Наши друзья знали об этом.
И знали, что мы будем дома.
Бля.
Они обещали устроить нам вечеринку после свадьбы.
– Кажется, я знаю, в чем дело, – встав, я направился к входной двери, совершенно наплевав на то, что был в одних трусах. Хотели сделать сюрприз? Сейчас они у меня получат.
Дверь открылась, и на пороге возникли Хлои и Беннетт, Макс и Сара, а также Джордж, держащий в руках тонну выпивки.
– Сюрприз! – все крикнули хором.
Все, кроме Джоржа, который пялился на мои трусы.
– Ой, а ты прям как знал, что я приду.
– Ну надо же. Привет, народ, – саркастично заметил я.
– Попался! Теперь ты не отделаешься, Уилл. Мы пришли тебя напоить и составить компанию, – сказала Хлои, поднимая пакеты с кружевным нижним бельем. – Здесь кое-что для Ханны, но большую часть Джордж выбрал для тебя.
– Тогда, мать вашу, не тупите – проходите, – сказал я, отходя в сторону.
Макс с Беннеттом остановились на лестничной площадке, своим видом напоминая провинившихся школьников. Приподняв брови, я выжидающе посмотрел на них.
– Парни, вы заходите или?..
Они замешкались, поглядывая друг на друга.
– Тут жены надумали… – начал Макс, оценивая мое скромное одеяние.
– Не, эй, все клево, – отмахнулся я, нацепив фальшивую улыбочку. – Мы с женой как раз собирались оценить преимущества секса в браке, но сами подумайте, ваш приход намно-о-ого интереснее.
– Слушай, – заметил Беннетт, – нам, наверное, стоило сначала позвонить, но… Хлои…
– Сначала позвонить? – я засмеялся, сильно шлепнув их обоим по плечам и затаскивая внутрь. Напою этих мудаков так, что они не смогут держаться на ногах. – Не стоило! Мои двери всегда открыты для вас, да и позависать с молодоженами в труселях – пиздец какое святое дело. В любое время.
Макс осторожно вошел, тихонько посмеиваясь.
– Черт, дерьмово.
– Первые шоты кавалерам, – уточнил, закинув руки им на плечи. – Да начнется праздник!
Хлои последовала за Джорджем на кухню, пока Сара, войдя в гостиную, обняла Ханну, которая все еще находилась в полушоковом состоянии, и включила музыку. Заиграл бодрый рок, и они обе вернулись к нам.
Ханна обняла меня за талию, заглядывая в глаза.
– Что это сейчас было? – спросила она сквозь смех.
У нее на лице был написан вопрос: «Мы готовы к этому?»
Но, по правде говоря, у нас впереди было еще миллион тихих и уютных субботних вечеров вдвоем. А перед восторженными лицами наших друзей было тяжело устоять.
Я нагнулся, чмокнув ее.
– Боюсь, долго мы сегодня не продержимся, – заметил я, не отрываясь от ее губ.
Она засмеялась.
– Наверное, ты прав.
Вернувшись с подносом с шотами текилы, Хлои передала по одному мне, Ханне и Джорджу, и по два Беннету и Максу.
– Сообразительная женщина, – сказал я Хлои.
Сара справилась с крышкой бутылки с водой, а Хлои крикнула нам подойти ближе.
– Все сюда. Поднимайте чертовы бокалы! – звякнули стаканы. – За молодоженов Уилла и Ханну Самнер-Бергстром! Приготовьтесь на всю жизнь остаться безбашенными гавнюками.
Текила обожгла губы, разливаясь теплой волной по пути к желудку, и, взглянув на Ханну, я заметил, как она вздрогнула, почувствовав то же самое, а затем скривилась от отвращения.
– Ох, черт, что за гадость, – простонала она.
– Надо больше пить, – заметил Джордж и убежал на кухню, вернувшись через пару минут с новым подносом шотов.
– Да вы с ума сошли, – сказал я им. – Пяти минут не прошло, а мы пьем шоты в коридоре, как кучка болванов из братства.
Беннетт согласно кивнул, но все равно потянулся за третьим шотом.
– Ты избежал пыток мальчишника, – уточнил Макс, поднимая бокал. – У Беннетта он был в Вегасе. Мой в кабаке на Митпэкинг Дистрикт [район в Нью-Йорке].
– Если я правильно помню, то лучше и не скажешь, – добавил Беннетт. – Думаю, тем вечером под парами ваших гормонов в туалете развлеклось немало посетителей.
– Да и вообще, когда это мы в последний раз напивались все вместе? – спросила Хлои.
Воцарилась тишина.
– М-м… никогда? – предположила Ханна, опрокидывая шот, после чего зажала рот рукой и закрыла глаза. – Не думаю, что текила – это мое.
Бросив взгляд на Ханну – на влажные от выпитого алкоголя губы и раскрасневшиеся щеки – я пошел на кухню и схватил солонку и лайм.
