Сквозь узкий лаз Роберт Маркин выполз на поверхность, откатился в сторону, замер и огляделся. По дымящимся развалинам императорского дворца, под прикрытием мехстрелков и ударных геликоптеров, шли солдаты противника. Они были затянуты в блестящие плотные костюмы, а за их спинами находились массивные ранцы. – Кто это? – рядом с Маркиным появился сержант Бабко. – Огнеметчики, – ответил Роберт, – наших парней из руин выкуривают. – Так и есть, – согласился с лейтенантом сержант, один из последних бойцов элитной бригады “Черные стрелы” и добровольный охранник молодого офицера. – Опоздали мы. Не успели раненых вытащить. Тем временем пара мехстрелков замерла возле темного проема, который был входом в разрушенный бункер, и к нему приблизилось сразу два огнеметчика. – Сволочи! – выдохнул Бабко. – Что творят!? Нелюди! В руках вражеских солдат появились распылители, и они не медлили. Оба огнеметчика направили свое оружие на проем, и оно выплюнуло длинные струи огненной жидкости, которая проникла в последнее укрытие имперских солдат. Из бункера, который охватило пламя, повалил густой черный дым, а затем произошло то, чего Маркин и Бабко не ожидали. Пройдя сквозь огонь, который плавил доспехи, на поверхность выскочил один из имперцев. Это был офицер, судя по едва виднеющимся опознавательным отметкам на бронедоспехах, гвардеец. Он был объят огнем и размахивал руками, а затем упал на груду битой щебенки и стал по ней кататься. Неоварвары засмеялись и один из них, направив на страдающего человека огнемет, обдал его дополнительной порцией огнесмеси. После чего гвардеец, который что-то кричал, но лейтенант и сержант его не слышали, несколько раз дернулся и замер. – Все! Конец! – прошипел Маркин и добавил: – Это так оставлять нельзя! Что скажешь, сержант, достанем огнеметчиков? – Дистанция двести семьдесят метров, – сверившись с целеуказателем, ответил Бабко. – Достанем, господин лейтенант. Только бить надо не бронебойными, а бронебойно-зажигательными, прямо по ранцам на спине огнеметчиков. Пусть мерзавцы помучаются. – Да, так и сделаем. Маркин сменил рожок в своем “марлине” и тяжело вздохнул. За последний месяц он видел столько смертей, что стал относиться к этому равнодушно. Он перестал воспринимать человеческую жизнь, как ценность и превратился в профессионала. Но гибель гвардейского офицера, которого сожгли на его глазах, все-таки задела Роберта, и он решил отомстить. – Приготовились, – лейтенант взял на прицел левого огнеметчика. – Готов, – сержант взял правого. В прицеле появилась фигура врага и лейтенант подумал: “Интересно. А сколько людей уже пало от моей руки? Пятьдесят, сто или двести? Не знаю. Не считал. Да и неважно это”. – Огонь! – лейтенант выкрикнул команду и дал короткую очередь. Бронебойно-зажигательные пули искрами скользнули над развалинами и соприкоснулись с ранцем огнеметчика. Попадание! Взрыв! Фонтан пламени взметнулся над плечами человека, и вражеский солдат превратился в факел. Та же участь постигла второго, сержант не промахнулся, и огнеметчикам не помогли даже термостойкие костюмы. Горючая смесь начала прожигать защиту и пожирать тела людей, а новороссы скользнули в укрытие. Лейтенант и сержант спрятались вовремя. Мехстрелки засекли откуда велась стрельба и развернулись в сторону угрозы. Станковые пулеметы, которые были установлены на спинах стальных пауков, открыли ураганный огонь, но тяжелые пули, которые подкидывали щебень и вздымали пылевые облака, не смогли достать имперцев. Защитники Ярграда спустились в канализационный люк, и Бабко оставил в узком коридоре мину. Маркин и его товарищ протиснулись дальше, сделали несколько поворотов, по узкой лесенке спустились на один пролет и оказались перед прикрытой пулеметами бронированной дверью. – Пароль! – прохрипел динамик над входом. – Асгард! – произнес Роберт. – Проходите. Дверь открылась, и беглецы оказались в просторном помещении, где находились бойцы, которые знали их в лицо. Одновременно с этим позади раздался глухой взрыв, но это была не мина. Вражеские солдаты кинули в люк гранату, однако вниз не полезли. Несколько раз штурмовые группы противника пытались прорваться к подземным командным пунктам имперцев и в метро, но несли большие потери и откатывались обратно. Под землей новороссы оказались сильнее и, хотя их оставалось немного, они продолжали сражаться и надеялись на помощь. – Ну, как там? – к Маркину подошел капитан Буртовой, то ли седьмой, то ли восьмой командир лейтенанта за