и тёмное? — я тут же сделал стойку. — А ты говорила, что это Ти Жак злой дух.
— Ти Жан Петро, — поправила меня Милорадович. — И не дух, а лоа. Это тоже потусторонние сущности, но немного не такие, как мы привыкли. Их много разных, и некоторые по силам не уступают иным богам, хоть таковыми и не являются. Официально лоа — это нечто среднее между привычными нам духами и богами.
— Да какая разница, — отмахнулся я. — Что те потусторонние твари, что эти.
— К сожалению, разница есть, — вмешалась Таня. — Как минимум в методах противодействия и обнаружения. Я пошарилась по архивам бюро, там минимум информации. Но чётко сказано, что на неодержимого колдуна маятник не реагирует. Да и эталонной таблицы ответов тоже нет.
— И эти уроды столько тянули с поисками эмиссаров Золотой бабы только потому, что маятник на неё не показывал. — Я хотел сплюнуть, но вовремя вспомнил, что на голове надет шлем. — Сволочи! Неужели опять придётся с ними бодаться.
— Вызов официальный, так что нет, — уверенно отрезала Тарасова. — Дело уже завели. И, скорее всего, отдадут нам, не зря же сдёрнули. Это не наш участок ответственности, значит, не просто так всё. И это из-за тебя, Тор! Не выпендривался, мы бы сейчас дома десятый сон досматривали.
— Ну извините, сдаюсь, — я шутливо поднял руки, хоть и понимал, что ледяная дева шутит. — Да ещё неизвестно, будет ли от меня какой толк. Честно говоря, не обратил внимания, есть там что от этих ходячих ублюдков. Сейчас рассветёт, ещё погляжу, но если то, что сказала Кэт, правда, то смысла в этом нет. Если только этот окорок не будет постоянно ходить одержимым.
— Бокор, — видимо, из-за усталости Милорадович не стала крыситься, а весьма вежливо меня поправила. — И даже самый двинутый колдун не захочет быть постоянно одержимым Ти Жан Петро. Ладно ещё создать Гови, это такой специальный горшок, в который можно поселить лоа, но жить с ним внутри — никогда. Принц Зандор — весьма агрессивный лоа, один из самых опасных в доме Петро. А если к нему присоединится его жена Маринетт, будет полная жопа. Та вообще двинутая на всю голову. Но даже одного Ти Жана достаточно, чтобы вызвать большой переполох, и кто-нибудь обязательно бы это заметил.
— Погоди, так ведь это мог сделать не только этот твой карлик, — влезла вдруг молча сидевшая Мико. — Вы забыли, что Тор видел ещё одного духа? Хорошо, хорошо, лоа. И как раз возле этого кладбища!
— Ты про барона? — Катя тут же поняла, о чём говорит японка. — Это не он. Точно! Нет, у Саммеди сил хватит и на такое, но он никогда бы не явился туда, где призвали другого лоа. Он очень ревнив, как, впрочем, и остальные лоа. И если он тут появился, то только по этой причине, его никто не призывал. Кстати, Барон — единственный, кто может попасть в наш мир без помощи Папы Легбе, так что я думаю, он пришёл поглядеть, кто здесь шалит. Только добрым его не считайте, Барон лишь детей любит, к остальным же не слишком хорошо относится.
— Вот уж я всякую потустороннюю нечисть ещё доброй не считал. А по поводу других происшествий, всё же надо проверить, мало ли, вдруг просто упустили что-то. — Я хотел поскрести в затылке, но, натолкнувшись на шлем, расстроился. — Давайте заканчивать, а то уже сил нет. Надоела эта железяка на башке. Будто в бочку залез.
— Это не железяка, а высокопрочный полимерный сплав, — педантично поправила меня Таня, но согласно кивнула. — Да, давайте работать. Дома отдохнём. Тем более осталось не так много. Вон до сих пор ни один мертвяк не подтянулся. Кать, они утром могут сами по себе упокоиться?
— В принципе могут, — задумалась красноволосая. — Это ведь не воскрешение, а что-то типа анимирования. Бокор подселяет в тела мелких лоа, которые не имеют своего имени. А так как Ти ЖАн Петро больше ночной лоа, они вполне могут днём как минимум сильно ослабнуть, а то и совсем развеяться. Но не обязательно. Так что лучше добить.
— Тогда за работу! — я закинул Смешер на плечо. — Давайте проходим ещё раз вперёд — назад и валим всех, кого увидим. А потом цепью прочешем для контроля. Думаю, этого хватит. Белка, ты как? С нами или, может, подождёшь с Евгеничем пока закончим?
— С вами, — несмотря на усталость, наша лолька не собиралась сдаваться. — Не думай, что я слабая!
— Да я вообще не думаю, — устало вздохнул я. — Ну что, богоборцы, пошли!
Через пару часов, поддерживая друг друга мы наконец выползли за ворота кладбища. Такая работа выматывала даже не физически, всё-таки даже девчонки-ведуньи были покрепче обычных людей, но необходимостью всегда быть настороже, каждую секунду ожидая удара в спину. И пусть мертвяки оказались не самыми сложными противниками, с ними пришлось повозиться. Прежде всего из-за темноты.
Отличить затаившегося зомби от лавки или даже просто кучи земли в полумраке практически невозможно. И пусть те были не слишком сильными, да и прокусить защитные костюмы у них не получалось, зато восставшие оказались невероятно цепкими. Если уж ему удавалось вцепиться, то приходилось рубить пальцы в прямом смысле слова. Ну, или сжигать да замораживать, тут уж кто ближе был.
Всё это давило, однако никто из нас даже не думал сдаться. Мы тщательно прошерстили кладбище несколько раз, чтобы точно убедиться, что никого не осталось. Может быть, даже излишне тщательно, однако бросить дело на полдороге не могли. Не только потому, что нам за это платили. Просто лично я уже много раз убедился на собственной шкуре, что может случиться, если богоборцы будут манкировать своими обязанностями.
Любая потусторонняя тварь была смертельно опасна, но главное, если дать ей насытиться людскими жизнями и страданиями, — это неизбежно повлечёт цепную реакцию. И монстров станет больше, появятся предатели и ренегаты, а дальше весь наш мир может рухнуть словно карточный домик. Да, я утрировал, мысленно накачивая себя психологически, но не сильно. Точнее, в моей логике была лишь одна ошибка, слабое место, — это то, что мы были не единственными богоборцами в мире, и взваливать на свои плечи судьбу мира как минимум глупо. Однако при этом я считал, что гораздо большей ошибкой будет надеяться на то, что кто-то сделает что-то за тебя.
Каждый из нас был в ответе
