Отважные польские рыцари дрались как львы, я лично, с моими офицерами, вел солдат в атаку, и множество трупов в фельдграу усеяли кровавые пески Эль-Аламейна, и несколько сот немецких танков застыли грудами горелого железа. Но немцев было впятеро больше, у нас же закончились снаряды и патроны. Тогда героические польские дивизии стали, в полном боевом порядке, отступать по залитой кровью пустыне на восток, к Нилу. Нас настигли и окружили, и чтобы избежать бессмысленных жертв, я приказал сложить оружие.
Сам грозный генерал Роммель, “Бешеный Лис Пустыни”, смотрел на нас, и даже безоружные, последние рыцари героической Польши вызывали у него страх. Потому он и поступил с нами так бесчеловечно, не в силах видеть нас живыми. Его слова:
-Взять их всех на службу. Саперами. Кто откажется, расстрелять. Господ офицеров это касается особо, ведь по Женевской конвенции, их привлекать к любым работам дозволяется исключительно добровольно. Есть несогласные?
Мы строили дороги, аэродромы. А еще нас заставляли идти пешим строем на минные поля. Или тащить за собой катки от разбитых машин, если мины противотанковые. Всех, генералов, офицеров и рядовых, не делая различия. Мы подрывались, мне пока везло, но каждый раз я умирал в мыслях, слыша рядом взрыв и крики, мы не захотели принять последний бой с оружием в руках, и теперь разлетались в кровавые клочья по воле и нужде врага, бессильные ответить. Британцы не жалели мин, и у каждого оставленного ими рубежа мы теряли больше людей, чем при самой кровавой атаке. Мы не хотели воевать за Сталина, и теперь умирали за фюрера. И еще невыносимее была мысль, что в это время проклятая Красная Армия успешно наступала за Днепром, и будь мы в ее рядах, имели бы несравненно больший шанс выжить. Нас продали и русские, и англичане, нас все время заставляли поступать против своей воли, цивилизованных культурных людей, европейцев, как каких-то рабов!
И это все оставалось “добровольным”! Перед каждым выходом на мины, при построении, немецкий фельдфебель выкрикивал, кто не хочет идти? И почти всегда находились безумцы, кто устал бояться, когда тебя разорвет, и делал шаг вперед. И их не заставляли идти - а отводили в сторону и расстреливали.
У немцев был своеобразный юмор. После десяти выходов на мины, если конечно не взорвался, могли перевести из саперов в “хиви”, так в вермахте называются прислужники, всякие нестроевые. Но это было доступно лишь для рядовых, для младших офицеров норма была двадцать, для старших тридцать, для генералов пятьдесят. Правда, для офицеров была привилегия встать в задние ряды.
Я сумел бежать, под Иерусалимом. И мне неслыханно повезло, остаться живым, избегнуть немецких пуль, не попасть в руки еврейских боевиков или арабских банд. Мне повезло добраться до контролируемой британцами территории, и быть узнанным, не принятым за немецкого шпиона. Затем было долгое путешествие в Лондон, госпиталь, восстановление нервов в санатории, и снова в строй, чтобы служить мой любимой Польше.
Мне известно, что спаслось несколько десятков человек из восьмидесяти тысяч. Будь проклят тиран Сталин, обрекший нас на такую судьбу!
Из архивов НКВД - подлинные разговоры заключенных поляков, тех самых, из которых формировалась армия Андерса. Наверное, мировоззрения поляков в Катыни было таким же?
Хельман, бывший полицейский: “Вначале мы, поляки, будем воевать против немцев, а затем, когда будем хорошо вооружены, мы повернем против СССР и предъявим требования вплоть до передачи Киева и других территорий. Таковы указания нашего национального руководителя - ксендза Сигмунда. Англия, заключив договор с Россией, пустила пыль в глаза Советскому правительству, фактически она за спиной Германии тоже воюет против СССР”.
Ковцун, полковник польской армии: “Скоро придет Гитлер, тогда я вам покажу, что из себя представляет польский полковник!”
Ткач, полицейский: “Теперь нас, поляков, хотят освободить и сформировать войска, но мы покажем, как только получим оружие, - повернем его против русских”.
Майор Гудановский: “Мы, поляки, направим оружие на Советы, отомстим за свои страдания в лагерях. Если только нас возьмут на фронт, свое оружие направим против Красной Армии”.
Поручик Корабельский: “Мы вместе с Америкой используем слабость Красной Армии и будем господствовать на советской территории”.
Капитан Рудковский: “Большевики на краю гибели, мы, поляки, только и ждем, когда нам дадут оружие, тогда мы их прикончим”…
Поручик Лавитский: “Вы, солдаты, не сердитесь пока на Советы. Когда немца разобьем, тогда мы повернем винтовки на СССР и сделаем Польшу, как раньше была”.
