Ознакомительная версия.
Именно в рамках этой нисшедшей системы координат продолжает своё движение современный и постсовременный мир — точнее, барахтается на месте. Эта нисшедшая система предопределяет наши цели, наши желания, наше потребление, наше спасение. Она в значительной степени управляет культурой мейнстрима, равно как и контркультурой. И конформисты, и авангардисты равно её воспевают. Она поощряет сторонников современности и равным образом обращает не ожидающих этого ненавистников современности в свою паству. Она всецело стоит за нападками Эго и равным образом объемлет движения Эко. Она к чертям разбивает любые попытки восхождения и шепчет на ухо всем сторонам: я здесь, чтобы помочь вам.
Современность бьётся головой о железные прутья этой нисшедшей решётки, называя пролитую ею кровь знанием. Она завывает в муках этих самонанесённых увечий и называет эти муки подлинностью, или аутентичностью. Она присягает на верность удушающим объятиям плоской матрицы и называет эти смертельные объятия страстью. И она больше всего жаждет доказать свою верность этому бессердечному нисхождению и называет это прислуживание спасением. Нисшедшая матрица вонзила свои безжалостные клыки во всё, что движется.
И — вот величайшая ирония нашего времени — те, в кого её клыки вонзились глубже всего, вынуждены воспевать её наиболее громко.
16. Эго и Эко
В.: Мы находимся в поиске более целостного видения, интегрального видения, «всеуровневого и всеквадрантного» видения. Оно объединило бы лучшее из древней мудрости (все уровни) с лучшим из современности (все квадранты). Одно из основных препятствий на пути к этому интегральному видению — это вовлечённость в исключительно нисшедший мир, мир флатландии.
К. У.: Да, я уверен, что это так. Разумеется, люди всегда могут на индивидуальном уровне принять для себя интегральное воззрение. Но я надеюсь на то, что культура в целом станет поддерживать подобное холистическое и интегральное видение.
В.: Нечто вроде широкого распространения «постфлатландского» воззрения.
К. У.: Совершенно верно. И различного рода «постфлатландские» восстания на самом деле начались вскоре после прихода эпохи Просвещения — мятежи против флатландских взглядов Просвещения. Исследование этих попыток пробиться к постфлатландскому воззрению приведёт нас прямо к настоящему и к возможности образования действительно целостного мировоззрения.
В.: Итак, мятежи пост-Просвещения и постмодерна. Они начались где-то в период между XVIII и XIX веками.
К. У.: Да. Глубинные противоречия, присущие фундаментальной парадигме Просвещения, вскоре породили ряд явлений и процессов, потрясших мир и ярко противопоставивших положительные достижения современности её уродливой тёмной стороне. Блага модерна столкнулись с бедствиями модерна, и все мы всё ещё проживаем в дымящихся руинах этой необычайной битвы. Битвы, которую можно назвать противостоянием Эго и Эко. Эго против Эко
В.: В битве между рациональным Просвещением, которое вы упрощённо называете «лагерями Эго», и воспевающим природу романтизмом, который вы называете «лагерями Эко»45, несмотря на все различия между ними, по вашему утверждению, обе стороны находятся в ловушке современной нисшедшей матрицы.
К. У.: Да. Особенно в процессе стремительного наступления индустриализации чисто на мир с мстительностью обрушилось нисшедшее мировоззрение. Великая паутина взаимосвязанных «они»-явлений окутывала собой современный и постсовременный разум подобно мокрому одеялу.
Стоит ли в таком случае удивляться, что и рациональное Просвещение, и природный романтизм в равной мере использовали данную чисто индустриальную онтологию в качестве своей предельной точки отсчёта. И тот и другой лагерь были фундаментальным образом ориентированы на флатландию, на правосторонний мир эмпирической, чувственно воспринимаемой, объективной природы, которая считалась «по-настоящему реальным» миром. Иными словами, они оба всецело приняли мир, изображённый на рис. 15.4. Но с одним различием: лагерь Эго хотел отстраниться от природы и картографировать её беспристрастным, рациональным, расчётливым и научным образом, тогда как лагерь Эко хотел приблизиться к природе при помощи чувств и сочувственного единства с ней.
