- Давай же, - насмехается он, а его глаза красные от ярости и горя. Полные слез. - Я видел, как ты выбивал дерьмо из парней вдвое больше меня. Я знаю, что ты хочешь меня ударить, - он делает шаг мне навстречу. - Дерись в ответ!
Я поднимаюсь с земли, моя стойка не уверенная и шаткая.
- Я не стану.
Он толкает меня в грудь.
Я поднимаю руки.
- Ло...
Он снова бьет меня кулаком. Я спотыкаясь отхожу назад, на этот раз удерживая равновесие.
На заднем плане Дэйзи кричит:
- ОСТАНОВИСЬ! - она плачет.
Лили тоже плачет.
Я думаю, что может быть даже Роуз плачет. Однако она быстро вытирает слезы и шмыгает носом.
Ло указывает на меня.
- Ты - гребаный трус.
Сейчас его слова и голос звучат точь-в-точь как у нашего отца. Так что я просто держу рот на замке.
Сквозь стиснутые зубы он говорит:
- Ты пиздец как боишься говорить о нашем отце. Также как боишься говорить о своей собственной матери, - он делает несколько шагов вперед. Я делаю несколько шагов назад. Я - добыча, с которой он готов содрать шкуру.
- Что ты хочешь услышать от меня? - рычу я. - Что я охуеть как боюсь? - я указываю пальцем себе в грудь. - Я охуеть как боюсь, Ло! - мои глаза горят от ужасной гребаной боли. Ебаный ад. - Я чертовски боюсь, что они станут манипулировать мной, любовью к ним, тогда как все, чего хочу я - это забыть!
- Что они на фиг тебе сделали?! - орет Ло. - Я жил с нашим отцом. А ты просиживал штанишки в своем белом украшенном жемчугом особняке с мамочкой, которая тебя любила!
Я качаю головой. Это не решит ничего. Моя грудь вздымается и опадает.
- Расскажи мне! - орет Ло. - Расскажи мне, как тебе было хреново, Рик. Что он сделал тебе? Неужто он дал тебе подзатыльник, когда ты получил тройку за тест по математике? Или он орал на тебя, когда ты отправился на скамью запасных, играя в младшей лиге? - Ло приближается ко мне, его глаза прищуриваются, а на щеках видна влага. - Что он на хрен тебе сделал?
Я снова качаю головой. Я не жертва, как Ло. Если я поясню ему свою позицию, это не приведет к добру. Это лишь выведет еще больше дерьма на свет.
Ло снова ударяет меня кулаком в грудь, и на этот раз что-то ломается внутри меня, и я отвечаю, бью его в ответ. Он спотыкается, но удерживается на ногах, не падая в грязь.
- Я не стану с тобой на хрен драться! - кричу я. Но он не слушает. Он снова атакует, и когда брат пытается повалить меня, я толкаю его вниз наземь.
Я сильнее него.
Старше него.
Я - худшее и лучшее, что когда-либо случалось в его жизни. Я знаю это.
Я прижимаю его спину к земле, мои руки на его запястьях, а колени вжимаются в его ребра.
- Я не хочу драться с тобой, Ло, - говорю я, задыхаясь.
Его глаза еще сильнее краснеют.
- Ты потратил столько времени на чертовы попытки спасти меня, - говорит он, - и даже не осознал, что убиваешь меня, - слеза катится по его щеке. Он прерывисто вдыхает, а затем выпускает воздух. - Знаешь ли, новости показывают не только в Филли. Они повсюду, куда бы мы не поехали. Даже на заправке в Юте, - его глаза переполняет грусть. - Они думают, что отец соблазнил меня. Вся гребаная страна. Люди думают, что наш собственный отец прикасался ко мне, и ты не делаешь ничего, чтобы развеять эти слухи, - его острый взгляд неоднократно ударяет меня, будто нож. - Почему ты веришь им, а не мне?
- Я верю тебе, - шепчу я, на сей раз не колеблясь. Я верю ему. Думаю, я всегда могу ему верить. Но что-то большее удерживает меня от защиты Джонатана Хейла, что-то столь необузданное, что о нем больно даже думать. И сейчас я вынужден столкнуться с данными эмоциями снова, потому что вернулся к этой жизни. Я мог бы оставить это все позади, как и планировал. Если бы я бездействовал три года назад, если бы оставил Ло на той вечеринке на Хеллоуин, я бы никогда не пережил эту ненависть. Я бы никогда не повстречался с чувствами, что накатывают на меня сейчас.
Ло, вероятно, читает мое выражение лица, потому что в ответ он спрашивает:
- Что, черт побери, отец сделал тебе, что ты так сильно его возненавидел?
Он спрашивал меня об этом раньше, лишь однажды, и я дал ему не лучший ответ. Вся правда кажется колющей и эгоистичной. Так чертовски глупо сравнивать это с теми двадцатью тремя годами, что провел мой брат с нашим отцом. Но я обязан рассказать ему правду. Я и так достаточно лгал Ло.
