— Хорошо. Пропустите его, — приказал солдатам Алекс.
Шохад бесшумно исчез во тьме караван-сарая. Алекс мысленно выругался ему вслед и, опомнившись, отпустил рукоятку револьвера.
— Хмылов! Хмылов!
Унтер был где-то во дворе, но на крик Алекса явился незамедлительно.
— Здесь я, господин лейтенант!
— Ты про Шохада-караванщика что-нибудь слышал?
— Так он и к вам приходил!
— А что, другим экспедициям он тоже свои услуги предлагал.
— Предлагал, — подтвердил унтер, — только просил много, никто не соглашался.
— Я согласился.
Алекс с удовлетворением отметил, как скисла Хмыловская физиономия.
— Ты мне скажи, караванщик он хороший?
— Раньше был хороший.
— А почему был?
— Да была у него в Гохаре какая-то темная история. То ли он кого-то убил, то ли у него кого-то убили, а он отомстил, но только за его голову объявлена награда и дальше Сфагана путь ему заказан. А кому он такой нужен? Вот и обитает здесь, перебивается случайными заработками.
— Но караван через пустыню он провести сможет?
Унтер пожал плечами.
— Говорят, раньше он был одним из лучших.
— Ну вот и отлично. Завтра на рассвете выступаем. Проследи, чтобы все было в порядке.
— Слушаюсь, господин лейтенант!
После ухода Хмылова, Алекс позвал к себе Фелонова и негромко, так чтобы не смогли услышать солдаты, приказал.
— Присмотри за ним, не дай бог, что-нибудь эдакое сотворит, что мы посреди пустыни без воды останемся.
— Не извольте беспокоиться, присмотрю. Да и не такой он дурак, с нами же идет.
Не известно, какие указания дал полковник Жимайло старшему унтер-офицеру Хмылову, но, видимо, прямая диверсия в них не входила. По крайней мере, сам Хмылов ни в чем предосудительном Фелоновым замечен не был. Прибывший на рассвете Шохад, с высокомерно-снисходительным видом наблюдал за сборами руоссийцев, восседая на своем бактриане. Оружия, по крайней мере, на виду он не носил, но кто знает, что он может прятать под халатом. Наконец, их небольшой караван тронулся в путь.
Когда Алекс смог рассмотреть шохадовского верблюда при дневном свете, то даже ему стало ясно, что отличается от тех, на которых ехали солдаты и он сам, так же, как быстроногий скакун от тяжеловозов. Похоже, его специально выводили для скорости. Если караванщик вздумает сбежать, то догонять его будет бесполезно. Лейтенант сделал отметочку на память.
При передвижении в составе каравана, практически невозможно поговорить с едущими спереди или сзади. Чтобы получить нужную информацию, приходилось ждать привала. А Алексу просто необходимо было очень многое узнать от караванщика, поэтому, при первой же возможности он взялся за Шохада всерьез, вопросов у него накопилось много.
— Ты знаешь, зачем мы идем в Сфаган?
— Нет. Мое дело вести караван туда, куда прикажет хозяин. За это мне и платят.
— Я ищу следы большого руоссийского отряда, прошедшего здесь сто лет назад. Мне нужно знать, что с ним случилось. Ты слышал что-нибудь о нем?
Караванщик отрицательно покачал головой.
— Здесь, в самом сердце Тюра-Кум веками ничего не меняется. Один день похож на другой, а этот год ничем не отличается от предыдущего. Прошли руоссийцы, и ладно, лет через двадцать никто о них и не вспомнит, а тем более через сто.
Услышав такое от Шохада, Алекс расстроился.
— И что же, ничего нельзя узнать?
— Почему нельзя? Можно. Я знаю человека, чья семья давно ведет летопись Гохары, он может посмотреть записи своих предков.
— Хорошо бы, — оживился Алекс.
— Я передам мою просьбу с попутным караваном, ответ мы подождем в Сфагане. Но я пять лет не видел его, — продолжил Шохад, — не знаю, захочет ли он выполнить ее.
— Съезди в Гохару сам, — забросил пробный шар Алекс, — все узнай. Я дам тебе деньги.
— Деньги не помогут. Я не могу поехать в Гохару, даже надолго задерживаясь в Сфагане, я сильно рискую. Эмир объявил за мою голову большую награду, есть немало желающих получить ее.
В этой части информация Хмылова о караванщике подтверждалась.
— А почему эмир хочет получить твою голову? — заинтересовался Алекс.
— Это наши с ним дела, — отрезал караванщик.
Видя, что углубляться в эту тему Шохад не намерен, Алекс перевел разговор на другую.
