Налле Лапсон вошел в спальню.
— Я хотел бы попросить огромное прощение за вчера, — сказал Налле Лапсон. — Налле Лапсон больше никогда не будет купаться. И еще я хотел бы попросить разрешения преподнести тебе эти цветы… — И он протянул бабушке великолепный букет.
— Сам собрал, — сказал Налле Лапсон.
— Где это? — насторожилась бабушка.
Глава одиннадцатая. Я пришел арестовать медведя
Тут в дверь постучали.
Потом стали колотить, барабанить и дубасить.
— Кто это так рано? — удивилась бабушка. — И так громко?
— Я открою, бабушка! — крикнула Лотта из своей комнаты.
Накинув халат, она выбежала на цыпочках в переднюю.
— Откройте! — кричали снаружи. — Именем закона — откройте!
Это был полицейский Касклунд — весь красный, как его носовой платок.
— Доброе утро, — поздоровалась Лотта и сделала книксен.
— Я пришел арестовать медведя, — заявил полицейский Касклунд.
— Потому что он возмутительный? — спросила Лотта.
— Потому что он украл цветы, — сказал полицейский Касклунд. — Прямо с нарядной клумбы на площади. Карамельщик Карлсон все видел в окно. Это крупнейший скандал в истории города. И теперь медведя надо арестовать. Где он?
— Вот он я, — сказал Налле Лапсон, выходя из бабушкиной комнаты.
— Следуй за мной, — приказал полицейский Касклунд. — В полицейский участок. Именем закона.
— А что мы будем там делать? — удивился Налле Лапсон. — Мед у вас в участке хотя бы есть? Именем закона!
— Ты арестован за то, что воровал цветы на городских улицах, площадях и в прилегающих зданиях и сооружениях.
— Пожалуйста, господин полицейский, отпустите его! — взмолилась Лотта. — Он же не знал, что цветы в городе рвать нельзя! Понимаете, он родом из сельской местности. А там можно собирать цветы сколько душе угодно.
— Это не предмет обсуждения, — сказал полицейский Касклунд. — Данный медведь — нарушитель правил на городских улицах, площадях и в прилегающих зданиях и сооружениях.
— Это не привет от суждения, — сказал Налле Лапсон. — Я следую за ним. Но скоро вернусь.
— Это вряд ли, — сказал полицейский Касклунд.
— Да ну! — сказала Лотта. — Его же скоро отпустят, правда, дяденька полицейский? После обеда или ближе к вечеру?
— Это милейший медведь на свете! — крикнула бабушка из своей комнаты.
— Это вор, — сказал полицейский Касклунд, — и нарушитель. И теперь его ждет арест. Ладно, пошли! Прощайте!
— Не волнуйтесь за меня! — крикнул Налле Лапсон. — Разберемся!
И полицейский с Налле Лапсоном зашагали прочь по Речной улице.
— Сегодня прекрасная погода, — заметил Налле Лапсон.
— Ты идешь не в ногу, — сказал полицейский Касклунд.
— Это господин полиолицейский идет не в лапу, — сказал Налле Лапсон. — Но погода сегодня просто прекрасная.
— Небось невесело сесть под замок таким хорошим весенним днем, — покачал головой полицейский Касклунд.
— Да, обидно, — согласился Налле Лапсон.
— В кутузке темно и тесно, — сказал полицейский Касклунд.
— А что такое кутузка? — спросил Налле Лапсон.
— А это куда тебя запрут, — сказал полицейский Касклунд. — А вот и участок.
Полицейский участок располагался в белом домике на площади, по соседству с карамельной лавкой и наискось от гостиницы.
— Заходим, — сурово приказал полицейский Касклунд.
Они зашли в комнатку с письменным столом, телефоном и сейфом.
— Это кутузка? — спросил Налле Лапсон.
— Еще чего, — сказал полицейский Касклунд. — Это мой кабинет. Пошли!
Полицейский Касклунд взял ржавый ключ и отпер им дверь в углу.
Как же там было тесно и темно!
— Не мог бы господин Какасклунд поднять шторы? — попросил Налле Лапсон.
— Глупости, — сказал полицейский Касклунд. — Тут нет никаких штор! Тут и окон нет! Только глазок.
— Бабушкин дом гораздо уютнее, чем твой, — сказал Налле Лапсон. — Ой, смотри, какая оса здоровенная по ключу ползет!
— ПОМОГИТЕ! — крикнул полицейский Касклунд и выронил ключ. Налле Лапсон тотчас его подхватил, и прежде, чем полицейский успел сообразить, что происходит, он оказался заперт в кутузке.
Вместо Налле Лапсона!
А Налле Лапсон провернул как следует ключ в замке и громко крикнул:
— Счастливо оставаться в картузке!
