— Мы же в настоящем захолустье, Бет!
— Ангельское воинство запросто нас разыщет.
— Поверь мне, о нас позаботится Гэбриэл. А пока следует соблюдать осторожность.
А если Гэбриэл слишком высоко поднял планку? Ведь наша ситуация совершенно вышла из-под контроля. Наверное, лучше не гадать о будущем и не размышлять о том, что я не в силах изменить. Я заворочалась и попыталась представить нашу жизнь в то время, когда все окажется позади. О чем бы мы говорили? Мысли путались в голове, и наконец я приступила к решительным действиям.
— Ксавье? Ты спать собираешься?
— Ага.
— Я люблю тебя.
— И я тебя.
У меня на сердце полегчало.
— Ксавье?
— Да? — пробормотал он.
— Сколько детей ты хочешь иметь?
У любого другого юноши подобный вопрос вызвал бы тревогу, но Ксавье, по обыкновению, сохранил невозмутимость.
— Пожалуй, дюжину.
— Я не шучу.
— Но разве сейчас подходящее время для разговора?
— Мне интересно, — заявила я. — И я смогу отвлечься.
— Хорошо. Мне нравится число «три».
— И мне, Ксавье! Знаешь, мы с тобой прямо на одной волне.
— Здорово.
— А у нас получится?
— Что, Бет?
— Дети у нас будут?
— Конечно. Обязательно.
— Если первым родится мальчик, назовем его Вэйлон.
— Ни за что.
— Почему?
— Бет, он нам не скажет «спасибо» за такое имечко.[8]
— А что предпочитаешь ты?
— Что-нибудь человеческое, типа Джош или Сэм.
— Отлично, но для девочек имена буду выбирать я.
— Только из заранее согласованного списка.
— Пусть у моих дочерей будут сильные имена… сильные, но красивые.
— Звучит потрясающе. А теперь можно отдохнуть?
Ксавье лег на бок и обнял меня. Слушая, как его дыхание становится ровнее, я не могла угомониться.
— А давай я тебе назову несколько женских имен, а ты мне скажешь, годятся они или нет?
— О’кей, Бет. — Ксавье поморгал и оперся на локоть.
— Кэролайн?
— Сойдет.
— Билли?
— Ни в коем случае. Будут гадать — мальчик или девочка.
— Айседора?
— Оно из Средних веков?
— А Дакота?
— Ты уже за географию взялась? Это исключается.
— Так нечестно. — Я капризно надула губы.
— Тогда я тоже буду предлагать названия.
— Например? — с любопытством спросила я.
— Как насчет Огайо? — осведомился Ксавье. — А еще лучше — Милуоки.
Я расхохоталась.
— Стоп!
— Вот спасибо.
Ксавье зевнул и перевернулся на спину. Я притворно возмутилась:
— Ты что? Нервничаешь при мысли о нерожденных отпрысках?
— Нет, как раз наоборот.
— Понятно. Больше не буду. Доброй ночи.
— Доброй ночи, миссис Вудс.
Надо же, ведь я теперь миссис Вудс! Жена Ксавье. Мне нестерпимо захотелось обнять его и впитать его тепло, но я сдержалась. Зачем все осложнять? Поэтому я лишь обхватила рукой подушку. Мы принесли столько жертв… Долго ли нам предстояло жить вместе, как брату с сестрой?
Я бросила взгляд на полночное небо. Тучи озарились вспышками зарниц. «Где-то гроза», — подумала я. Внезапно вспыхнул луч, совсем не похожий на молнию. Может, растолкать Ксавье? Не стоит — он крепко заснул, и будить его нечестно.
А луч завис в воздухе и лениво двинулся вдоль верхушек деревьев. Я поняла: он обшаривает местность. И он доберется до нас.
Утром я проснулась от хора птичьих голосов и аромата сосен. Не открывая глаз, положила руку туда, где должен был лежать Ксавье, но не нашла его и испугалась. Свисток закипающего чайника привел меня в чувство. Значит, Ксавье уже готовит завтрак.
Я спустилась вниз. Ксавье как раз включал старенький бакелитовый приемник. Он быстро настроил радиостанцию, передававшую классический рок.
— Доброе утро, — сказала я и невольно улыбнулась.
Ксавье взбивал яйца в миске под аккомпанемент «Blue Suede Shoes».[9] Он был в шортах-боксерах и белой футболке, волосы у него растрепались. Наконец-то я полностью увидела ту его сторону, которая прежде открывалась мне только мельком. Сверхъестественная кутерьма сочеталась в его жизни с обычной домашней рутиной.
— Надеюсь, ты проголодалась.
На мне была фланелевая пижама, и я тряслась от холода. Схватив диванный плед, я забралась с ногами на кухонный стул. Ксавье налил мне кружку горячего чая.
— А тебе не холодно?