— Часа полтора назад мы проехали какое-то сооружение. Что это было?
— Колодец.
— Тогда почему мы не остановились?
— Сейчас там нет воды.
— А когда будет? — продолжил приставать к караванщику Алекс.
— Осенью, когда пойдут дожди.
— Значит, через пустыню лучше идти осенью.
Караванщик отрицательно покачал головой.
— Осенью часто бывают песчаные бури, а летом, бывает, и за сорок дней ни одной.
— А что, песчаная буря это так страшно?
— Если тебе повезет, офицер, — усмехнулся караванщик, — то ты этого никогда не узнаешь.
Алекс еще бы долго выяснял подробности местной жизни, но за день все сильно устали и просто валились с ног. На рассвете следующего дня караван двинулся дальше. Путь их шел то по твердой, утоптанной за сотни лет глинистой почве, то по песку среди песчаных барханов. Причем длина песчаных участков могла превышать десяток верст, несколько часов они двигались, не имея никаких визуальных ориентиров. Постепенно до Алекса стала доходить основная опасность такого путешествия — стоит только немного отклониться от правильного пути на песчаном участке, и караванную тропу можно уже не найти. Попробуй угадать, в какую сторону ты отклонился, вправо или влево.
Словно подтверждая опасения офицера, время от времени по сторонам от тропы белели старые кости. Большинство — верблюжьи, но попадались и такие, которые к животным отношения иметь не могли. На вопрос "Кто бы это мог быть?", Шохад только плечами пожал. Кто знает, может, среди этих бедолаг были и солдаты Каурбарса? Пустыня Тюра-Кум умела надежно хранить свои секреты.
Время от времени, лейтенант контролировал направление по компасу, каждый раз убеждаясь, что Шохад ни разу от него не отклонился. В очередной раз, поднимаясь на песчаный холм, он видел за спиной прямую цепочку следов, оставленную их караваном. Тем не менее, когда вместо песка копыта верблюдов вступали на утоптанную глину тропы, он испытывал большое облегчение. И не он один.
После полудня справа от караванной тропы начали попадаться выходы скальной породы, а ближе к вечеру открылась ровная, сияющая в солнечном свете поверхность.
— Что это? — изумился Алекс.
— Солончак, — пояснил Хмылов, — когда-то озеро было, потом вода ушла, а соль осталась.
Действительно, вся плоская, как стол, поверхность бывшего водоема была покрыта белыми кристаллами соли. Успев вдоволь налюбоваться природным чудом в свете закатного солнца, караван добрался до стоявшего невдалеке от тропы полуразрушенного и почти полностью занесенного песком сооружения. Здесь Шохад решил остановиться на ночь. Верблюдов связали попарно и отпустили объедать торчащие из песка колючки.
Проверив, как устроились на ночлег солдаты, лейтенант продолжил донимать караванщика.
— А что здесь творится зимой?
Ответ Шохада ожидаем и поразителен одновременно.
— Холод и снег.
— Здесь бывает снег?
Едва спавшая дневная жара не допускала мысли, что эти раскаленные пески когда-нибудь может покрывать снег. Хотя, через несколько часов песок остынет, и такая мысль будет казаться не такой уж крамольной.
— Бывает, — подтвердил Шохад, — мало, но бывает.
— А с водой как? — вернулся к главной теме лейтенант.
— В начале зимы немного лучше, а в конце даже хуже, чем летом.
— А песчаные бури зимой бывают?
— Бывают, — подтвердил караванщик.
Понемногу Алекс узнавал особенности местного климата и жизни аборигенов, но знания эти никак не приближали его к решению поставленных генералом Скоблиным задач.
Утром третьего дня всех сильно напугала большая серая змея. До сих пор ни один представитель местной фауны на глаза не попадался, только цепочки чьих-то следов на песке. А эта гадина приползла откуда-то ночью. Часовой ее не заметил, и только утром она была обнаружена одним из проснувшихся солдат. Тот завопил от страха. От солдатского вопля проснулись остальные. Унтер-офицер Фелонов, еще не успев открыть глаза, схватился за револьвер. А открыв их, увидел буквально в паре аршин от себя уродливую треугольную голову. Не думая, он выбросил вперед правую руку, одновременно взводя курок "дефоше" большим пальцем, и нажал на спуск.
Когда рассеялся пороховой дым, все увидели извивающееся в агонии тело змеи. Пуля Фелонова буквально снесла ей голову, каким-то чудом больше никого не задев. Но даже без головы змея продолжала внушать ужас. Один из бледных от страха солдат несмело поинтересовался.
