— Не вижу ничего смешного, — моментально насупился маленький человечек. — Это не вам, гладкокожим, — умылся, и все. Меня теперь как отскребать — ума не приложу. Щеткой, что ли?
— Ты где был? — строго спросила Габия, насмеявшись вволю.
— В библиотеке. Потом, знаете ли, опять спешка начнётся — все по коням и айда куда‑нибудь дальше. Я эту нашу горькую планиду уже наизусть выучил — вот и решил воспользоваться моментом. Пока госпожа беседовала себе о том о сем с приятным мужчиной, я прорвался в хранилище. Они на меня внимания не обратили. Кстати, если меня спросят, то я так и скажу, что зрелый мужчина, — это не шалопай какой‑нибудь. И он лично мне очень приглянулся. А куда потом делся, я не видел,
Ийя опустились на каменный пол около Каэтаны, отложив в сторону рукописи и свитки.
— Вы можете подробно рассказать о своей ночной беседе? Она вам не приснилась?
— Что значит — приснилась? — возмутился альв. — Я же своими ушами слышал и видел, как они говорили!
— Видел тоже ушами? — съязвил Эйя.
— Вот уж кто молчал бы, — огрызнулся альв.
— Все споры на потом, — попросила Каэ и повернулась к предсказателям императора: — Я понимаю, что вы не знаете о человеке, который мог бы находиться сегодня ночью в храме. Вы не ожидали его появления?
Те выдержали довольно долгую паузу, но все же решились:
— Надеялись, госпожа. Но думали, что он явится вам во сне. То, что он почтил вас своим личным присутствием, многое меняет. Он сказал что‑нибудь важное?
— Он посоветовал идти в Запретные земли и искать Безымянный храм, где якобы отвечают на незаданные вопросы. Вам это о чем‑нибудь говорит?
— Говорит, госпожа, — торжественно ответил — один из стариков.
Они поднялись на ноги.
— Нам необходимо о многом побеседовать с вами, ищущие, но сначала нужно вознести благодарность тому, кто помог тебе, — хозяину этого места.
— Конечно, — сказала Каэ, поднимаясь. — С огромным удовольствием. Он мне очень понравился, такой милый человек. И обещал ответить еще на один вопрос, но попозже.
Жрецы уставились на нее с таким странным выражением на лицах, что она осеклась и замолчала, переводя взгляд с одного старика на другого.
— Я что‑то сказала не так, мудрые?
— Ты сказала удивительную вещь, госпожа. Ответь, называл ли себя твой ночной собеседник?
— Нет, мудрые. Но вы назовете его?
Те переглянулись, и более старый и морщинистый церемонно ответил:
— Его нет нужды называть, госпожа. Ты и сама знаешь, кто пришел к тебе этой ночью, только боишься произнести это имя вслух…
— Барахой?
Ийя склонили седые головы.
— Нет, — улыбнулась Каэ. — Нет. Это как раз и невозможно. Он совершенно обыкновенный. Просто уставший человек…
— В нем совмещены все лица, поэтому лицо его незапоминающееся… — благоговейно прошептал жрец. — Не называй его имени вслух за пределами этого места. Джоу Лахатал все еще у власти, и он не потерпит, чтобы кто‑нибудь получил помощь от его предшественника.
— Странно, — сказал альв, пытаясь собрать со своей густой шерсти самые большие комки паутины.
— Что тебе странно? — повернулся к нему один из стариков.
— Я ведь думал, что вы служите Джоу Лахаталу. А остальные боги, особенно Древние, находятся как бы в забвении. А вы, похоже, рады появлению Барахоя.
— Ты мудр, странный человек, — улыбнулся ийя. — Мудр и проницателен. Мы не служим богам — мы истолковываем их поведение, а это совершенно другая роль. Мы храним знания, а это большой груз и большая ответственность, поверь. И мы уже давно замечаем, что под властью Джоу Лахатала Вард становится все беднее и несчастнее, нежели он был при своем творце — Великом Барахое. Мы не можем говорить об этом вслух, ибо Лахатал неизбежно покарает отступника. Но мы не можем и оставить все как есть, не вмешиваясь…
В этот момент в храм протиснулись, едва приоткрыв массивные двери, Ловалонга с Джангараем. Старик мельком глянул на них и продолжал:
— Обычно человек, приходя в этот мир, не задает вопросов, почему все устроено именно так, а не иначе. Он принимает все как данность и старается приспособиться к ней. Редкие люди пытаются познать мир и изменить его в лучшую сторону. Еще реже кому‑нибудь удается достичь успеха.