- Он выбрал тебя, - говорю я. - Он выбрал незаконно рожденного ребенка и поставил его превыше меня и моей матери, и я на хрен лгал для него всю свою жизнь. Я скрывал свою личность ради него. Для окружающих у меня не было матери, я был Мэдоуз, а она - Сара Хейл. Для всех, у меня не было отца. Я спас его репутацию, а он закапывал меня в землю каждый чертов день, он выбрал тебя, а не меня, каждый день он возвышал тебя и отталкивал меня. Я не мог дышать, так чертовски был зол.
Его нос снова расширяется, когда брат пытается подавить еще больше своих эмоций.
- Я думал, ты узнал обо мне, только когда тебе исполнилось пятнадцать.
- Я говорил тебе, что встречался с отцом в загородном клубе каждую неделю. Я знал его имя. Я знал, что он был моим отцом. Он был долбаным светским львом, так что да, я был достаточно умен, чтобы сложить два и два и понять, что его сын - мой брат. Они просто не рассказали мне об этом, пока мне не исполнилось пятнадцать, - я дрожу от ярости, которая сотрясает мои кости. Дело не в Ло. Дело в прошлом, все проблемы кроются в прошлом.
Я бы хотел отмотать назад время и просто избежать всего этого. Но вот мы здесь, и это пиздец как отстойно. Я поднимаюсь с Ло, но не могу встать на ноги. Я слишком эмоционально истощен, так что опускаюсь на свои слабые колени. Мои лицо пульсирует, вероятно, Ло поставил мне более чем пару синяков.
Он даже не садится, его глаза устремлены в небо.
- Я держу обиды при себе, - сознаюсь я. - Но думаю, ты поступаешь также, Ло, - я смотрю на него, и его челюсть сжимается. Он никогда не закрывал глаза на мои ошибки, никогда не прощал мне ненависть к нашему отцу и всегда выгораживал скорее его, чем меня.
- Я просто хотел бы, чтобы ты мог полюбить меня больше, чем ненавидишь его, - говорит мне Ло. Это самый честный ответ за все время нашего знакомства. Он поворачивает голову и смотрит на меня глазами полными слез. - Это вообще на хрен возможно?
Все мое тело болит. Я провел так много лет, сожалея о каждой худшей мысли, что была у меня по отношению к Ло, о каждом проклятии, что я желал ему, каждом кусочке ненависти, что омрачала мою душу. Сейчас я знаю обо всем, что он имеет. О доме, в котором мать никогда не любила его. Где отец давил на него со всей силы. Не было никого, кто бы поддержал его после гребаного падения.
Но в вопросе о слухах на счет соблазнения, я выбираю ненавидеть Джонатана, а не защитить своего брата. Я никогда не думал, что так случится. Я всегда думал, молчание означает, что я наконец-то перестал оберегать монстра, прекратил помогать скрывать его деяния.
А фактически я как моя мать.
Я превращаюсь в нее, пытаюсь ранить Джонатана, как только могу, и в конце концов люди, о которых я забочусь, попадают под перекрестный огонь.
Все это чертово время... Саманта Кэллоуэй была права. Она обвиняла меня во всем этом, тогда в квартире Дэйзи. А я отказался выслушать ее. Поверить ей. Я стал тем, кем не хочу быть, а думал, что устремляюсь как можно дальше от этого.
Я вздыхаю, моя грудь сжимается.
- Я люблю тебя, ты знаешь это, - говорю я брату, хлопая по его ноге.
- Ты не ответил на мой вопрос.
- Я не знаю, Ло, - говорю я. - Но я хочу этого. Я хочу этого так чертовски сильно, но все не так просто, не достаточно просто хотеть жить в мире. Я ненавижу его за то, что он делал по отношению ко мне, за то, что он делает с тобой.
Ло качает головой и садится. Он вытирает лицо футболкой, и в его взгляде снова проступает холод.
- Иисус Христос, - хохочет он горьким гребаным смехом. - До тебя так и не дошло. Я заслужил каждое слово, что сказал мне отец. Ты не знал меня в начальной школе, Рик. Я был долбаным дерьмом. Я был ужасен.
Я хмурюсь.
- Даже не говори мне, что ты заслуживал этого. Никто не заслуживает, чтобы его унижали каждый хренов день.
Он глубоко вздыхает, его мышцы начинают расслабляться. Ло поднимает на меня взгляд и произносит:
- Он никогда не прикасался ко мне.
Он знает, что я не это имел в виду. Я не хочу делать это с братом. Мы спорим на данную тему все время. Но я должен вбить это в его твердолобую башку. Я наклоняюсь вперед и сжимаю его лицо своими ладонями.
- Перестань защищать его. Не ради меня, ладно?
Есть вещи, на счет которых наши мнения никогда не сойдутся. Неважно, как бы напряженно Ло не пытался переубедить меня. Неважно, сколько раз мы окажемся поверженными наземь.
Он отшатывается, и я отклоняюсь назад, ощущая нарастающее между нами напряжение. Тишина сгущается в одно мгновение, и думаю, возможно, Ло ждет, что я извинюсь или, быть может, пытается справиться с самим собой. Но спустя пару секунд он указывает пальцем мне в лицо.
