- На дорожку подзаряжусь, - Добряков плеснул в стакан водки на три пальца
и выпил.
- Это чтобы зрение не подводило? – поддела Зина. – Тогда и я за компанию, -
и выпила столько же.
- Это чтобы нюх оперативный не терять? – не остался в долгу Добряков.
- Верно соображаешь. На вот, возьми нам с тобой еще поллитру, - она
протянула ему пятьсот рублей. – И давай быстрее!
Начал Добряков с магазина. Причем не с поисков, а с водки. Поиски
поисками, но о себе тоже забывать не следует. Расплатился за бутылку
«Перцовки», бережно опустил ее в потайной карман и вышел на улицу.
«Где я теперь его искать буду? Скажу, что не нашел, - решил он, но для
очистки совести, скрепя сердце, решил все-таки пройти мимо той палатки.
Искать, однако, и впрямь не нужно было. Зина, как всегда, была права, сказав, где именно может быть Виктор. Вскоре Добряков лишний раз подивился ее
прозорливости.
Возле палатки, на его счастье, старых знакомых не оказалось. Не было
вообще никого. Но когда, облегченно вздохнув, он собирался было пойти
домой, из-за палатки до него отчетливо донеслись какие-то шорохи,
кряхтенье, тяжелое дыхание.
Добряков одним прыжком оказался за палаткой и моментально, по-военному
оценил обстановку.
На Викторе повис здоровенный подросток и заламывал ему за спину руки.
Его дружок, чуть пониже и похилее, пытался засунуть руку в нагрудный
карман Викторовой куртки. Виктор, тяжело сопел и сопротивлялся как мог, 368
отбрыкивался, бодался. Поняв, что просто так Виктора не одолеть, юный
грабитель выматерился и ударил его в солнечное сплетение. Виктор согнулся, и снизу получил жестокий удар кулаком в лицо.
- Ах ты блядь такая! – налетел на грабителя Добряков и не забытым еще
приемом выкрутил ему руку, коленом резко двинул в пах. Грабитель заскулил
и медленно повалился на траву. Добряков наскочил на второго и просто
прихлопнул его, как медведь лапой, сверху по макушке. Удар тоже был
отработанным, у юного громилы в голове образовалось что-то наподобие
планетария, он пошатнулся и выпустил Виктора. Потом повертел головой и
молча дал стрекача. Добряков повернулся к первому и сделал к нему два
шага. Тот, превозмогая боль, вскочил на ноги и попятился, защищаясь
поднятой рукой.
Добряков не стал преследовать. «Еще не хватало за этих попасть еще разок!»
- мелькнула мысль.
Озираясь по сторонам (как здорово, что поблизости никого не оказалось!), Добряков подошел к Виктору, лежавшему на траве лицом вниз.
- Ты как, Витек?
С травы раздалось невнятное, протяжное и глухое мычание.
- Понятно, - вздохнул Добряков и занялся Виктором вплотную. Приподнял