Второй старик внимательно слушал и, когда первый остановился, чтобы перевести дух, сразу вступил в разговор:
— Мы стары и не ищем богатства и власти. Поэтому нас трудно запугать и нельзя купить. И мы, хранители древнего знания, видим, что мир вокруг нас меняется не в лучшую сторону. Новые боги ведут себя словно дети, которые получили в подарок красивую игрушку и теперь вовсю забавляются ею, пряча от взрослых. Они закрыли дорогу на Арнемвенд Древним богам, и тем стоит немалых усилий даже на короткое время появиться здесь. Боюсь даже подумать, что Древние потеряли интерес к миру, который когда‑то создали. Возможно (и я допускаю и такой вариант), Новые боги поумнеют со временем и все войдет в свою колею. Но ведь может случиться и так, что игрушка не дотянет до того момента, как ребенок повзрослеет, а будет сломана значительно раньше…
Первый жрец поднял руку, и его брат замолчал, а старик сказал:
— Ваше появление очень многое изменило в нашем мире. Во‑первых, Новые боги очень боятся вас, госпожа. А значит, вы в состоянии повлиять на ход событий — не знаю как. Открою секрет: ваше будущее, прошлое и настоящее сокрыто от нас, как если бы вас не было вообще. Мы долго думали об этом, отправляя вас в этот храм. И теперь знаем ответ…
Все, включая и Каэтану, уставились на старца затаив дыхание, а он продолжал тихим и торжественным голосом:
— Человек не может увидеть то, что неизмеримо больше его самого. Тогда он видит какую‑то одну деталь, фрагмент по которому чаще всего neB состоянии вое — произвести целое.
Вы неизмеримо больше, чем мы вначале предполагали, госпожа. Вот почему вас так боятся враги и так любят друзья. Мы совершили бы огромную ошибку, попытавшись предсказать ваше будущее, но еще страшнее было бы не увидеть, что на вас возлагаются сейчас наши надежды…
Каэтана наконец обрела дар речи:
— Но отчего ты так уверен, мудрый, что это был сам Барахой, а не кто‑нибудь еще?
— Ваше описание, госпожа, и еще — появление на поле битвы великого Траэтаоны. Слишком много тысячелетий прошло с тех пор, как он вмешивался в сражения смертных. Только теперь мне ясен смысл его появления. Древние боги надеются на вас, госпожа, так же как уповают и люди.
— Но почему на меня? Почему они сами не могут навести порядок на Варде?
— Не знаю, — честно ответил старик, но через несколько мгновений произнес: — Возможно, это и есть тот вопрос, на который обещал ответить Барахой.
— Возможно, — прошептала Каэтана. — А знаешь, мудрый, ведь тяжело жить с такой ношей. Одно дело — отвечать за себя. И совсем другое — взвалить на плечи весь мир и узнать, что твоя задача — сделать гораздо больше, чем в человеческих силах.
— Кто знает, где пределы возможностей человека? — неожиданно сказал альв.
— Мы посоветуем императору отправить вас как можно скорее в Запретные земли и дать охрану. Это немного, но лучше, чем вообще ничего.
— А дорога? — спросила Габия. — Как мы узнаем дорогу?
— Это знание не является запретным, и мы дадим вам карту Варда, на которой отмечены земли, лежащие за хребтом Онодонги. Путь далек, но сравнительно безопасен, — сказал жрец. — Большую часть его вы пройдете по землям Эреду и Джералана, которые покорились Зу‑Л‑Карнайну, так что люди вам вряд ли посмеют угрожать. Что же касается нелюдей, то мы будем надеяться на то, что вы, госпожа, и дальше сможете справляться со всеми трудностями. Помните, что не важно, в сущности, кто правит Арнемвендом — Новые или Древние боги. Важно, чтобы на земле существовала истина. Вы читали Таабата Шарран?
— Нет, — призналась Каэ. — Во‑первых, мне никто и никогда не давал в руки эту книгу, а во‑вторых, я слышала, что полного экземпляра нет почти ни у кого. Мне обязательно нужно ее прочесть?
— Может, и не стоит, — вдруг сказал второй ийя. — Во всем есть некое предопределение. Истину нельзя отыскать, она сама открывается в совершенно неожиданных случаях. Будем надеяться на то, что великий Олорун знал, что говорил, когда предсказывал возрождение мира.
— Прими наше благословение, — улыбнулся первый жрец. — Это самое большее, что мы можем тебе дать, ибо все остальное в состоянии отобрать у тебя люди или боги, а вот нашу веру и надежду отнять не сможет никто.
— Благодарю вас, — ответила Каэ, почувствовав то, что стояло за этими простыми словами, — благодарю.
Они вышли из полумрака храма на яркий солнечный свет.
Притихшие спутники долго разглядывали Каэ как некое особое существо, но она подозревала, что этих впечатлений хватит им ненадолго, — потрясение скоро пройдет.
— Что будем делать теперь? — спросил Джангарай, когда они спустились на площадь.
