Джер потрогал полосу, что обвивала голову. — Ваш. А у меня есть доступ… и наверное, я пойду, да?
— Стой, — Миха покачал головой. — Не стоит соваться в одиночку. Древние древними, но вон… там пакость какая выжила. Кто знает, что там внутри.
Джер вздохнул.
— А открыть доступ ты можешь? — поинтересовался Миха.
— Пишет, что полномочий недостаточно. И что необходим ключ доступа. А у меня никаких ключей нет…
— Ключ… — повторил Винченцо, уставившись на мешекскую императрицу, которая все так же сидела верхом на звере. — Что-то про ключ я уже слышал…
Ица молча сползла со спины своего чудовища.
Вздохнула.
А потом, вытащив из-за пояса нож, просто всадила его себе в живот. Раньше, чем Миха успел понять. И не только он.
— Что за… — взвыла Миара.
— Ты, — Ица недрогнувшей рукой сдвинула рукоять вбок. — Спасти. Если не совсем дура.
— Сама идиотка!
Миха успел подхватить тельце, такое легкое, невесомое почти, не дав ему упасть на траву. И увидеть улыбку успел. Безумную такую. И ощутить, как течет по коже теплая алая кровь. И взвыть, потому что стало больно и обидно, и неправильно все это. Дети не должны умирать.
Никогда.
И тем более не вот так.
— Ица! — вопль Джера раздался над ухом.
— Отойди, идиот! А ты не стой столпом, клади её. Джер, готовься силой делиться, у меня самой не хватит. И нож не трогай! Не трогай пока! Он перекрывает сосуды…
Крови не так и много.
Но на траве она выглядит неестественно яркой. Алая-алая…
— Так, держи её за голову! А ты, мелкая поганка, не смей умирать! Карраго!
Маги теснят.
Карраго встал с одной стороны, а с другой — Миара. Их руки касаются, пальцы сплетаются, и те, что Миары, тонкие и белые, а у Карраго — смуглые.
Взгляд выхватывает детали. Незначительные. Бессмысленные напрочь.
— Она не умрет, да? Она ведь не умрет⁈ — Джер садится на траву рядом. И покачивается. — Я говорю системе, а она не слышит… не отвечает больше. Почему? Надо идти. Это Древние, у них были… должны были быть… что-то… артефакты. Исцеляющие. Ведь Древние же.
— Не умрет, — сложно врать и, наверное, нельзя. — И без артефактов. У нас тут два целителя, лучших в этом мире…
— Благодарю за комплимент… Миара, душа моя, обрати внимание на…
— И уж с раной в животе они справятся. Вон, на твоем приятеле места живого не было, а бегает… тут же просто рана… мышцы повредила.
— Помощь нужна, — Миара толкнула Миху в плечо. — Эй. Берись за рукоять. И по команде поднимаешь, только не резко, а очень медленно. Вин, держи её за ноги. А ты — за плечи. Сумеешь? Или Тень попросить?
— Смогу, — Джер мотнул головой. — Если сила нужна…
— Нужна будет, конечно, но чуть позже, — тон Миары изменился, теперь она говорила мягко, но уверенно и спокойно. — Смотри, сейчас мы остановим кровотечение там, где сосуды открыты, потом выведем вылившуюся кровь, и возьмемся за остальное. Твой наставник прав. Это довольно простая рана. Кровеносные сосуды задеты, кишки слегка повреждены, но не худший вариант. Силенок у нее было не так и много… вот если бы в сердце целила, было бы хуже.
Она говорила.
И делала. Что-то. Пальцы её то касались раны, то поднимались над нею, и следом за пальцами тянулись тончайшие алые нити, которые затем рассыпались росой. И красное на зеленом…
Карраго и вовсе сунул пальцы в рану.
Широкая.
Как она смогла? Ребенок ведь… и про силы Миара несколько преуменьшила. Сил, чтобы так рвануть живот не у каждого взрослого будет.
— Зачем? — тихо спросил Джер, опустив руки на плечи девочки. — Зачем она это сделала?
— Очнется, тогда и спросишь, — проворчала Миара. — Вин…
Винченцо послушно взял Ицу за ноги.
— И ты держи. Готовы? Тяни, только очень медленно.
Рукоять клинка гладкая, скользкая, и даже появляется страх, что у Михи ничего не выйдет. Он ведь просто студент. Все думают, что он на что-то серьезное способен. А он… он студент и прогульщик, и неудачник. И вообще тут случайно.
Пальцы обхватили рукоять.
Медленно.
Из живого человека вытащить клинок не так и просто. Но Миха тянет. Очень медленно. Стараясь погасить дрожь в пальцах.
— Вот так… хорошо. Миара, не зевай!
