еще глоток. Побольше. Мне нравилось. Развалившись в кресле, я улыбнулся и посмотрел в окно.
Красный размазанный шар, едва проглядывал сквозь облака, но даже это не расстроило меня и не сбило с настроя. Я наслаждался моментом одиночества и блаженства, когда в дверь громко и нетерпеливо забарабанили.
Черт! Я чуть не разлил чай на себя. Кто мог там быть? Дана же сказала, что отправила всех до обеда. И как они преодолели ворота? Никакого вызова не было. Никто не звонил и не спрашивал разрешения войти. Или я мог его просто не услышать? Может Дана и звук отключила, решив, что нам никто не нужен?
Я аккуратно поставил кружку с чаем на столик рядом с собой и поднялся из кресла.
Со стороны спальни раздались шаркающие шаги. Заспанная Дана вышла и, протирая глаза двинулась к двери. Девушка накинула на себя какой-то халат. Я был этому несказанно рад. А то, судя по состоянию, она могла бы открывать двери абсолютно голой.
Дана явно еще не проснулась. Как любила говорить моя мама: «поднять подняли, а разбудить забыли».
— Стой! — успел предупредить я. — Ты же в образе Даны. Спрячься пока. Я сам открою.
Дана, подняла на меня заспанные глаза, улыбнулась, кивнула и такой же медленной шаркающей походкой отправилась в обратную сторону.
Я подошел к входной двери, встряхнул кисти, вызывая покалывания в пальцах, приготовился.
Оглянулся, на всякий случай проверив, что девушку не будет видно от входа. Дана стояла в гостиной правее от холла и выглядывала из-за приоткрытой двери. Отлично. Хорошее место. Здесь она была почти не заметна, если не приглядываться, но видела вошедшего и могла в случае чего среагировать.
Я провернул защелку, запирающую дверь сразу в трех местах, и потянул за ручку. Створка приоткрылась.
На пороге стояла Олеся.
Ее глаза были красные от слез, на щеках застыли ледяные ручейки. В подрагивающих руках девушка держала газету.
* * *
— Господа, вам не кажется, что последнее время мы слишком часто стали здесь собираться? — произнесла Первая.
Сегодня она сидела не в ложе, как обычно, а со всеми вместе за круглым столом, что стоял в центре комнаты.
— Дела требуют нашего внимания, — ответила Четвертая.
— Это все ясно, — раздраженно произнесла Первая, — но дела были и раньше, а сейчас у нас одна заноза в заднице, и она постоянно ноет.
— Вы о князе Сибирском? — на всякий случай уточнил Третий.
— Я о Макаре Добронравове! — громогласно перебила встрявшего в разговор женщина. — Он не князь! Запомните это и больше не повторяйте этой ереси!
Третий стушевался. В последнее время он начал замечать, что Первая стала раздражительной. Может возраст у нее такой? А может есть и другие причины.
Поговаривали, что у нее не все так хорошо с добычей. Месторождение заканчивается, а нового места для добычи разведчики не нашли. Не ровен час, когда Первая перестанет быть таковой. И Третий очень надеялся, что подвижка переместит его на второе место, а оттуда уже шаг до того, чтобы стать Первым.
Нет, они конечно все заодно, но плох тот солдат, что не мечтает стать генералом.
Статус Первого дает много привилегий и Третий не безосновательно считал, что все бы хотели оказаться на этом тепленьком местечке.
— Что у нас с ситуацией? — немного успокоившись спросила Первая, — Третий? Пятый? Есть что доложить?
— Наши люди прибыли на место нахождения логова Добронравова, — начал Третий, — но база оказалась покинута и частично выжжена. Аналитики предположили, что было нападение, и им пришлось бежать. А может, большую часть людей перебили. Если бежали, то пока не ясно куда. Следы от базы удалось проследить только до дороги общего пользования, но это могли уезжать и нападавшие.
— Ясно, — протянула Первая. — Опять в дерьмо сели. Ожидаемо.
Третий стиснул зубы так, что ему показалось, они начали крошиться. Пошарил языком во рту, но крошева не нашел.
— Пятый? — спросила Первая. — У вас-то новости хоть приятные?
— Сегодня утром совершено нападение на особняк Смирновой.
Первая стукнула по столу двумя кулаками.
— Вот! Вот как должно начинаться хорошее утро! — радостно воскликнула она, не сдерживая своих чувств. — Учитесь Третий, а то опять в Четвертые перейдете.
Женщина вроде бы и шутила, но Третий вновь напрягся. Какое тут во Вторые метить? Здесь бы на своем месте удержаться.
— И что дальше?
— Кто именно нападал не ясно, но факт перехода власти внутри семьи зафиксирован, — продолжил Пятый. — Главой семьи стала Ольга — старшая внучка. Есть версии, что это ее рук дело. Она умело устранила бабку, чтобы занять ее место.
— Странное предположение, — пробормотала Вторая. — Мои источники говорят, что были задействованы военные, а значит разборки были не внутренними.
— Я знаю, что там произошло, — вмешалась Четвертая.
Все разом замолчали и посмотрели на нее.
— Вечером ко мне заявился Фон Кляйнен напомнить, что я все еще не отослала запрошенный им аквамарилл. У него была перебинтована рука и, как я поняла, он ей даже шевелить не мог. Я его порасспросила, он долго отнекивался, но рассказал, что был у Смирновых, когда туда заявился князь Сибирский.
— Мать вашу! — заорала Первая. — Еще раз назовете его князем, лишу пальца!
Словно в доказательство своих слов Первая рубанула воздух ребром правой ладони, и стоявший на небольшом круглом столике горшок с цветком лопнул и сполз на пол под тем же углом, как располагалась ладонь женщины.
Четверка присутствующих глянула на острый ровно срезанный край горшка и одновременно сглотнула.
— Прости, Первая, — произнесла Четвертая. — Так вот, похоже все это нападение было дело рук Добронравова и его людей.
— Что там было дальше?
— Фон Кляйнен не знал. Ему удалось улизнуть почти в самом начале.
— Эта крыса всегда найдет возможность слинять, — усмехнулась Первая, вновь приходя в хорошее расположение духа. — Смена власти нам на руку. Старая Смирнова воротила нос от нас. Ей было сделано предложение еще по молодости через вербовщика моей матерью, но она отказалась.
— Она знала о нас и осталась жива?
— Доподлинно она ничего не знала. Ни о том кто, ни о том, есть ли вообще. Матушка в итоге, поняв, что Алена не расположена к такого рода интригам, свела все к шутке. Больше Смирнова ни
