кесаря меня просто так больше не запустят. Глава столичного департамента КФБ на мой звонок ответил, не сразу, но ответил.
— Здравствуйте, Иван Иванович, у меня есть информация для Александра Петровича, но он не берёт трубку. Как мне ему её передать? — сразу же выпалил я в телефон.
— Здравствуй, — ответил Милютин то ли недовольным, то ли очень уставшим голосом. — Подожди немного.
Ждать пришлось примерно минуту, после чего из динамика донёсся голос генерала КФБ:
— Приезжай через два часа в резиденцию Александра Петровича.
— Вы тоже будете там?
— Я здесь с ночи, — ответил Милютин и сбросил звонок.
Времени в запасе было много, и я решил выпить чашечку двойного эспрессо с молоком. Пока кофемашина готовила ароматный напиток, я понял, что хочу есть — это было неудивительно, ведь если не считать утренней чашки кофе, со вчерашнего вечера у меня во рту не было ни крошки. Я полез в холодильник, обнаружил так колбасу и сыр, нашёл хлеб в шкафчике и наделал себе бутербродов.
С тех пор как в квартире стал постоянно проживать Хеду, охраняя портальный маяк, проблем со свежими продуктами в доме не было. Я уже на второй день после приезда охранника выдал ему денег с большим запасом, и эльф следил за наполняемостью холодильника свежими продуктами, регулярно заказывая их на дом из магазинов. Это было в первую очередь в интересах самого Хеду, а свободного времени у него для этого было достаточно.
Когда я прибыл к Романову, у него в кабинете находились Милютин и Валуев. Вид у обоих генералов был невероятно уставшим, Александр Петрович выглядел не сильно лучше.
— Давай только побыстрее, — сказал мне Иван Иванович, после того как все трое выразили мне соболезнование в связи с гибелью отца. — У нас пять минут назад закончилось трёхчасовое совещание.
Вряд ли Романов три часа что-то обсуждал с двумя руководителями КФБ, скорее всего, остальные участники совещания уже разошлись, а Милютин и Валуев остались, чтобы послушать, что же такого я хочу сообщить Александру Петровичу. Я не стал испытывать терпение этих уставших людей и быстро рассказал кесарю и генералам, как Каменский вернул память Дроздову и как адвокат привёл отцу доказательства в пользу самоубийства деда, рассказал, как прошла и чем закончилась наша встреча с бабушкой и отцом.
Ещё я сообщил, что после нашей встречи отец поехал на собрание совета эльфийского ордена, где собирался предложить своим товарищам рассмотреть идею заключения Петербургом конфедеративного договора с Новгородом и Москвой. Несколько раз я акцентировал внимание на том, что отец должен был дать команду о прекращении огня, сказал, что мы с бабушкой не верим в вину Гагарина и считаем, что всё организовал Жилинский. Ещё рассказал о том, как Уваров увёз в неизвестном направлении мою мать и брата с сестрой.
— Да уж, — произнёс Александр Петрович, когда я наконец замолчал. — Обидно осознавать, что мы находились в шаге от перемирия, а теперь всё начинается заново. Кстати, приказ твой отец отдал. С полуночи эльфы прекратили и атаки, и провокации и даже начали отводить свои силы с некоторых позиций. Мы последовали их примеру. А в четыре часа утра нас атаковали по всем фронтам.
— Мне очень жаль, что так получилось, — сказал я. — Мы с бабушкой сделали всё, что могли, но, к сожалению, этого оказалось мало, чтобы остановить войну.
— Вы сделали много, — возразил кесарь. — Очень много. Просто так иногда бывает, что всё идёт не по плану.
— Благодарю Вас, Александр Петрович, — сказал я. — Мне лестно слышать, что Вы оценили наши усилия.
— Такое невозможно не оценить. Скажи, Роман, а что теперь собирается делать княгиня Белозерская?
— Она хочет поймать и наказать Жилинского, для неё теперь это дело чести. Жилинский причастен к гибели отца и Дроздова, которому бабушка обещала защиту. Этого она не простит никогда. Ну и, конечно же, нам надо найти и спасти маму и Андрея с Машей.
— Ты знаешь, кто стоит за Жилинским? — спросил Александр Петрович.
— Нет, — признался я. — Но полагаю, бабушка знает, или совсем скоро узнает.
— Уже давно ни для кого не секрет, что Жилинского направляют и контролируют из Лондона, да он этого и не скрывает особо. Думаю, после гибели твоего отца, который не пускал англичан в дела Петербурга, всё изменится. Британия никогда не упускала даже малейшей возможности ослабить нашу страну, а теперь она развернётся вовсю, превратив Петербург в плацдарм для атак на остальную часть России. Боюсь, в ближайшее время нас ждут не только ожесточённые столкновения между русскими эльфами и людьми, но и втягивание в конфликт одного или нескольких приграничных государств. Раньше это было невозможно из-за принципиальной позиции твоего отца, но сейчас Жилинский даст зелёный свет всему, что придумают англичане.
Романов замолчал примерно на минуту, видимо, решил дать мне время осознать услышанное, а затем продолжил:
— Я думаю, в Петербурге многие не примут новые реалии, и, скорее всего, появятся недовольные политикой Жилинского. Все устали от войны за два года, и вряд ли эльфы придут в восторг, поняв, что всё только начинается. И, мне кажется, в такой ситуации твоя бабушка с её авторитетом смогла бы сплотить вокруг себя недовольных эльфов и предложить альтернативу так называемому британскому Петербургу. Что скажешь на это?
— Насколько я знаю бабушку, она не станет этого делать, — ответил я. — Она не хочет лезть в политику. Но я передам ей Ваши слова.
— Я думаю, княгиня Белозерская не будет предпринимать каких-либо открытых действий против Жилинского, пока не окажутся на свободе мать, брат и сестра Романа, — вступил в разговор Милютин.
— Соглашусь с Вами, Иван Иванович, — сказал кесарь. — Для этого Жилинский их и похитил.
*****
Граф Жилинский сидел за столиком в ресторане гольф-клуба и нервно поглядывал на двери. Виконт Карингтон обещал приехать к двум, максимум к половине третьего, но часы уже показывали начало четвёртого, а британского консула всё ещё не было. Денис Гордеевич выпил за время ожидания три порции виски и две чашки кофе.
Виконт вошёл в ресторан ровно в пятнадцать тридцать. Он, не спеша, будто вовсе и не опаздывал на полтора часа, направился к столику, за которым его ждал Жилинский.
— Добрый день, Денис Гордеевич! — произнёс Карингтон, присаживаясь за стол. — Что-то случилось? Чем обусловлена такая срочность? Мы ведь должны были встретиться послезавтра.
— Здравствуйте, милорд! — ответил Жилинский. — Неужели Вы не в курсе наших новостей?
— Каких именно? — уточнил англичанин. — Про Седова-Белозерского? В курсе, и не удивлён — всё к тому и шло. Меня скорее удивляет, что Вы так долго решались на это.
— Это не я, —