— У нее кровь не хочет останавливаться!
Плохо.
Пониженная свертываемость? Нет, это бы заметили раньше. Да она просто не дожила бы с гемофилией до лет своих, не в этом гребаном мире. Что-то другое…
— Ничего, давай, справимся…
— Джер, нужна твоя сила! Тень, смени его!
Наемник опускается рядом. И сын его — с другой стороны. Он смотрит на Джера и тот кивает, разрешая заменить себя. А сам сдвигается в сторону, ближе к Миаре.
— Нет, к Карраго, он как-то лучше… у него получится. Вин, ты со мной?
И Тень сменяет уже Винченцо.
Теперь магов четверо. А Миха не может отделаться от мысли, что не слышит биения сердца. Что оно было, еще недавно, стучало, пусть и медленно, а теперь вот молчит. И это плохо. Очень плохо. Надо… надо что-то сделать.
Но он просто вытягивает застрявший клинок.
Из живого…
Или уже нет?
— Проклятье! — Карраго кладет руки на груди. Девочка маленькая, а его ладони большие. — Держите крепче…
Он делает что-то, из-за чего тело Ицы выгибается дугой. Магический электрошок? Если так, Миха его не ощутил, только клинок будто сам в руки прыгнул.
А следом за ним потянулось что-то…
Золотое?
Внутри человека кишки. И почки. Печень. Куча иных важных органов. Золото тоже есть. В микроскопических количествах, и его точно не хватит на тончайшую, что паутинка, золотую нить.
— Тяни эту дрянь! — Миара, кажется, сообразила раньше, чем остальные. — Давай! Вставай и тяни.
Нить и вправду тянется.
И тянется.
Миха встал. А нить не оборвалась, она шла за клинком, будто сталь зацепилась за это золото. И конца нет, и края… идти надо… и нет, не идти. Клинок падает в траву, а Миха перехватывает нить руками. Она горячая и жжется, сразу проплавляя кожу. Но ничего, он потерпит. Главное, вытащить это, чем бы оно ни было. И поскорее.
— Давай…
Миара пытается закрыть рану ладонями. А Миха тянет и тянет. Кажется, на траву летят уже его капли крови, но это тоже не имеет значения. Нить прорезает и кожу, и мышцы. И больно. Адски больно. Но Миха стискивает зубы и продолжает, продолжает… в какой-то момент под кожей набухает шишка… шар… и Миара, зажимавшая рану, пальцем проводит по этой коже, разрезая её.
Магический скальпель не хуже магического электрошока.
Шар вырывается на свободу.
Он повисает над раной, а тело девочки снова выгибается под ударом. И…
— Есть! — голос Карраго заставляет выдохнуть. — Есть пульс.
Шарик небольшой. С грецкий орех.
И яркий.
Светится. Висит на ниточке, которую Миха теперь точно не выпустит, потому как мало ли, вдруг да этот шар опустится в рану, над которой склонились маги. Он чувствует силу их, уходящую в хрупкое тельце, и боится шелохнуться, помешать, отвлечь ненароком.
Вот и держит.
Нить прорезала подушечки пальцев глубоко. И болеть не перестает. Главное, чтобы потом не загноилось. Но об этом он подумает позже.
Может, в руки шарик взять?
Хотя… если нить кожу рассекла с такой легкостью, то шарик вовсе руки проплавит насквозь. Нет, чем бы эта дрянь ни была, пускай себе.
— Вот так… — Миара опустилась на четыре конечности и затрясла головой. — Чтоб её… я сама её выдеру, когда очнется… нет, дня через два, чтоб зарубцевалось хорошо.
— А я помогу, — проворчал Карраго. Он водил ладонями над Ицей, и кивал сам себе.
— Как она?
— Жить будет. Должна во всяком случае, — Карраго прижал пальцы к шее. — Сердцебиение восстановилось, дыхание в норме. Сосуды мы срастили, как и повреждения. Яды и то, что излилось в брюшную полость, вытянули. В остальном… в другом месте я бы сказал, что организм молодой и справится, но здесь, сами понимаете, ничего нельзя обещать. Миара, ты как?
— Думала, что сама тут лягу, — она все-таки села на корточки. — Ощущение, что не в животе рана, а… даже его было легче!
Она указала на Красавчика, который по-прежнему держал ноги Ицы.
— Можешь отпустить уже… — великодушно разрешил Карраго. — А ты молодец, девочка, не растерялась.
— Раньше ты меня не хвалил, — Миара ладонями стерла с лица пот. — Только говорил, что я ничтожество и ни на что не способна.
— Раньше, — согласился Карраго.
— Почему?
— Карраго — род целителей… был когда-то… славный, известный…
