- Нет, - сказал Реутов, закуривая. Действовал он при этом демонстративно одной правой рукой. - Вы же мне, по-существу, так ничего и не объяснили.
- Вы правы, - согласился Рутберг. - Речь идет о психотронном оружии, которое было то ли создано, то ли почти создано еще в начале двадцатых годов. Такой, знаете ли, невероятный научный прорыв. В сороковые-пятидесятые годы работами в этой области занималась специальная лаборатория 3-его Главного управления, но там что-то случилось как раз во время войны, и тема зависла. А в шестьдесят восьмом лабораторию и вовсе закрыли, но к тому времени от нее мало что осталось. Одни слухи.
- Как так? - Удивился Реутов, пытаясь не проговориться, что знает много больше, чем может предположить генерал. - Это же государственное учреждение было ...
- Да, вот так, - спокойно ответил Рутберг. - Учреждение государственное, да еще и секретное. Казалось бы, все должно быть запротоколировано, пусть и под грифом. И люди ... Но, когда спохватились, ни людей, ни документов, ничего. Однако кое-что попало в отчет комиссии Ширван-Заде и, к сожалению, не только туда. Кое-что ушло за границу, кое-что зависло в разных имперских ведомствах.
- А я тут причем? - Искренне удивился Реутов.
- Да, вроде бы, совершенно ни при чем, - пожал плечами Рутберг. - Но дело в том, что по тем данным, которые просочились наружу, непосредственное отношение к проекту имел некто Людов. Приходилось слышать?
- Нет, а кто это? - Спросил Реутов.
- Это тот штатский, по приказу которого вас изъяли из нейрохирургического госпиталя 18 апреля 1962 года.
- Ах, вот оно что! - Делать вид, что он все еще не знает про события шестьдесят второго года, было глупо. - Но все равно не понимаю.
- И они не понимают, - согласился генерал. - Но вот какое дело. Существует записка генерала Уварова на имя покойного кагана, датированная сентябрем шестьдесят второго года, в которой он рассказывает историю вашей, так сказать, несостоявшейся смерти и высказывает между прочим подозрение, что вы, вероятно, были не случайным для Людова человеком. В смысле того, что между вами и Людовым существует некоторая, неизвестная Уварову, связь.
- Час от часу не легче! - Почти искренне воскликнул Вадим и, отбросив в сторону окурок папиросы, полез в карман за следующей. - А почитать эту записку нельзя? Или она тоже пропала?
- Почему же нельзя, - усмехнулся Рутберг. - Можно, разумеется. Тем более, что должен же я как-то завоевать ваше доверие. Сейчас мы закончим разговор и разойдемся. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Я вам на свободе гораздо полезнее, чем трупом в земле. А это именно и случиться, если вы меня попробуете захватить и допросить.
- Подробнее не объясните? - Поинтересовался заинтригованный Реутов.
- Нет, - отрезал Рутберг. - Но на меня допрос, любой допрос - хоть с химией, хоть третьей степени - действует одинаково. Остановка сердца, и концы в воду. Хотите попробовать?
- Продолжайте, - предложил Вадим, уходя от прямого ответа.
- Так вот, перед тем, как уйти, я передам вам несколько документов. Это копия записки Уварова, а она, на вашу беду, стала теперь известна не только тем, кому было положено такие секреты знать. И еще несколько бумаг с грифом "Совершенно секретно", которые проливают хоть какой-то свет на эту дерьмовую историю, но главное, письмо самого Людова, вернее, неполную копию этого письма, которую добыл в то время один из агентов военной контрразведки. Кому адресовано письмо я не знаю, как не знаю и того, дошло ли оно до адресата, но так получилось, что сейчас я единственный, кто знаком с его содержанием. Вы будете вторым.
- Кто за мной охотится? - Спросил Вадим, почувствовав, что разговор подходит к концу.
- Две независимые группы, - сразу же ответил генерал. - Во главе первой стоит граф Авинов1 ...
- Военный министр? - Удивленно переспросил Реутов.
- А что вас так удивляет? - Усмехнулся в ответ Рутберг. - Речь же идет об оружии и не только об оружии ...
"Ну да, - сообразил вдруг Вадим. - Психотронное ... Это не только оружие ..."
#1Авиновы (в старину и Овиновы), русский дворянский род, происходящий от новгородского боярина Иоанна Овина, построившего в XIV веке храм в Успенском (ныне Паисиевском) монастыре, близ Галича Костромского.
- А вторая? - Спросил он вслух.
- Вторая ... - Сказал задумчиво Рутберг. - Со второй сложнее. Я мало что о них знаю, но полагаю, что это мафия.
- Мафия, - повторил Реутов, начиная понимать, что произошло вчера ночью в доме Купцова.
"Бандиты ... Мать их ...!"
- А вы, стало быть, с господином Авиновым не согласны ...
- Я офицер и дворянин, - спокойно ответил Рутберг. - И служу только государству российскому. А временщики, они временщики и есть, тем более авантюристы.
- Значит, у вас своя игра.
- Так точно, - кивнул генерал. - Но я внутри интриги. Кабаров у вас?
- Да, - не стал спорить Вадим.
