— Fay ce que voudras, — вспомнила я слова выбитые на входе в туннель. Пока я восстанавливала свои силы я много читала и узнала что цитаты Рибелия на французском языке 16 века украшали арку и камин Медменском аббатстве.
— Делай что хочешь, — перевел Мидкиф и вдруг рассмеялся. — В этом есть своя ирония.
Клуб «Геенны огненной» использовал эту цитату чтобы оправдать свои ритуалы, однако эти слова Рибелий говорил святому Августину: «Люби бога и делай что хочешь. Если человек умом и сердцем любит господа тогда все что он ни делает — правильно».
— Когда Дэшвуд умер?
— В 1969.
— Кого-нибудь тогда убили?
Мы ведь нашли только 8 жертв.
— Никто не мог заменить Прэнтиса. После его смерти никого больше не брали в элитный кружок. Избранных стало шестеро и больше это число не меняли.
— Почему в факсе который вы прислали мне не было имени Дэшвуда?
— Я записал тех кого вспомнил. Список далеко не полный. Я почти ничего не знаю о тех кто пришел после меня. А что касается Прэнтиса, то я не мог… — Он отвел глаза в сторону.
— Это было так давно…
Мы оба долго молчали.
— Вы правда не понимали что происходит?
— Я догадался после смерти Мэри Рафферти в 1972. Вот тогда я и вышел из клуба.
— Но промолчали.
— Да. Мне нет оправданий.
— Почему вы сказали Кроу о Стовере?
— Стовер присоединился к группе после моего ухода. Поэтому он и переехал в округ Суэйн. Я всегда знал что он ненадежный.
Я вспомнила тот вопрос о котором недавно думала.
— Это Стовер пытался меня задавить в резервации?
— Слышал это было черный «вольво». У Стовера есть черный «вольво». Этот случай утвердил меня во мнении что он небезопасен.
Я указала на коробки.
— Вы здесь раскопки ведете, так ведь, Саймон?
— Да.
— Без разрешения из Роли.
— Это место крайне важно для моей работы о палеолите, которую я пишу.
— Вот почему вы мне солгали насчет работы в Департаменте Культурных Ресурсов.
Он кивнул в ответ.
Я поставила чашку на столик и встала.
— Жаль что все так обернулось.
Я конечно же сожалела, но и не могла ему простить того что он все давно знал и не сообщил об этом.
— Когда книга будет издана, люди поймут всю важность моей работы.
На улице день по-прежнему был ясным и прохладным. Тумана не было.
Двенадцать тридцать. Мне надо поспешить.
На похороны Эдны Фаррелл людей пришло больше чем я ожидала, учитывая что она мертва уже почти полстолетия. Члены ее семьи, половина Брайсон-Сити, много полицейских собралось чтобы похоронить бедную старушку. Пришла Люси Кроу и даже Байрон Макмахон.
История клуба «Геенны огненной» затмила собой факт авиакатастрофы рейса 228 и сюда слетелись журналисты со всех концов Юго-востока. Восемь стариков убили и закопали в подвалах лесного дома, вице-губернатор опозорен, более десятка видных граждан заключены в тюрьму. СМИ назвали их «Убийцы-каннибалы», и обо мне забыли, как наши таблоиды забывают о прошлогоднем сексуальном скандале. Хотя мне и было жаль миссис Векхоф и ее дочь из-за того что они не избежали огласки и общественного порицания, я все же была рада, что не я в центре внимания.
Стоя на краю могилы я думала о том как по-разному могут заканчиваться наши жизни. Эдна Фаррелл не умерла в собственной постели, а ушла из этого мира гораздо более печальным способом. Так же и Такер Адамс, покоящийся рядом. Я была глубоко опечалена смертями так давно умерших людей. Но так же я чувствовала и облегчение от того что помогла этим людям быть захороненными здесь, на этом холме. И еще удовлетворение от того что убийства наконец прекратятся.
Когда толпа поредела, я подошла к могиле и положила букет. Услышав за спиной чьи-то шаги я обернулась и увидела что ко мне приближается Люси Кроу.
— Удивлена что вы так скоро вернулись.
— Это все моя крепкая ирландская голова. Очень трудно пробить, — пошутила я.
Она улыбнулась.
— Здесь так красиво.
Я окинула взглядом деревья, надгробные плиты, холмы и долины, раскинувшиеся вплоть до самого горизонта как бархатное оранжевое покрывало.
— Вот почему я люблю горы. У чероки есть легенда о том как мир был создан из грязи. Пролетал гриф, и там где его крылья опускались — появились долины, а где поднимались — вырастали горы.
— Вы чероки? — спросила я Кроу и она кивнула в ответ.
— Как ваши дела с Ларком Тайреллом? — в свою очередь она задала мне вопрос.