минувший месяц. – Раненых не вытащить, – Роберт снял шлем и покачал головой. – Они погибли. Всех огнеметчики спалили. Буртовой, офицер старой закалки и пенсионер, который добровольно отправился на защиту столицы, нахмурился, помедлил и сказал: – Такова судьба. – Да. Роберт хотел пройти дальше и присесть у стены, но Буртовой его остановил: – Постой, Маркин. – Что? – лейтенант обернулся. – Тебя вызывают к Харфагерам. – На КП? – Да. – А зачем? – Не знаю. Но внизу, – капитан притопнул ногой, – тебя уже ждут. – Ясно. Маркин кивнул Бабко: – Прогуляешься со мной? – Запросто. Сержант, который находился рядом с лейтенантом целую неделю – по меркам войны это огромный срок, был не против, капитан тоже не возражал, и воины начали спуск. Коридор. Блокпост. Коридор. Поворот. Лифт. Охрана проверила документы. Движение вниз и выход в метро. Здесь встреча с дружинниками семейства Харфагер, и посадка на дрезину. Короткое путешествие по железной дороге и остановка. Опять лифт, очередной долгий спуск и КП обороны города, который был построен пятьдесят лет назад и с тех пор постоянно расширялся, укреплялся и совершенствовался. По сути это был автономный городок со всеми удобствами на пятнадцать тысяч человек, который мог выдержать удар термоядерной боеголовки, и потому именно здесь спрятались руководители обороны. – Стоп! – перед входом в личные покои регента, в небольшой приемной, навстречу Маркину и Бабко выступил вооруженный боец в темно-синей броне с гербом Харфагеров на груди, но без шлема. – В чем дело? – лейтенант невольно сравнил себя, усталого, изможденного, озлобленного, грязного, в побитой броне и с боевым оружием, с холеным и расслабленным телохранителем, который преградил ему путь. – Ваше Высочество, – дружинник узнал Роберта, – вы должны сдать оружие и боеприпасы. В душе Маркина накопилось много злости, и он выплеснул ее: – Ты что, совсем берега потерял!? – лейтенант надвинулся на дружинника. – Ты видишь, кто перед тобой!? Я внук Серого Льва и никому ничем не обязан! Или вы здесь, сидя под землей, уже забыли, кто истинный правитель империи!? Смирно! Телохранитель, как и большинство клановых бойцов, знал, что любой член императорской фамилии стоит над законом. Никто не смел открыто выступить против детей, внуков или правнуков императора. Это закон, который вбивали в голову и сознание воинов дворянских отрядов на протяжении десятилетий. И потому дружинник, не задумываясь, выполнил команду, перекинул автомат за плечо и вытянулся в струнку. – То-то же, – Роберт сбавил тон и, понимая, что Бабко дальше не пропустят, кивнул ему: – Останься здесь. Сержант отошел в сторону, а Маркин двинулся дальше и спустя минуту, в чем был, предстал перед регентом, его братьями и Ярославом Фатеевым. Старшие родственники расположились перед настенным монитором с картой подземных сооружений под Ярградом, и о чем-то спорили. Но когда они увидели Роберта, разговор затих, а Андрей Сергеевич, самозваный регент и местоблюститель престола, подошел к племяннику, обхватил его за плечи и сказал: – Ты стал настоящим мужчиной, Робби. Нам известно, что ты воюешь с первых дней обороны города и в штабе полтора десятка представлений на твое награждение. Я горжусь тобой. Нет. Неправильно, – Харфагер посмотрел на братьев. – Все мы гордимся тобой. “Как же я ненавижу, когда меня называю Робби, и как же ненавижу вас, людей, которые предали своего отца, – подумал лейтенант. – Однако очень странно, что меня вызвали к родственникам. Наверняка, они что-то задумали – вон как улыбаются и переглядываются, сволочи, а раньше отпихивали меня прочь, словно безродного щенка”. – Ближе к делу, дядя. Маркин посмотрел в глаза Андрея Сергеевича, к которому не испытывал никакого почтения, и регент не выдержал. Он отвернулся, подтолкнул Роберта к монитору и сказал: – К делу, так к делу. Посмотри. Взгляд лейтенанта скользнул по схемам, которые были покрыты тактическими значками, и он понял, что неоварвары готовятся к очередному штурму. Несмотря на ожесточенное сопротивление защитников, отряды противника смогли проникнуть в подземный мир и закрепиться на нескольких ветках метро. А на поверхности в это самое время начиналась закладка мощных бетонобойных мин, которым предстояло пробить проходы к командному пункту имперцев. Роберт спросил: – Сколько у нас времени? – Три-четыре часа, – в разговор вступил командир бригады “Аркан” генерал-майор Ярослав Фатеев. – И зачем вам я, простой лейтенант? – Ты не просто лейтенант, а