– Да всё некогда. Да и Лёлька моя взрослая уже, куда нам дети?
– Ну да, а я, по-твоему, полгода назад представляла себя в таком виде, да: без работы, без мужа, да ещё и в этом городе? Всё происходит неожиданно, главное вовремя понять, чего ты хочешь от жизни. А этого ребёнка я хотела, очень, пусть и неосознанно, поэтому сейчас счастлива.
– А чем тебя город не устроил? Здесь, по крайней мере, всё честно, никаких контрактов тебе, никаких обманов.
– Ага, горд ангелов.
Мы вместе смеялись, заказали ещё по одной порции десерта, хотя до этого казалось, что больше не влезет. Сидели уже больше трёх часов, а темы для разговоров всё не переводились. Маринка уже планировала, в какой церкви будем крестить малыша, кого взять крёстным папой, кандидатура крёстной матери даже не обсуждалась. Плавно беседа перекочевала к её семейной жизни, которая тоже не была лишена страстей и подводных камней, но всё же не так разнообразна как моя. В итоге, на четвёртом часу, Маринка не выдержала и заказала себе несколько коктейлей, от которых её просто невероятно развезло. Теперь она уже ревела горькими слезами, рассказывая какие всё-таки мужики козлы и как они её достали, даже моему Антошке перепало, как представителю мужского пола, который, кстати, уже мешает спать по ночам её Лёльке, являясь во снах. Так, за окном уже стемнело, пора было собираться по домам, но расходиться не хотелось.
– И всё же правильно ты сделала, что уехала, пусть там себе локти кусают оба, в Москве этой своей. Переклинило их, видите ли, на ней, как её… Карине, и пусть слюни пускают. А мы с тобой тут будем красивые, независимые, вон, смотри, там, за дальним столиком уже глазеют.
Марина пьяно прищурилась, тыкая пальцем в бритоголовых мужиков, не пойми, откуда взявшихся в подобном заведении, а те сразу же разулыбались и помахали нам ручкой, не хватало ещё, чтобы прицепились.
– Мариш, если ты не успокоишься, мы сейчас же уйдём отсюда.
Шипела я, чем только раззадоривала, пока, наконец, её глаза не остановились в моём направлении. Но смотрела она намного выше моей головы и уже не улыбалась.
– О, по твою душу. – Криво усмехаясь, сквозь зубы процедила она. – Явился всё-таки, глаза б мои тебя не видели!
И отвернулась, только что не плюнув. Я уж было подумала, что ей по-пьяни что-то привиделось, пока и сама не ощутила чужое присутствие. Поёжилась от неприятного холода, которым обдало шею, но повернуться так и не смогла, пока не ощутила тёплые ладони на своих плечах. Вот тогда-то меня начало нешуточно колотить. Это уже было, но теперь кажется, что не со мной. Лёгкий шёпот взрывает моё сознание.
– Алесь, нам нужно поговорить.
Дима так и стоял за моей спиной, склонившись, а я не могла принять решение.
– А на кой ты нам сдался?! – Оживилась Марина и попыталась состроить серьёзное лицо, но сегодня ей это уже вряд ли удастся.
– Алесь…
Минутная слабость прошла, и неприятная жёсткость наполнила меня.
– Нам не о чем говорить.
Да, трусливо, но я боялась сорваться, расплакаться, снова показать ему свою слабость, ту самую, которую так удачно маскировала несколько месяцев, только лишь потому, что выплеснуть её было не на кого.
– Давай поедем в более уединённое место, прошу. – Дима требовательнее надавил ладонями на плечи, и я сбросила их.
– Я никуда с тобой не поеду. И вообще, ты так и будешь стоять за моей спиной?
– Позволишь сесть?
Я обречённо вздохнула. Не могла его прогнать. Снова. Я зависима. Ненавижу!
– Слушай, иди куда шёл. – Опять возмутилась подруга.
– Марин, тебе хватит. Домой отвезти? – Спокойно ответил Дима, всё ещё не глядя на меня.
– Раздвоишься что ли? Да и вообще, я тебя с Леськой не оставлю. Ты на неё плохо влияешь.
– Алесь?
Когда Дима обратился ко мне, я на секунду опешила, не знала, что делать и что говорить, смотрела в его глаза и буквально забывала, как меня зовут.
– Марин, я вызову тебе такси.
– С ума сошла? Ты с этим будешь разговаривать? О чём? Тебе мало?
– Марина. – Шипела я, доставая телефон из сумочки.
– Мои люди её отвезут.
Сказал Дима и я вздрогнула, ну, да, конечно он приехал не один, статус так сказать, но вздрогнула от того, что увидела. Только в эту секунду смогла оценить его внешне, до этого, не было ничего, кроме его глаз. Нет, вроде бы, он совсем не изменился, но это для других – не для меня. Немного припухшее лицо, тёмные мешки под глазами (такие появляются после бессонных ночей), и странная, словно болевая гримаса на лице, он немного прибавил в весе, больше не было такой гордой осанки, к которой я привыкла. Опухшие ладони со спавшимися венами. Это первый раз, когда он выглядел на свой возраст. Не смотря на то, что Диме почти тридцать восемь, он всегда выглядел хорошо. И дело даже не в том, что мужчины в принципе лучше переносят возрастные изменения, он просто выглядел моложе, действительно. И при нашей последней встрече ему больше тридцати пяти было не дать, а теперь… как-то странно. И глаза. Грустные, безжизненные, не смотря на весь свой гипнотизм.