Стало быть, различие состоит в том, что там, где сторонники Эго-Просвещения подходили к плоскому и нисшедшему миру посредством рациональных и старательных расчётов, сторонники Эко-романтизма подходили к нему чувственным, сентиментальным и эмоциональным образом. Мол, именно в чувствах мы могли бы стать едины с флатландией, с природой, с миром форм, и подобное «единство» с миром феноменов, с нисшедшим миром считалось спасением. Сторонники воспевающего природу романтизма не хотели управлять флатландией, они хотели единства с нею. Близнецы-флатландцы
В.: Поскольку и Эго, и Эко находятся в ловушке флатландии, с чего бы вообще обращать внимание на их каракули?
К. У.: По той причине, что и те и другие считали, что они преодолевают проблемы, присущие диссоциации Большой тройки, тогда как в действительности они лишь усугубляли проблему.
В.: Так каково же различие между ними? Ведь у них были острые разногласия по множеству вопросов.
К. У.: Да. В рамках нисшедшей матрицы они двинулись в двух диаметрально противоположных направлениях.
Лагерь рационального Эго — базовый лагерь Просвещения, от Декарта до Локка и Фихте, — в общем, стремился установить расчётливый контроль над миром природы и даже подчинить его. Они считали, что жизнь в природе преисполнена одиночества, бедствий, жестокостей и вообще была кратка (в любом случае весьма безнравственна), а посему по понятным причинам они ощущали, что задача рационального Эго состояла в том, чтобы извлечь себя из этих жестоких и безнравственных сетей. Задача Эго состояла в том, чтобы перестать вовлекаться в сети природы. Как следствие, данное рациональное Эго часто называлось «невовлечённым „я“», «необременённым „я“», «автономным „я“» и так далее (что можно видеть на рис. 15.4, где «автономное» Эго висит в воздухе).
Эко-романтический мятеж посчитал это возмутительным главным образом потому, что таким образом вводился массивный дуализм или разрыв между эго и миром природы. Основатели обширного Эко-романтического мятежа (подходившие к этому вопросу с разных сторон Руссо, Хердер, братья Шлегели, Шиллер, Новалис, Кольридж, Вордсворт, Уитман) прежде всего хотели познакомить общество с тем, что, по их ощущением, было определённой степенью целостности, гармонии, единства «я» и природы. Они в особенности хотели видеть «я» и природу как нечто единое, расположенное в более широком потоке вселенской Жизни. Не удаляющая репрезентация, а сочувственное вовлечение в эту великую паутину природы, предельную реальность, в направлении которой должны производиться все действия и акты познания. Другими словами, они стремились обрести единство с самими собой через единство с природой.
Но обратите внимание на то, что это всё та же самая природа. Это всё та же самая сенсомоторная природа лагеря Эго; к ней разве что подошли с совершенно иным намерением — не контролировать, всячески измерять или доминировать над ней, а, напротив, войти с ней в единство и тем самым обрести «целостность» ещё и в себе.
В.: То есть оба лагеря загипнотизировал голос чувственно воспринимаемой природы.
К. У.: Да. Вот почему Чарльз Тэйлор смог показать (в своём объёмном труде «Истоки себя»), что обе версии природы, предложенные Просвещением и романтизмом, основывались на одной и той же модернистской концепции природы, а именно природы как великого взаимосвязанного порядка, или системы эмпирических процессов, которая сама по себе считалась предельной или основополагающей реальностью. Сторонники Эго занимались «отражением» этой реальности (отсюда — «зеркало природы»), а сторонники Эко занимались поисками единства с ней, но в обоих случаях речь шла об одном и том же ОНО.
В.: Значит, с одной стороны, мы имеем Эго-Просвещение, а с другой — Эко-романтический мятеж.
К. У.: В самом широком смысле да. Вместе с схлопыванием Космоса из разбитых осколков выросли эти два выживших инвалида. И далее завязалась эпическая битва между двумя лагерями, где каждый из них презирал своего противника и был уверен, что именно у него в руках были решения проблемы диссоциации современности. И всё же каждый при этом всецело оставался в ловушке одной и той же нисшедшей матрицы, которая в действительности и являлась источником проблемы. Матрицы, которая так никогда и не была всерьёз поставлена под сомнение. Истины сторонников Эго
В.: Стало быть, данная война...
К. У.: Проблема состояла в том, что и лагерь Эго, и лагерь Эко имели в распоряжении неоспоримые истины, в которые они и вцепились, — частицы истины, которые сумели выжить во время схлопывания Космоса. Соответствующие им истины были настолько значимы и жизненно важны, что ни одна из сторон не могла по понятным причинам их отпустить.
Ознакомительная версия.