- Убейте его, - спокойно сказал Рутберг. - Это несколько спутает им карты, но мне в любом случае придется перейти на режим повышенной охраны, так что второй раз нам так просто встретиться уже не удастся.
- Но у вас, разумеется, есть идеи, - Реутов вдруг почувствовал чудовищную усталость, однако расслабляться было не время.
- Разумеется, - согласился Рутберг. - Пока вам удается выпутываться самостоятельно. Продолжайте в том же духе, и, чем черт не шутит, может быть, вам удастся уцелеть.
"Я ему нужен, как приманка, - сообразил Реутов. - Но зачем он, тогда, пошел на контакт?"
- Вы правильно поняли, Вадим Борисович, - Рутберг пыхнул сигарой и посмотрел Реутову прямо в глаза. - Но вы не только приманка. Как-то же вы со всей этой историей связаны? Вот и будем исходить из того, что это не случайно, и вы что-то сможете узнать. А пока так. Вот те документы, которые я вам обещал, - он достал из кармана пальто и передал Вадиму конверт из плотной желтой бумаги. - И вот еще, что. Воля ваша, Вадим Борисович, верить мне или нет. Но мы с вами в одной лодке, хотя цели у нас и различаются, Однако примите, как данное, что в моих интересах, особенно теперь, чтобы вы продержались, как можно дольше. Поэтому, езжайте сейчас же на Путивльскую улицу. Дом 7, квартира 12.
С этими словами Рутберг вынул из кармана ключ и протянул его Реутову.
- Там уже с неделю назад приготовлено для вас все необходимое. Два чемодана стоят в платяном шкафу. Берите их и сразу же уходите. За домом пока не следят, но сами понимаете, береженого бог бережет. И запомните связной телефон, 110-822-338. Вы "Прохожий", он - "Секретарь", а я - "Купец". Говорить лишнего не следует, но назначить встречу и обговорить детали можно.
3.
- Ну вот и все, - сказал Греч, высаживая Реутова около Новгородского вокзала, где человек с двумя чемоданами привлечь к себе внимания никак не мог. - Жучков в багаже нет, так что можешь брать извозчика и ехать домой. А у меня дела. До связи.
- До связи, - автоматически бросил Вадим, и Марик дал газ.
"Майбах" плавно отошел от тротуара и уже через несколько секунд совершенно скрылся из вида, растворившись, в потоке маши.
"Ну дела, - произнес Реутов мысленно, оценивая тот сумасшедший марафон, который пришлось "пробежать" за последние 30 часов. - Нудела! Ночь была! Все объекты разбомбили мы дотла!"
Впрочем, судя по самоощущению, ему далеко было до "ушли, ковыляя во мгле ... на честном слове и на одном крыле". Чувствовал он себя как раз неплохо, хотя, разумеется, и устал и хотел, что не странно, спать. Другое дело, что все, произошедшее за эти тридцать часов, еще предстояло "переварить", и работа эта, как подозревал Реутов, простой не будет. Однако и без этого никак. Чтобы продолжать действовать, надо было сначала понять, что происходит, и решить, куда "бежать" дальше. Да и усталость следовало в расчет принять. Так что вывод был очевиден, ехать в "меблированные комнаты" госпожи Александровой, и никуда оттуда сутки не выходить.
Вадим достал из внутреннего кармана куртки фляжку, отвинтил колпачок и, не стесняясь прохожих, в два глотка покончил с остатками коньяка.
"Уже лучше, - решил он, возвращая фляжку в карман. - Теперь еще папироску и ..."
- Собираетесь ехать? - Спросил сквозь опущенное стекло извозчик, останавливаясь рядом с ним.
- Нет, спасибо, - покачал головой Реутов. - Я уже приехал.
- А, ну ладно тогда.
Извозчик отъехал, а Вадим достал папиросы и закурил. Брать извозчика он не собирался. Когда полчаса назад Реутов оказался в квартире на Путивльской улице один, он сразу же воспользовался случаем и позвонил Полине.
- Через сорок минут около того места, где я впервые подарил тебе цветы. - Сказал он ей.
- Буду, - сразу же ответила Полина.
- Только не раньше, и только если я буду там один.
- Поняла.
Теперь оставалось только ждать и надеяться, что он все рассчитал верно, и что за ним действительно нет слежки. Однако, похоже, все именно так и обстояло, и генералу Рутбергу он нужен был живой и на свободе, а не наоборот. Во всяком случае, засады на конспиративной квартире не было, а чемоданы, о которых говорил генерал, были, и содержание их, как будто подтверждало дружеские намерения Рутберга. Как Реутов ни торопился, он все же их открыл и наскоро проинвентаризировал. В первом, оказались комплект документов на имя Артура Никифоровича Сивцова, несколько банковских упаковок с денежными знаками каганата и Орды, мощный переносной терминал фирмы "Телефункен", и два "Протазана" с полными комплектами дополнительных "аксессуаров", включая, глушители и лазерные целеуказатели. Были там еще и кевларовый бронежилет, армейский ночной бинокль, и армейская же полевая аптечка. А во втором чемодане - "Бердыш", разобранный снайперский комплекс, боеприпасы различного назначения и еще какие-то спецназовские штучки-дрючки в защитного цвета армейских чехлах и сумках. В общем "клад капитана Крузо", никак не меньше.
