Этот источник был огромен сам по себе. Он обжигал, ослеплял и менял. Каперед не хотел к нему тянуться, свет был холоден, даже ядовит. Так светит Светоносный бог из мифов. На мгновение Каперед подумал, что этот бог за ним и явился. Но зачем? Светоносный не был покровителем торговцев или лекарей.
Свет не был злым, он просто был недружелюбным. Как Светоносный, своенравный бог. И этот свет приближался к Капереду. К прослойке, что замерла между ним и источником.
С этой прослойкой Каперед не разорвал связь, а источник света тянул к ней свои лучи, истончался и уменьшался в размерах. Свет надевал на себя эту прослойку, пытался забраться в нее и вытолкать бывшего хозяина.
Колебания океана безвременья не позволяли сделать этого.
А толчки усиливались. Бездна тряслась, поглощая тысячи снежинок-душ. Многие истаивали на поверхности, растекаясь в яркие лучезарные лужицы. Они касались души Капереда, выталкивая его на поверхность. Среда меняла плотность, если уместно это понятие, не позволяя одной единственной душе разорвать связь с живым телом. Каперед утратил способность погружаться в бездну.
Волны становились сильнее, взрывы душ сотрясали вселенную в ужасающей близости от связанных друг с другом духом, телом и паразитом.
Беспрерывное волнение рассекло чистую поверхность небытия. Капереда мотало на этих волнах, подбрасывало вверх, подводя к ужасающей близости с прослойкой, к которой он привязан.
А недружелюбный свет отскакивал от приближающейся бездны, боясь ее. Бесконечная тьма вселяла ужас в это существо, лишая его воли к сопротивлению. Зато эта воля появлялась у Капереда по мере того, как осколки его души переплетались между собой.
Вокруг столь много растеклось эмоций. Каперед взирал на них с оттенком негодования. Эти растекшиеся души разрушили вечное безмолвие.
Каперед теперь слышал голоса - они кричали от ярости, рвались из опутавших их нитей страха, рвались вверх из бесконечности к свободе. А им противостояли подобные души, но значительно большего масштаба.
Больших было меньше, им было что терять. Они не желали гибнуть, исчезающие в безвременье собратья вызывали у них панику. Там на поверхности их было всего несколько тысяч, облепленных ордами мелких, жалящих и кусающих ос.
Видения дополняли слуховые образы. Каперед никак не мог отделаться от них, вынужден был концентрироваться на них. Это заставляло его напрячь волю, упрочить связь с собственным телом.
Его открытые глаза видели события, отразившиеся на поверхности вечности. Но рассеченный разум, подавленный волей паразита слабо воспринимал ощутимое. Видения и отголоски захватывали дух Капереда, закручивая его в вихре событий и эмоций.
Концентрируясь, отталкивая от себя липкие лучи паразита, Каперед порой видел целые картины происходящего:
...Обнаженный жрец, зажимающий рану на шее - кровь заливает все вокруг...
...Обнаженные воины, положившие сотни противников, вдруг бросились в рассыпную. Двое из них принялись рвать друг друга в бессильной ярости, наступающие варвары добивают их...
...Пустая оболочка Мефодона кружит в танце по площади...
...Мощные катапульты разрушают уцелевшие строения акрополя. Рушатся здания с вековечной историей, последние рельефы превращаются в бесформенный гравий...
Каперед видит себя, встающего с алтаря. Раны на груди нет, запекшаяся кровь отслаивается от свежей, белоснежной кожи на месте разреза. Останки Мефодона падают на землю, не закончив танца. Его бросили, спутники старика покинули площадь, страшась каменного дождя с неба.
На площади появляются бойцы в доспехах. Различные отряды бойцов. Здесь и копейщики, и мечники, и обнаженные по пояс топорники. Каперед видит их сверкающие доспехи, синие татуировки, искаженные злобой и страхом лица.
От них бегут: державшие в страхе всю округу жители города спасаются бегством из-под руин своего дома. Захватчиков много, сотни отрядов штурмуют акрополь. Они не стремятся захватить территорию, пленников, они пришли сюда уничтожать то, что не успели уничтожить их предки. Последние остатки древней цивилизации, которой нет места в мире.
Вооруженные люди видят Капереда, указывают на него, потрясают оружием.
Каперед все еще без сознания, плохо воспринимает реальность. Пущенные в него стрелы и брошенные дротики чудом не задевают его. Варвары слишком напуганы, чтобы бить точно, они пьяны в прямом и переносном смысле.