— Пора узнать правду. Я оборотень, — пошутил Ксавье, сгорбился и прищурился.
— По-моему, ты ручной. Но почему ты меня не разбудил?
— Тебе не мешало выспаться. Последние дни дались тебе нелегко. Как ты себя чувствуешь?
— Замечательно.
Ксавье пытливо на меня посмотрел.
— Когда поешь, будет еще лучше.
— Но я не голодна, — ответила я.
— Ты собралась отказаться от знаменитой яичницы Вудсов? — осведомился он.
Я не могла оскорбить его лучшие чувства. К тому же я давно не видела его настолько веселым и беззаботным.
— Я не посмею отказаться! — улыбнулась я. — Тебе помочь?
Обернувшись, я обнаружила, что на сковородке потрескивает бекон. На столе лежали серебряные столовые приборы и тарелки в деревенском стиле.
— Нет, мэм. Наслаждайтесь обслуживанием.
— А ты, значит, любишь готовить!
— Еще бы, — усмехнулся Ксавье. — А стряпать для своей жены — это вообще удовольствие.
Он разбил яйцо и вылил на сковородку.
— Хороший муж не стал бы жарить глазунью, если его жена отдает предпочтение омлету, — игриво заметила я.
Ксавье обернулся и изумленно приподнял брови.
— Хорошая жена оценила бы старания своего благоверного и не стала бы капризничать.
Я принялась раскачиваться на стуле и, наверное, в сотый раз пожалела, что нельзя распахнуть окна.
— Ночью ты меня назвал миссис Вудс, — вдруг выпалила я.
— Да? И что?
— Я пока к этому привыкаю, — призналась я.
— Тебе необязательно брать мою фамилию, если ты не хочешь, — заявил он. — Тебе решать.
— Ксавье, что ты! — воскликнула я. — Конечно, раньше меня звали Бетани Черч, но я сильно изменилась и уже не знаю, кто она такая.
— Правда? — иронично произнес Ксавье. — Она — та девушка, на которой я женился. Даже если ты ее потеряешь, я — никогда.
Несмотря на включенную плиту, мне было холодно, и я побрела в гостиную, чтобы согреться. Неужели нам предстоит новый день, наполненный ожиданием и бездельем?
— А мы можем сегодня съездить в город? — крикнула я. — Давай смоемся отсюда!
Ксавье застыл на пороге.
— Бет, нам нельзя показываться на людях.
— Но мы даже не выйдем из машины. А голову я одеялом закутаю.
— Нет, малышка. Слишком рискованно. Гэбриэл рассвирепеет, если узнает о нашей выходке.
— Ему полезно, — проворчала я.
— Вероятно, но сейчас не стоит испытывать удачу на прочность, — твердо сказал он. — Не волнуйся, мы и здесь что-нибудь придумаем.
— Например?
— Почему бы тебе не побродить по дому, пока я хозяйничаю на кухне?
Я вдруг поняла, какой капризной барышней выгляжу.
— Ладно.
— Умница.
Ксавье держался гораздо лучше меня. Я вечно ныла, что нас держат взаперти. Похоже, я забыла, что человеческая жизнь не предназначалась для меня. Тем не менее вынужденная изоляция меня мучила. С момента моего появления на Земле я была окружена людьми. Они толпились на городской площади, выгуливали собак, ели мороженое на пирсе, подстригали лужайки и сплетничали с соседями. А теперь их отсутствие вызывало у меня тоску. Услышать бы гул их голосов, взглянуть на кого угодно, хоть бы издалека! Но Гэбриэл дал нам четкие указания, и выбора я не имела.
А еще мне была ненавистна мысль о том, что мы с Ксавье не можем стать нормальной супружеской парой. Но я без конца пыталась убедить и подбодрить себя: дескать, мы с Ксавье вместе, а значит, худшее позади. Когда Гэбриэл и Айви накинулись на нас в церкви, я не сомневалась, что нас разлучат. Я не спорила с братом и сестрой и обрадовалась тому, что мои страхи не оправдались. К счастью, Гэбриэл и Айви понимали, что расставание мы вряд ли переживем.
Так что я последовала совету Ксавье. Я пролистала стопку журналов, валявшихся на каминной полке, но они оказались старыми, да и посвящены были в основном декорированию интерьера. А потом я заинтересовалась сундуком, который служил кофейным столиком. Подняв крышку, я наткнулась на слой пожелтевших газет, который скрывал диски с фильмами. Мне попалось много диснеевских мультиков, и я решила, что дом принадлежал семье с маленькими детьми. Наверняка по воскресеньям они сидели перед телевизором и пили какао.
— Эй, Ксавье! — позвала его я.
Он выглянул из-за угла, а потом подошел поближе.
— Неплохо.
— Разве мы заскучаем, если посмотрим кино про… — и я недоуменно воззрилась на обложку. — …рыбку?
