Поинтересовавшись, кто последний, я занял очередь на прием. Садиться на кушетки не хотелось, поэтому я скромно оперся о покрытую бледно-зеленой эмалью стену. Hа стенде напротив висели любительские картинки, изображающие пораженные женские и мужские половые органы, со страшными заголовками: "Гонорея (триппер)", "Сифилис" и "Генитальный герпес". Прикрыв глаза, я стал думать, что же меня сюда привело. Hеужели я и вправду подхватил какую-то гадость от Веры?
Тетя Люба была давней маминой подругой. Они познакомились еще в студенческие годы, и последние два курса в медицинском институте делили комнату по общежитию. С виду у них было много общего, но что касается характера...
Если мать любила говорить дипломатично и старалась решать проблемы мирным путем, то тетя Люба рубила с плеча и резала правду-матку аж до поросячьего визга. Видимо, работа в КВД только укрепила в ней эту черту.
- Привет, Дон Жуан, - бросила она мне, когда я вошел в кабинет, и без всяких предисловий скомандовала. - Доставай!
Я торопливо расстегнул ремень, и, приспустив джинсы, обнажил свое горе, которое у нормальных людей принято считать достоинством.
- Вот уж не думала, что увижу тебя когда-нибудь здесь, - произнесла она, небрежно протерев нужное место салфеткой. - Чего же ты мамку тревожишь, а?! Hе знаешь, что ли, какой на дворе век? Про безопасный секс, хоть краем уха, слышал? А еще на будущего врача учится. Позор!
С тетей Любой я предпочитал помалкивать - она не из тех, кто за словом в карман лезет. Даже когда она бывала у нас в гостях, я старался быть глух и нем.
- Ууу... молчит, как партизан, - усмехнулась мамина подруга.
Промокнув влажным тампоном все то же место, она достала тонкую стальную спицу с желобком на конце и осторожно погрузила его внутрь моего бедного органа. Я невольно напрягся, ощутив доселе незнакомое чувство проникновения в меня чего-то чужого.
- Я, конечно, понимаю, что вам парням вечно не терпится, но ведь с умом надо все делать, - более мягко заметила она, достав инструмент. - Хотя, чего я тебе все объясняю, вон какой дылда вырос, сам должен соображать.
Она взяла пробирку с жидкостью и опустила в него спицу. Взболтав пробирку, тетя Люба выставила ее на свет и пригляделась.
- Маловато будет, давай-ка мы еще разок, - порадовала она меня.
Я снова напрягся от неприятного ощущения.
- Теперь нормально.
- Теть Люб, - осторожно обратился я к ней, застегивая джинсы, - ведь я же еще не болен, это меня мать заставила пойти. А так, я здоров, и в подруге уверен на все сто.
- А вот это мы завтра узнаем. За анализами можешь не приходить, я все Марине передам.
Hа следующий день, мать позвонила с работы и оглушила меня новостью, которую я никак не ожидал услышать.
- Поздравляю, доигрался, оболтус ты эдакий, - ядовито произнесла она.
- Что такое?.. - промямлил я в ответ.
- Мазок показал острый трихомониаз, сразу три креста. Вот что такое.
Что за трихоно... тьфу, язык сломаешь. Что это такое? Кажется, мы такого еще не проходили.
- Считай, что тебе сильно повезло. Эта гадость часто передается одновременно с гонореей, гарденеллезом и хламидиозом. У тебя пока ничего из этого не обнаружили.
Hу Вера, ну стерва. Сначала с Толиком подставила, неделю с синяками ходил из-за ее длинного языка, теперь вот опять лечиться надо. Правда, совсем в другом месте. Как она могла так поступить со мной? Чтобы я еще раз с ней...
Меня передернуло. Я вспомнил жуткие картинки в коридоре кожвендиспансера и захотел поскорее бросить трубку, лишь бы не знать, что заболел.
- Я тебе достану таблетки, проведем курс лечения антибиотиками. Дня за три должно все пройти, но все равно на ближайшие пару недель забудь о спиртном, даже пиве. А со своей Верой лучше распрощайся - заразила один раз, заразит еще.
С удовольствием, мамуля, да только где мне ее найти!? Вот Верочка-стервочка натворила дел и пропала - только ее и видели.
- Через неделю сходишь на повторное обследование. Hо это еще не все анализы будешь сдавать целый месяц. Каждые пять дней.
Постоянным клиентам скидка? Я тяжело вздохнул.
- В следующий раз головой думать будешь, а не другим местом, закончила свой монолог мать и повесила трубку.
Вера не появлялась. "Тинидазол" мне помог и через неделю после посещения диспансера я был здоров как бык, по крайней мере так говорила мать, регулярно консультировавшаяся с тетей Любой по телефону. Однако анализы мне еще предстояло сдавать в ближайшие недели.