– Я никуда не поеду!
– Марин, езжай, всё в порядке. – Я неловко улыбнулась, на самом деле не хотела её отпускать, мне была необходима поддержка, но Маринка, как на зло, не в том состоянии.
Когда она ушла в сопровождении двух человек я вдруг испугалась, не знаю чего, наверно снова попасть под его влияние, но Дима молчал, разглядывая меня. Когда его взгляд опустился к животу и ниже, я, в робкой попытке отгородиться от взгляда, свела полы кардигана, запахивая их на животе.
– Ты очень красивая. И снова рыжая. – Со всей свойственной ему серьёзностью, проговорил Дима.
– А ты… пьёшь? Выглядишь паршиво, уж извини…
– Не пью, просто… Алесь, я хотел объяснить…
– Не нужно. – Перебила я. – Я не хочу тебя слушать. Ты знаешь, что я тебе верю, и этим пользуешься, поэтому хватит. Не хочу, чтобы ты был в моей жизни. Хочу, чтобы ты забыл меня.
– Я не могу…
– Ну, извини, я пока, как видишь, непригодна для использования, месяцев через шесть приходи.
– Почему через шесть? Тебе через три рожать. – Всполошился Дима, чем меня насмешил и одновременно задел. Я не хочу, чтобы он считал, не хочу, чтобы помнил обо мне. Мне легче, когда его просто нет в моей памяти, как и меня в его.
– Ух ты, какая осведомлённость! Ну, не хочется тебя огорчать, но ещё некоторое время после родов я не смогу удовлетворять твой живой мужской интерес. Буду зализывать раны.
– Я люблю тебя. – Он попытался накрыть мои ладони своими, и я убрала их под стол, впиваясь ногтями в колени.
Моей напускной жестокости подходит конец. Вот, я уже чувствую, как сама готова броситься ему на шею, только за то, что не забыл меня, что пришёл. Я слышу, как всё быстрее и быстрее бьётся моё сердце, в надежде, что он не отступится, как приятное тепло желания разливается по телу. Я и не подозревала, что беременная женщина вот так, может желать мужчину, как самка, и была именно такой. С жадностью вглядывалась в его лицо, в его глаза, искала в них поддержку, но я не хотела сдаваться, я сама себя предаю.
– Ты никогда меня не любил.
– С первого взгляда, малыш… в этом самом кафе. Увидел тебя и подошёл.
– Не ври. Когда ты подошёл, ты не видел меня, я сидела спиной ко входу. Ты просто не мог…
– Я видел, – улыбнулся Дима, уже осознавая, что пробил мою защиту, – я стоял вон за той витриной, – он указал пальцем на одно стекло, открывающее вид на проспект, и я послушно повернула голову, – стоял и любовался тобой. Ты смеялась, заливалась смехом, не обращая внимания на людей. В тот момент я ещё не осознавал, что меня затянет так глубоко, только когда увидел твои глаза, почувствовал.
– Я не верю тебе… Боже о чём мы говорим!.. Дима, не мучь меня, пожалуйста.
Резкая усталость налила руки, ноги, голову, и я не могла выбраться из этого состояния, постепенно угасая.
– Я не бросал тебя, девочка моя, поверь.
И он пересел ближе, обнял, а я не знала, что сказать. Уже не хотела его оттолкнуть, я ощущала его тепло, его заботу. Ещё чуть-чуть и расплачусь прямо тут!
– Перестань. Как ты вообще узнал, что я здесь? Следил? – Я старалась стряхнуть его руки с себя, но они были такими родными, надёжными, сильными, одна ладонь легла на живот, и малыш послушно толкнул папочку ножкой.
Я верила, знала, что эта встреча рано или поздно состоится, хотела при этом выглядеть иначе, не такой жалкой и подавленной как сейчас, но у меня ничего не получается.
– Мне Антон сказал.
Я посмотрела на Диму с неприкрытым призрением. Антон за всё время ни разу не заговорил о нём, я была практически уверена в том, что сын не простит его, никогда.
– С чего вдруг?
– Давай прогуляемся. Погода замечательная. Я хочу поговорить с тобой, но без лишних ушей.
– Нет.
– Полчаса и потом, если ты захочешь, я исчезну из твоей жизни… но ты не захочешь.
Мне нечем было крыть, я согласилась. С еле слышным стоном поднялась, Дима при этом аккуратно придерживал меня за поясницу. Да, знаю, шесть месяцев не срок, но если до этого сидеть несколько часов, то и в обычном состоянии стонать начнёшь, а тут. В общем встала. Дима расплатился по счёту, и мы вышли из кафе. Шли по проспекту не спеша, Дима держался позади, провожая меня взглядом, опять молчали.