Полька Пеляцкая, прибывшая в Тоцкие лагеря для поступления в польскую армию, в своем заявлении в НКВД пишет: “В Тоцком лагере нет никакого стремления к борьбе. Они довольны, что получили свободу, и при первом случае перейдут на ту сторону против советской власти. Их разговор полон цинизма и злобы к Советскому Союзу”.
И еще один штрих. Когда армия Андерса, в разгар сражений на Кавказе, под Ржевом и под Сталинградом, удирала в Иран, при посадке на суда в Красноводске те из шляхтичей, кто не сумел обменять выдаваемое им в СССР очень не малое офицерское жалование, на фунты и доллары, демонстративно рвали советские деньги и бросали за борт. На причале был поэт Борис Слуцкий. Его свидетельство:
Мне видится и сегодня
То, что я видел вчера:
Вот восходят на сходни
Худые офицера,
Выхватывают из кармана
Тридцатки и тут же рвут,
И розовые за кормами
Тридцатки плывут, плывут.
И это - БЫЛО.
Так поставим памятник на катыньских могилах, даже если “виноваты” мы? Или ограничимся эпитафией - без чести жили, бесславно сдохли.
Лазарев Михаил Петрович. Москва, 21 мая 1943.
Свят-свят! Снится же иногда такое, не отпускает!
Или, как предположил Серега Сирый, “попав в иной мир, мозг как приемник ловит информацию из иных времен”, или просто, непредсказуемая игра воображения. О третьем варианте, что потихоньку начинает съезжать крыша, не хочется и думать.
Ну что за сценарий вы опять принесли? Хорошие парни побеждают плохих парней, стрельба, кровь, взрывы, и неизбежный счастливый конец. Добротная поделка, но не больше - все повторялось уже сотни, если не тысячи раз, зрителям давно надоело. А я хочу, чтобы вышла не поделка а шедевр!
Отчего у вас все положительные герои такие брутальные, мускулистые, рыцари без страха и упрека? А где герой, с которым мог бы отождествить себя обычный зритель, в массе смею предположить, не супермен? Что значит, “его сразу убьют, он не сможет”? А вы придумайте сюжет, чтобы не убили! И простой, маленький человек, вышел бы победителем там, где супермены облажаются. Вот на такой фильм зрители пойдут толпой!
Тема о пропавшем транспорте с ураном, будто бы захваченном немецкой подводной лодкой? Что ж, сойдет, ни лучше и ни хуже прочих - главное, насколько мне известно, никто еще не пытался ее экранизировать. Умствования историков, куда этот пароход делся, и кто его потопил, не в счет. Известно главное, уран фюрер так и не получил. Значит, домыслить все прочее, наше святое право.
Итак, Главный Герой. Никакой не капитан рейнджеров, а всего лишь… ну скажем, скромный хлеборез на камбузе того самого парохода. Делает свое дело, прислуживая по кухне, без всяких перспектив, но зато виртуозно. Обычный парень, один из многих. Белый или чернокожий - хм, кинем монетку… белый! Ну значит, проявим политкорректность к его другу или напарнику. Кем он будет - сейчас решим!
А может быть… Требования Гильдии, такой-то обязательный процент темнокожие, женщины, представители секс-меньшинств? Нет, тогда женщину ввести неудобно, и что скажет женская половина зрителей. Ну пусть будет юная красавица, дочка капитана, на которую наш герой не смеет и взглянуть. Но она пожалела его, когда над ним, совсем не красавцем, не мачо, зло подшутили товарищи по команде. И как положено, она даже не знала о его любви, что он готов умереть по первому ее желанию - вы что, женских романов никогда не читали? Придумайте подушещипательнее, чтобы у всего зала выбивало слезу!
И вот, они плывут, везут из Африки (уточните, откуда) урановую руду, кажется какой-то бельгиец или голландец ее там копал, и больше никто в мире. И это все наличные запасы руды, если немцы ее получат, то никто не сумеет сделать атомную бомбу кроме них, и Рейх завоюет весь мир!
Сцена с захватом судна у вас хорошо написана. Только рекомендую эсэсовцев сделать понагляднее - в черных мундирах, касках, начищенных сапогах и портупеях. Что значит, так не было? Я сам видел в справочнике, как выглядели солдаты СС. И германский флот с 1942 года указом самого фюрера был включен в состав СС. А у немцев, да будет вам известно, был во всем железный порядок: как указано, так и должно, пусть это и кажется странным!
Эсэсовцы захватывают пароход, сразу убивают капитана, всех офицеров, механика, радиста, кто там еще может быть важным? И пытают всех оставшихся, надеясь узнать наши военные секреты. Один лишь хлеборез, никем не замеченный, прячется на камбузе… а где там можно спрятаться, чтобы не нашли? Например, в морозильнике. А под плитой пытается укрыться дочка капитана, но ее находят немцы. И пытаются разложить ее тут же, на столе - сам командир немцев, и его ближайшие помощники.