внук императора. – Ну и что? Здесь и сейчас это не имеет большого значения. Дети Серого Льва переглянулись и Фатеев продолжил: – Вражеский лидер Ираклий Красный выдвинул нам ультиматум. Он требует капитуляции, а взамен обещает нам свободный выход и гарантирует возможность покинуть Яргу. – Это касается всех? – Роберт поморщился. – Нет. Только членов императорской фамилии и наших слуг. – Чушь! – лейтенант покачал головой. – Во-первых, он не сдержит свое обещание. Во-вторых, мы новороссы, и мы не сдаемся. В-третьих, я не имею никакого морального права оставить своих боевых товарищей. И, в-четвертых, я все еще не понимаю, зачем вы меня вызвали. – Мальчишка! – Забыв свои слова, что племянник стал мужчиной, воскликнул регент. Однако он быстро взял себя в руки и продолжил: – Слушай меня, Робби. Внимательно слушай. Ираклий сообщил, что император вернулся и сейчас собирает войска. А вождь варваров, сражаться с ним не хочет, слишком велики его потери. Однако он обязан выполнить приказ своего повелителя Орландо Таги и захватить Ярград. Поэтому Ираклий отдает должное нашей храбрости и отпускает нас. Но на переговорах должен присутствовать кто-то из членов Семьи. Все просто, Робби. Нашим посланцем должен стать ты, внук императора. – Нет. Лейтенант не согласился, и лицо Андрея Сергеевича исказила гримаса: – Что, Робби, ты думаешь, император успеет деблокировать Яргу и все наладится? – Да. – А зря. Ты неправильно думаешь. Твой клан помогал нам и Серый Лев вам, Маркиным, это припомнит. Так что кончай изображать из себя идеалиста и готовься стать нашим парламентером. Там ничего сложного и с тобой будут наши люди. “Что же это получается? – разглядывая родственников, спросил себя Роберт. – Варвар Ираклий хочет отступить, но ему нужна официальная капитуляция, а Харфагеры и Фатеев окончательно скурвились и празднуют труса. Мало того, что ради власти и собственных глупых амбиций они предали отца и основателя империи. Мало того, что бездарно проиграли космическое сражение и сгубили флот. Мало того, что потеряли столицу. Так они теперь еще и последних защитников Ярграда сдают и меня хотят подставить, потому что дрожат за свои шкурки. Сволочи! Какие же они сволочи! А когда-то я гордился такой родней, но, видимо, время и обстоятельства меняют людей, и сейчас они мои враги. А как поступают с врагами? Правильно. Их уничтожают. Без жалости и сожаления. Но что будет потом, когда Харфагеры и Фатеев погибнут? А ничего. Руководство войсками на генералах, которые находятся в штабе, а значит, справимся, выстоим и дождемся помощи. Решено. Надо действовать, пока родственники бед не натворили, и начхать на видеокамеры и возможных свидетелей. Император вернется, и мне все простят. Главное, чтобы меня сразу не пристрелили”. – Робби, – прерывая размышления лейтенанта, обратился к нему регент, – мы ждем твоего ответа. – Прощайте. Роберт развернулся к выходу и, незаметно для родственников снял с пояса две гранаты, мощную фосфорную “ФТ” и осколочную “Ф-4”. После чего он рванул на себя одну чеку, а затем другую. – Ты идиот, Робби! – услышал он выкрик в спину. – Подумай о матери! Мы все равно сделаем то, что задумали и покинем планету, а ты останешься! – Сами идиоты! – не оборачиваясь, ответил лейтенант и кинул гранаты, фосфорную через левое плечо, а осколочную через правое. – Ложись! – воскликнул опытный Фатеев, но было поздно. Молодой Маркин скользнул к двери, выскочил из помещения, и внутри, один за другим, раздалось два взрыва. – Бум-м! – осколочная граната. – Пшир-х-х! – фосфорная. Через открытую дверь в коридор вылетело несколько осколков, а потом повалил сильный дым, и включилась пожарная сигнализация. Телохранители бросились спасать своих подопечных, а Маркин, не дожидаясь, пока они сообразят, что произошло, бросился бежать. Он сделал то, что был должен, покарал предателей, и это грело ему сердце. – Что случилось!? – в приемной на пути Роберта вновь возник дружинник, который пытался его разоружить. – Ничего, – лейтенант на бегу перехватил автомат и ударил телохранителя прикладом в челюсть. Боец повалился на красную ковровую дорожку, а Маркин кивнул сержанту, который его ожидал: – Уходим отсюда. Скоро здесь начнется мясорубка, а нам с тобой необходимо выжить, чтобы рассказать, как все было на самом деле и что здесь происходило. – Это точно, господин лейтенант, – согласился с ним Бабко, который сдернул с плеча охранника сумку с боеприпасами, и воины направились к ближайшему лифту.