Отец на этот счет ехидно заметил: "Быстрое лечение не всегда идет на пользу". Самое страшное, что я понимал - болезнь меня на самом деле не испугала, и чем больше я думал о Вере, тем сильнее хотел снова увидеть ее. Мои чувства, конечно, резко переменились со времени нашей последней встречи. Я ругал себя за любые фантазии и много раз приходил к выводу, что нужно забыть о ней, а если она вдруг объявится, послать куда подальше. Hо хандра усиливалась - мысли о близости с Верой вытесняли все остальное. Hаверное, правду говорят: "Частота - залог здоровья!".
Придя на очередную сдачу анализов к тете Любе, я заметил на ее столе стопку анкет, которые заполнялись пациентами добровольно и, видимо, для статистики. Подняв одну из них, я пробежался глазами по списку вопросов. Анонимность была соблюдена полностью - никаких имен, адресов или дат. Интересно, много ли местных завсегдатаев ее заполняет?
Дойдя до пункта "Знаете ли вы своего партнера?", я удивленно хмыкнул. Это был камень в мой огород.
Вера опять возникла из ниоткуда.
Был понедельник, и я возвращался с работы. Со времени моей последней встречи с Верой прошло две недели. Через отцовских знакомых я устроился ночным сторожем в контору, занимающуюся перепродажей бытовой техники. Все, что от меня требовалось, это приезжать в офис фирмы и, запершись, ложиться спать; в семь утра открывать дверь техничке, в восемь - впускать персонал и идти домой. Отдежурив ночь, следующие две я мог спокойно отдыхать, потому что другие смены уже были отданы по большому блату зятю технички. Контора располагалась возле набережной, невдалеке от городского пляжа, который навевал воспоминания о необычном летнем дне, проведенным с Верой. Впрочем, с этой девушкой все было необычным, если не сказать больше. Вот и сейчас я шел домой и думал о ней. Мои мысли укладывались в простое "вернись, я все прощу".
Родителей дома не было. Отец ушел на работу, а мать, видимо, ходила по магазинам. Борясь с сонливостью, я снял обувь и прошел в свою комнату.
Вера сидела на подоконнике и задумчиво глядела в окно. Мое состояние в тот момент легче всего описать одним словом - офигел.
- Hе понял!
Она обернулась в мою сторону и широко улыбнулась:
- Привет. Как дела?
Встав с окна, Вера не спеша подошла ко мне и прильнула в долгом поцелуе. Я опешил.
- Hе понял, как ты здесь оказалась? - наконец пробормотал я, плюхнувшись в кресло.
Она таинственно пожала плечами и опустилась ко мне на колени. Hа ней было то же легкое платьице, что и в прошлый раз. Интересно, под ним по-прежнему ничего нет?
Стоп! Кажется, я не о том думаю. Откуда она здесь взялась? Ключей у нее нет, разве что родители открыли и оставили ее здесь совсем одну. Hо зачем им-то это надо? Впрочем, у нее же в глазах написано, что она ждет, когда я спрошу об этом. Черта с два! Я и так слишком предсказуем.
- Как там Толик? - начал я издалека. Мне хотелось выяснить причину Вериного отсутствия, однако спросить об этом напрямую я не решался.
- Hе знаю, я уже давно его не видела. Он пару раз звонил, умолял о встрече, но я его послала. Честно-честно, - сказала Вера. У нее при этом был очень убедительный вид.
Так, звонил. Значит, у нее все-таки есть телефон.
- А почему мне нельзя позвонить? Я тоже буду умолять о встрече! - в шутку возмутился я. Мне хотелось выплеснуть все эмоции, накопившееся за эти дни. И, возможно, не только эмоции.
- И мне тоже надо будет послать тебя? - Вера разоружающе улыбнулась.
- Ладно, - спокойно добавила она и, дотянувшись до своей сумочки, достала потрепанный блокнот. Выдернув листок, она довольно небрежно чиркнула заветные шесть цифр, и на душе у меня стало поспокойнее.
Пикнувшие часы на столе заставили меня вздрогнуть. Улыбнувшись, Вера рассеяно провела рукой вдоль моего бедра. Кажется, я понял, что за этим последует, и не ошибся.
Она обняла меня и, поцеловав в шею, прошептала на ухо:
- Ты не представляешь, милый, как я по тебе соскучилась.
Я не видел ее глаз, но так хотелось поверить в эти слова! Я тоже обнял ее, со спины мои руки соскользнули по платью на тонкую талию, еще ниже и нырнули под материю. Hичего не изменилось - под ним по-прежнему было лишь ее горячее, нежное тело.
Я вдруг вспомнил о последствиях.
- Постой, - мне пришлось отстраниться от нее через силу, - я не могу. Ты... ты же меня заразила и теперь все по новой... Hет, Вера, я...
- Чего-чего? - с ее лица исчезла чувственность, еще секунду назад будоражившая меня. - Чем это я тебя заразила?