– Иди сюда, – притягивая ее к себе, сказал я.
– О-о-о да-а, – где-то позади нас проворковал Джордж. – Через пару минут нас ждет шоу «Лизни-опрокинь-кусни».
– Лизни мою шею, – сказал я Ханне, и, кажется, она уже слегка опьянела, потому что без раздумий сделала это у всех на глазах. – Насыпь сюда немного соли.
Я почувствовал, как по моей голой груди дорожкой посыпалась соль.
– Окей, – сказала Ханна. – Что дальше?
– Лизни соль, опрокинь шот и кусни лайм из моего рта.
– Все обратили внимание, что Уилл по-прежнему в одних трусах? – выкрикнула Сара по ту сторону комнаты, убавляя звук стерео. – Может, еще кому-нибудь некомфортно, как и мне?
– У меня в снэпчате [мобильное приложение обмена сообщениями с прикрепленными фото и видео] сегодня чертов праздник, – пробормотал Джордж, успев щелкнуть камерой, прежде чем я протянул руку и выбил телефон у него из рук.
Под громкие крики и аплодисменты Ханна ртом прижалась в моей шее, после чего выпила текилу и подалась вперед, забрав кусочек лайма, зажатый у меня в зубах.
Ну бляяя.
Она отстранилась, а я наблюдал за тем, как она посасывает лайм, улыбаясь мне одними глазами.
– Лучше? – спросил я.
Выбросив его, она покачала головой.
– Не-а. Все равно отвратительно.
Она поцеловала меня – на вкус как текила и лайм. Я мог бы наслаждаться ее поцелуями целый день и все еще хотеть большего.
Но она положила руку мне на грудь, немного отталкивая.
– Иди надень штанишки. Ты тут малость… увеличился в размерах, – кивнув на мои боксеры, она широко улыбнулась, и тут до меня дошло, что я практически заработал себе стояк посреди квартиры, где находились все наши друзья.
Беннетт со смехом отвернулся.
– Да ну вас нахер, господа, – сказал я, ударив его в плечо и направившись обратно в спальню.
Много времени не понадобилось, чтобы все, кроме Сары, напились в хлам. Даже Ханна, которую я видел слегка подвыпившей только несколько раз, и то по особым случаям, прекращала хохотать лишь в промежутках, когда всем телом вздрагивала от приступов икоты. Кофейный столик был завален коктейльными соломинками, игральными картами, пустыми рюмками и бутылками из-под пива. Пачка кукурузных чипсов валялась рядом с практически пустой чашкой, и казалось, всем было плевать, что в стыке между двумя половинками стола пролито немало сальсы.
– Ханна, что там у тебя за фигня с работой? – спросил Беннетт, со свойственным его пьяной персоне превентивным недовольством.
Подняв три пальца вверх, Ханна ответила:
– Еще два собеседования.
– Где? – спросила Сара, пододвигая к себе стакан с водой.
Моя очаровательная опьяневшая супруга попыталась сконцентрироваться на пальцах, разминая их.
– В Беркли и Калтехе.
Хлои нахмурилась.
– Если ты переедешь на Западное побережье, я сделаю из нее оружие, – заявила она, пьяно размахивая тонкой соломинкой, после чего начала искать остальные среди барахла на столе, – а этот арахис использую в качестве пуль. И стрельну тебе в член, Уилл.
Я сморщился, мысленно представив это.
– Воу… – начал я.
– Прямо в дырочку, Уилл.
– Окей, ну… ты очень… доступно объяснила. Но собеседования же не у меня.
– Но и у тебя есть право голоса, – напомнил мне Макс.
– Бесполезно, – пьяно махнул рукой я, чувствуя, как внутри начинает зарождаться паника. – Ханна все равно будет жить в основном в лаборатории.
– Эй, – она повернула ко мне голову. – Так не честно.
– Но ведь правда, – поставив локти на стол, я подпер кулаками подбородок. Благодаря алкоголю все беспокойства в моей голове всплыли на поверхность. – Я хочу, чтобы у тебя была простая преподавательская работа и чтобы мы на самом деле могли видеться. Но такой вариант ты даже не рассматриваешь.
Ханна тут же дернула головой и прищурилась.
– Я не хочу «простую преподавательскую работу ». Я хочу управлять лабораторией.
– Знаю, – пожал плечами. – Я понял. В общем-то, это только твой выбор.
Небольшая трезвая часть моего мозга включила аварийную сигнализацию. А внутренний голосок сказал мне, что я веду себя, как настоящий придурок.
Но мне было все равно. Ну а что, разве нет? Меня пугала мысль, что Ханна займет должность научного сотрудника в крупном научно-исследовательском институте. Одна из причин, по которой я в свое время отказался от подобной работы, – это убийственное напряжение из-за публикаций собственных работ в авторитетных журналах. Когда не остается времени ни на что другое.