От них пришлось убегать, прятаться среди развалин. А с неба продолжал идти каменный дождь. Руины смешивались с землей, грубыми средствами уничтожались последние остатки древней расы.
Варвары пришли на руины древнего города, чтобы выкопать труп и выбросить его в реку. Горожанам города пришлось спасаться бегством, многие из них нашли смерть в этот день, пришли в соприкосновение с вечностью.
Вечность заждалась их.
С наступлением ночи варвары покинули город. Победоносные отряды не пели песен, воины не бахвалились удалью и не спорили за добычу. Золото найти среди руин можно было, но никто не желал прикасаться к проклятому наследию.
Победа далась им тяжело, за каждого убитого врага они платили сотнями жизней. Победили они лишь потому, что горожане не желали сражаться сообща. Для них не существовало общества и общинных интересов. Они спасались бегством, стремясь спасти свои тела. Многие горожане погибли от ран, нанесенных стрелами, дротиками или голыми руками. Были и такие, что сражались друг с другом, но не с захватчиками.
Горожане не могли объединиться, не смогли защитить себя. И это было лучшим исходом для них.
Уцелела едва треть от тех, кто населял руины. Им пришлось уйти, но главное - они оставили свое наследство под развалинами. Больше они не смогут тиранить округу, похищая юношей и девушек, чтобы поглумиться над ними или похитить их тела.
И ради этого варвары пожертвовали множеством жизней. Коалиция племен вместо южного похода пошла на север, под предводительством благородных мужей.
Уцелевшие после резни на храмовом острове разнесли весть об ужасных тварях древних руин. Терпение варваров лопнуло, воины требовали отмщения.
Двигал ими страх, вечный, застаревший и загрубевший страх перед бывшими властителями. Те, древние времена рабства, были наследием варварских племен, их мифами и религиями. Божества их были зловредными, требовательными и неисполнительными. Варвары не желали вспоминать о давно позабытых временах, превратив эти истории в мифы.
Они бездумно, повинуясь внутреннему голосу, направились в руины, чтобы вычистить их. Так же бездумно, безрадостно они возвращались в родные земли. Никто не будет слагать песен об этой победе, но мифический мир варваров пополнится историей о победе добрых богов над древними чудовищами. О победе надежды над темнотой вечной ночи.
Каперед оставался в развалинах несколько дней. Пережив ритуал, избежав смерти во время штурма, он не в состоянии был продолжать путь. Его окружали руины города, обрушенные камнеметательными машинами стены. Раньше акрополь напоминал руины города, теперь же это было место, где много камней.
Камни на ощупь были самыми обыкновенными - холодные, рваные края. Такие добывают в карьерах. Осколки мрамора годились лишь для украшения, не уцелело ни одного рельефа.
Варвары уничтожили все, что могли разрушить. Каперед не представлял, сколько осадных машин могут выставить захватчики. Он прикинул количество орудий и ужаснулся. Этого хватило бы, чтобы сломить сопротивление любого города. Варваров ничего не остановит: ни стены, ни рвы, ни защитники. Орда пронесется по благодатным землям отечества подобно пожару.
И там, на юге будет точно такая же гора камней. Пустые, безмолвные камни. Каперед ужаснулся при этой мысли. Он все еще слаб, едва держался на ногах, но эта мысль вдруг подстегнула его, заставила напрячь все силы и подняться.
Вокруг был только камень, восходящее солнце бросало холодные лучи на гору обломков. Ни дорог, ни храмов, лишь каналы уцелели - в воде оказалось еще больше камней, чем раньше.
Каперед понял, что не захватчики уничтожили город, а его жители. Город был мертв еще раньше, чем пришли варвары. Они могли наступать с любого направления, имели возможность расположить орудия в любом месте. Им не требовалось ломать ворота или делать пролом в стене.
Горожане сами позволили разрушить свой мир. Они же его и разрушили, отдавшись всей душой презренным страстям.
Государство древних пережило закат давным-давно, лишь черви остались в его гниющем трупе. И Каперед вдруг осознал, что нечто подобное гниет в другом месте, куда стремились идти варвары. Труп еще двигался, но уже пованивал, в нем завелись черви, подтачивающие стены каменные и стены из людей. Эти черви прогрызли ходы во всех частях его Государства.