Я улыбнулась.
— Два дня назад я получила из Главного Департамента Судебно-медицинской экспертизы письмо с извинениями за недоразумение, реабилитацией любых моих поступков и благодарностью за помощь в расследовании катастрофы рейса 228. Копии разосланы всем, разве что герцогине Йоркской не послали.
Мы покинули кладбище и пошли к своим автомобилям. Я вставляла свой ключ, когда она задала вопрос.
— Вы идентифицировали горгулий на туннельном входе?
— Гарпократ и Ангерона были египетскими богами молчания. Напоминания братьям об их присяге соблюдать тайну. Другой заимствован у сэра Фрэнсиса.
— А имена?
— Литературные и исторические ссылки о каннибализме. Некоторые довольно неясны. Сони Бин был шотландцем, жившим в пещере в 14 веке. Считалось что его семья убивала путешественников и съедала их на ужин. То же самое и с Кристи-Крюком. Он тоже жил с семьей в пещере в Ангусе и обедал проезжающими мимо. Джон Грэг продолжил традицию в Девоне в восемнадцатом веке.
— А кто наш мистер Б?
— Baxbakualanuxsiwae — тот-кто-первый-съел-человека-в-устье-реки.
— Ага.
— Бог каннибализма у племени индейцев Квакиутли. Медведеподобный монстр, весь покрытый окровавленными, оскаленными челюстями.
— Святой для Хаматса.
— Он самый.
— А кодовые имена?
— Фараоны, боги, археологические открытия, персонажи древних сказаний. Генри Престон — Ил, основатель Трои. Кендал Роллинз — Пианхи, древний нубийский царь. А вот еще послушайте. Паркер Дэвенпорт выбрал имя Ометеотль, имя ацтекского бога двуличности. Как думаете он видел здесь иронию?
— Когда-нибудь приглядывались к печати штата Северная Калифорния?
Я сказала что нет.
— Девиз из эссе Цицерона «О дружбе». Esse Quam Videri.
На меня смотрели глаза цвета бутылочного стекла.
— Будь, а не кажись.
-----------
Съезжая по Скулхаус-Хилл, я не могла не заметить наклейку на бампере впереди идущей машины.
"Где собираетесь провести вечность?"
Тот самый вопрос который я задаю себе. Где я собираюсь проводить следующие годы своей жизни? А главное, с кем?
В период моего восстановления Пит был таким внимательным и заботливым. Приносил цветы, кормил Бёрди, грел бульончик в микроволновке. Мы вместе смотрели старые фильмы, подолгу болтали обо всем. Когда он отсутствовал, я проводила часы, вспоминая нашу совместную жизнь. Я вспоминала хорошие времена. Также я помнила и наши пикировки, мелкое раздражение, нарастающее со временем и в конечном итоге превращающееся в полномасштабное сражение.
И тогда я пришла к единственному выводу: я любила своего, отдельно живущего мужа и мы навсегда останемся вместе в наших сердцах, но уже не можем быть вместе в постели.
Будучи красивым, любящим, смешным и умным он напоминал мне сэра Фрэнсиса и парней из его «Геенны огненной» — он был, есть и будет поклонником Венеры.
Пит, как стена о которую я могу биться всю жизнь. Мы больше друзья, чем супруги, так что лучше ничего не менять.
Я свернула на Мэйн у основания холма. И об Эндрю Райане я тоже думала. Райан-коллега. Райан-коп. Райан-любящий дядя. Даниэль не любовница, а племянница. Это очень хорошо. Я подумала о Райане как о мужчине. Мужчина, который хочет целовать пальцы моих ног. Это тоже очень хорошо.
Из-за боли что мне причинил Пит, я колебалась, желая стать ближе, но в то же время и сохраняя дистанцию, как мотылек у пламени свечи. Хочется, но страшно.
Нужен ли мне мужчина?
Нет.
А нужен ли мне этот мужчина?
Да.
Как там в песне поется? Лучше жалеть о том что сделал, чем о том чего не совершил. Я решила дать Райану шанс и посмотреть что из этого выйдет. В Брайсон-Сити мне нужно сделать еще одну остановку. Жду не дождусь этой встречи.
Я припарковала машину у здания из красного кирпича что на углу Слоуп и Брайсон-Вок. Когда я открыла стеклянные двери, мне навстречу вышла улыбающаяся женщина в хирургическом халате.
— Он готов?
— И даже очень. Присаживайтесь.
Она исчезла в дверях, а я присела на пластиковый стул в приемной. Пять минут спустя она вывела Бойда. Его грудь была обмотана бинтами, а одна передняя лапа была начисто выбрита. Увидев меня, он невысоко подпрыгнул от радости, хромая подошел и положил свою огромную голову мне на колени.
