там это меня не слишком волновало. Даже когда камин не горел, а я прибежал в запаре и без рубашки. Но стоило вернуться на матушку-Землю, и всё, хочется лишь покрепче укутаться в старый плед и не вставать с тахты примерно никогда.
Увы, путь в Полночь для меня до ночи останется закрыт, а в этом мире лежание под пледом редко приводит к каким-то результатам.
Позволив лени повластвовать надо мной ещё две минуты, я рывком вскочил на ноги, натянул свитер и полез, как бы сказала давно почившая бабушка Валя, копаться по сусекам. Через пять минут из кладовой был извлечён неказистый тепловентилятор и установлен так, чтобы тёплый воздух равномерно распределялся по комнате. Увы, когда я закончил чистить зубы и бриться, раздался негромкий хлопок, за которым последовал отчётливый запах гари и жжёной пластмассы.
Глупо было ожидать, что обогреватель, купленный за копейки ещё моим отцом пять лет назад прослужит целую зиму, но всё равно обидно. И ведь новую модель придётся покупать в родном отделении магазина, продавцам полагалась пятнадцатипроцентная скидка.
Закинув в себя завтрак, я захватил сдохший прибор с собой и оставил квартиру остывать дальше.
После вчерашней тоски сегодня в «Техно-супер» на удивление кипела жизнь. Новый шеф — один из замов Борова, которого в центральном отделении видели всего пару раз — затирал что-то про незыблемые принципы компании, заложенные Николаем Николаевичем. Ему внимали, пусть и без большого энтузиазма. Судя по всему, больших перемен в ближайшее время не ожидалось, и народ слегка расслабился.
Наконец-то явилась Анна, ведущая на ходу какие-то записи на дорогом планшете. На ней был деловой костюм светлых тонов, который идеально сочетался с длинными золотыми волосами. Заметив меня, она едва заметно улыбнулась — но так, что меня бросило в жар от внезапного наплыва воспоминаний.
Надо бы попросить у неё телефон, чтобы не встречаться только на работе или не ждать, пока она решит заглянуть сама. Ближе к вечеру, когда оба освободимся.
Но пока я строил планы на вечер, у вечера оказались планы на меня.
— Виктор Игнатьевич.
Меня окликнул со спины незнакомый голос — низкий и раскатистый, при этом очень спокойный. Я обернулся и был вынужден поднять глаза, чтобы посмотреть говорящему в лицо. Два метра с гаком, косая сажень в плечах, лицо словно высечено из гранита. Скала, а не человек. Глыба. Но одет в приличный костюм и держится подчёркнуто-вежливо.
— Чем могу помочь?
— Уделите полчаса времени. С вами хотят поговорить.
— Кто, если не секрет?
— Прошу, пройдёмте со мной.
Я взвесил «за» и «против». Если бы громила в костюме хотел свернуть мне шею, он бы попытался сделать это не под объективами десятка камер посреди центрального отделения «Техно-супер». Подкараулил бы в тёмном переулке как те трое. Возможно даже с тем же результатом. В любом случае, подходить к жертве и вежливо просить её пройти куда-то, чтобы там атаковать — верх тупости. Несмотря на габариты тролля, незнакомец явно не выглядел тупицей.
Слегка вздохнув, я снял фирменную кепку и бэйдж, и отправился вслед за человеком-глыбой.
На парковке торгового центра нас ждал здоровенный чёрный внедорожник Mercedes G-Wagen последней модели. Знаменитая «неубиваемая» машина для серьёзных людей, которые отдавали предпочтение безопасности вместо комфорта. Говорят, на такой разъезжал Папа Римский, а ещё её обожали крупные мафиози. Интересно, о чём со мной хотел поговорить глава Ватикана?
Мой сопровождающий открыл заднюю дверь и сделал приглашающий жест, а сам остался снаружи.
На соседнем кресле сидел поджарый мужчина лет шестидесяти, отдалённо напоминающий актёра Джонатана Бэнкса. Лысый, с аккуратно подстриженной седой бородкой и взглядом, в котором не читалось ничего кроме бесконечного равнодушия. Я при всём желании не мог бы назвать цену его костюма, явно сшитого на заказ, и уж тем более часов на левой руке. На такого человека Боров бы не повысил голос, даже будучи в сильном подпитии.
— Владимир, — лаконично представился он, протягивая руку. Его голос был сухим, слегка надтреснутым, тон — нейтральным.
— Виктор, — я пожал её с осторожностью, стараясь не применять новообретённую силу. — Чем обязан?
Какое-то время — секунды две-три, не больше — он изучал меня своими бледно-голубыми глазами, словно решал, того ли человека пригласил в свою машину.
— Я позвал вас чтобы извиниться, — наконец сказал он, не меняя тона. — И искренне надеюсь, что вы примете мои извинения.
— Боюсь, сперва вам придётся уточнить.
— Безусловно. Видите ли, три дня назад ко мне обратился старый друг. Он неважно выглядел, и к тому же был сильно взвинчен. Он попросил меня об одолжении, которое я едва принял всерьёз и поручил не тем людям. С моей стороны это было в высшей степени непрофессионально, и за это я прошу прощения.
Настала моя очередь тупить несколько секунд, прежде чем мне удалось расшифровать сказанное. После чего я на миг покрылся холодным потом.
— Вы послали тех троих, — медленно сказал я. — Бритого и товарищей.
— К сожалению, да. Они живы?
— Нет.
— Печально, — в его голосе не слышалось ни капли печали. — Возможно, вы могли бы поделиться, где сейчас их тела? У них остались семьи…
Признаться, я чуть было не сорвался на нервный смех, еле сдержавшись в последний момент. Криминальный авторитет пытается давить на жалость, упоминая семьи своих убийц?
— Нет, не мог бы. Владимир, может вы не в курсе, но ваши люди пришли меня убивать. Подстерегли в тёмном углу, напали со спины, как последние крысы. Они и сдохли как крысы, и тела их искать бесполезно.
— Решения, — пробормотал мой собеседник, обращаясь будто бы не ко мне. — Решения и последствия. Эх, Коля, Коля…
Я терпеливо ждал пока он закончит.
— В любом случае, извинения мало чего стоят без компенсации, — он неторопливо достал из внутреннего кармана конверт и протянул мне.
Внутри оказалась солидная пачка купюр — долларов, не рублей. Хорошие деньги, очень хорошие и весьма уместные, но
