По магическим силам… адепт, не выше. Появлялась нечасто. Один-два раза в год. Хм… — он задумчиво поскреб подбородок с трехдневной щетиной. — Если так подумать, то именно во время ее визитов или сразу же после, Патриарх мутил какие-то странные прожекты, которые не приносили организации особого дохода. Так что, да — твоя правда. Эта сучка явно с островов или под родовитыми лежит, ко всему готовая, — он вновь сплюнул, но в этот раз в коридор. — Это все, что знаю. Хотя… ходит слушок, что она вновь объявилась в Тирбозе. Но подтвердить не могу. Просто несколько уцелевших шестерок Патриарха куда-то пропали, но не погибли, в городе на кого-то тайно батрачат. Может и на госпожу.
Негусто, но хоть что-то. В городе значит… Теперь придется шарахаться от всех зеленоглазых красоток. Хотя и тут уверенности нет. Зелья, что цвет глаз на время меняют, давно известны. Магичка вполне могла ими пользоваться, чтобы на цвете глаз возможные свидетели и акцентировали внимание.
Интересно, а не она ли стоит за всеми неприятностями, обрушившимися на мою голову? Но зачем? Хотела бы убить — убила, или хотя бы попыталась. А это слишком сложная схема, чтобы от меня избавиться.
Встреча с маркграфом Александром Ранком и дружба с Константином! Неужели островная магичка с чего-то решила, что моя связь с домом Ранк только этим не ограничивается и турнир — какой-то тайный план маркграфа?
Значит, третий принц — просто удобный инструмент. Если так, то все еще хуже, чем мне казалось ранее. Мало империи альвов еще и островитяне воду мутят! Наверняка под каким-нибудь благовидным предлогом, что империя Эдан очень сильно всем угрожает и мечтает всех завоевать, покорить и поработить. Вот прямо кушать не может, как желает.
В чем-то они правы, но лишь отчасти. Империя не идеальна, но она точно такая же, как и все прочие. Не лучше, но и не хуже. А островитяне сами те еще хищники, старающиеся урвать свой кусок везде, где только можно.
— Почтенный… — раздалось в коридоре, вырвав меня из очередной медитации, затеянной сразу же после обеда.
Я хотел было возмутиться, звания ласса меня пока что никто не лишил, но появившийся в коридоре тюремщик обращался к моему соседу.
Стоит отметить, что со Шкипером все тюремщики вел себя не просто вежливо, а чуть ли не подобострастно. Разве что не кланялись в ноги. На первый взгляд и не понять, стерегут они его, чтобы не убежал, или охраняют, чтобы с ним ничего не случилось.
А что? Тюрьма охранителей — место надежное, когда хочешь переждать какие-нибудь опасные события. Кормежка, правда, дрянь, но с этим можно смириться, особенно если речь идет о жизни и смерти.
Через раздаточное окошко в камеру Шкипера перекочевал объемный пакет. Большая его часть тут же исчезла под матрасом. Но несколько листов, при ближайшем рассмотрении оказавшихся газетой, остались лежать на подушке.
Благодарно кивнув, Шкипер небрежно махнул охранителю-тюремщику ладонью, словно слугу отпускал. И вновь тот не стал спорить или возмущаться — молча исчез.
Развернув газету, Шкипер жадно понюхал листы.
— Свеженькая, прямо из типографии, — лукаво поведал он. Прочитал заголовок и неопределенно хмыкнул.
Раз газета свежая, то в ней может быть про турнир!
Мне пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы не задать так и просившийся на язык вопрос. Финал! Что, демоны забери, с финалом турнира⁈
Судя по реакции Шкипера, он заметил мое с трудом сдерживаемое волнение.
— Как много интересных новостей, — медленно протянул он, явно наслаждаясь моим нарочитым спокойствием. Плохой из меня актер, не сумел его обмануть.
Еще одна долгая, томительная пауза.
— Что же, тебя можно поздравить, Гарн, — сказал Шкипер. — Команда Тирбоза не только впервые выиграла командный турнир академий, но и взяла Кубок Превосходства.
Что? Надеюсь, он не шутит! Дурная выйдет шутка.
Словно прочитав мои мысли, он продемонстрировал мне газету. Кричащий заголовок на добрую треть центрального листа убил мои последние сомнения.
— Низвержение титанов! Сенсационная победа академии Тирбоза! — прочитал я, не веря своим глазам.
Да! Им все же удалось! Но как? Если бы я был человеком более набожным, то обязательно вознес бы хвалу кому-нибудь из богов. Только знание, что богов нет, а если и есть, то им на нас плевать, меня и останавливает.
Константин Дорал-Ранк всегда считал, что когда ты член рода Ранк, пусть и из младшей ветви, то тебя сложно чем-то удивить. Со времен Железного маркграфа род маркграфов Железной марки стоял в тени трона, занимаясь разными, зачастую идущими в разрез с понятиями чести, а тем более с законами делами ради блага империи. Константин варился в этом далеко не ароматно пахнущем котле с тех самых пор, как погибли родители, нацепив на лицо маску недалекого повесы и любителя выпить. Вернее, эту маску ему выбрали, согласия не спрашивали. Утверждать, что она ему не нравится, было лицемерием. Но сам факт, что его мнение в этом вопросе никому не интересно, слегка раздражал, разжигая в юном бароне огонек бунтарского духа. Пока что этот пожар сдерживался строгим воспитанием и привычкой подчиняться главе рода.
Но по сравнению с человеком, прибывшим утром в поместье, его проблемы с самоопределением уходили на второй, а то и третий план.
Ни один маг, а тем более не самый слабый маг, с легкостью взявший ступень подмастерья, не станет скрывать свою силу. Ведь сила — это статус. Сильному одаренному открыты любые дороги. Ему везде рады. Безродный сирота с хорошим магическим потенциалом мог стать приемным сыном в младшей, а то и старшей ветви сильного рода. Но сейчас перед Александром Ранком и Константином стоял человек, выбравший другой путь.
Жалел ли он когда-нибудь о поспешно сделанном выборе? Сделали этот выбор за него, потянув за какие-то неизвестные Константину ниточки? Или ему нравилась его жизнь? За ответы на эти вопросы Константин готов был отдать добрую часть своего состояния. Но сильно сомневался, что Суман Энно даст ему ответ.
— Вижу, ты справился. А то я уже планировал начинать твои поиски, — скупо похвалил «журналиста» маркграф, разглядывая доставленных в поместье пленниц. — Баронесса Синна Веран — это понятно. С этими двойными агентами всегда так — никогда не знаешь, кому они служат. А вторая? Ты уверен, что именно ее мы столь долго искали?
— Уверен, — эхом отозвался Энно, на всякий случай проверив рунные кандалы, сковавшие запястья пленниц. —
