только портальщик, который и должен теперь следить за линией.* * *
У Киры складывалось ощущение, что ее все избегали. До ужина, который наступал довольно рано, по ее меркам, то Мира шушукалась с Деяном, то рыжий о чем-то говорил с журналисткой. Один Вук Михалек был на виду, но он в основном приставал к слугам с вопросами о том о сем. Чем, видимо, окончательно убедил всех в своей иностранности, ну и немного придурковатости.
Кира даже успела выйти во двор с намерением погулять. Но с наступлением сумерек там стало слишком много насекомых. Да к тому же собака, не чуявшая запаха паромщика, явно нервничала и превентивно порыкивала на Киру, стоило ей отойти от двери дома на несколько шагов.
Зато соседа Кира увидела первой. Седой мужчина пришел пешком в сопровождении слуги и, совершенно не стесняясь, сам открыл дверь в воротах.
Увидев на пороге Киру, он улыбнулся и сказал нечто похожее на комплимент. Вроде как его встречает сразу приятная компания. У Киры было дежавю с альбонским, потому что он походил на английский, но в то же время очень отличался. Поэтому она вроде бы понимала его, но, возможно, не так, как надо.
— Рад, что вы смогли прийти к нам, — послышался голос Деяна за спиной. Он аккуратно отодвинул Киру и предложил гостю войти.
Дальше начались долгие расшаркивания. Какие-то бессмысленные вопросы о том о сем, а потом всех позвали к столу. Вот чего Кира действительно ждала. В прошлый раз она попробовала здесь такую фасоль, которой никогда больше не встречала. Говорили, что все паромщики любят еду, похожую на личинки, так как бобовые пользовались у них особым успехом. На самом деле просто все паромщики любили белковую еду, ту, что отвечала за силу мышц. А фасоль им выдавали каждый день, пока они учились. С тех пор Кире из всего белкового нравилась фасоль. Потому что она быстрее перерабатывалась, чем мясо, и имела свою особую консистенцию и вкус. Хотя мясо Кире тоже нравилось, как и другим паромщикам, которые забывали о фасоли, если видели стейк.
Разговор за столом, пока все ели листья в красивых прозрачных чашах, шел вяло. Фасоль Кира быстро пододвинула к себе, оценив, что ее здесь приготовили в нескольких вариантах, даже как пасту.
Кира постаралась сосредоточиться на словах, когда Деян и сосед начали вспоминать об иностранцах, которые часто погибали. Чтобы понять хотя бы часть, она запустила чип на полную.
— Они часто гибли. Были не приспособлены к нашему климату, очевидно, — сообщил сосед. — Однажды пришли двое. Они, как обычно, добрели до деревни, но упали замертво, когда встретили первого человека. Здесь, очевидно, их настигло проклятье, как многих, кто не надевает лингу.
Журналистка, которой разговор переводил Вук Михалек, с ним Кира как раз сверяла свое понимание языка, резко отложила приборы и проверила, крепко ли сидит ее тряпка на лице.
— Я помню, вы рассказывали о человеке, прожившем у вас несколько лет, — заметил Деян.
Мира прислушалась, когда Вук перевел этот вопрос журналистке, и подалась вперед.
— Да! Вот был крепкий мужчина. Наш язык выучил, как орехи пощелкал. А какие он делал перчатки и сумки! Заглядение. Но вероятно, то, что сначала он ходил без линги, дало о себе знать.
— А как его звали? — спросил Деян.
— Полное имя он завещал написать на камне, а я помню, что отзывался он на «Ени». Он, кстати, говорил, что обязательно вернется домой. Просил сообщить ему, если кто-то увидит поблизости высокого рыжеволосого мужчину. Но у нас таких хватает, поэтому каждый раз, видя рыжего, он просто очень хмурился. Он так и не встретил друга, которого ждал. Не дожил.
— А вы помните, как он выглядел? — уточнил Деян, видя, как его сестра наклонилась к Вуку, чтобы о чем-то попросить.
— Высокий, широкоплечий. А глаза необычные, с желтизной. Я бы назвал их волчьими, — охотно ответил сосед. Ощущалось, что он выложит всё, просто чтобы еще посидеть и поговорить.
Сестра Деяна сначала залпом осушила стакан, потом отложила приборы и сжала кулаки.
— Милочка, а я смотрю, это для тебя личная тема, — вдруг сказала журналистка.
Мира скривила губы, но Искира как будто не заметила этого.
— Так кто же такой был этот Ени? — уточнила она.
— Пока не знаю, — пришлось ответить Мире. Она пожевала губами и все-таки добавила: — Но некто с желтыми глазами по имени Ени часто приходил к моему отцу. Я только знаю, что именно он привел отца в политику. Ени довольно часто бывал у нас, пока я была маленькой.
— Деян, а ты что скажешь о нем? — спросила Искира, напрочь игнорируя разговор Деяна и соседа. Видимо, он рассказывал, что за столом одни иностранцы, поэтому ничего не понятно. Хотя Кира тоже казалась сама себе иностранцем. Потому что, понимая слова, не знала сути. О каких людях идет речь?
— Деян еще не родился, когда Ени бывал у нас, — вместо брата ответила Мира. — У нас с братом разница в тринадцать лет.
Искира удивленно подняла брови, но тут сосед пожелал переброситься с иностранцами парой слов сам, и началась ни к чему не обязывающая болтовня. Они просидели за столом до самой темноты, и, что удивительно, соседа не выпроваживали.
Как объяснил Деян, если ты приглашаешь человека на ужин, ты обязуешься оставить его на ночь, а затем накормить завтраком. Если выставишь, это будет ужасное оскорбление. Потому что ночью здесь бывало слишком неуютно из-за насекомых. Тем более несколько укусов комара подряд могли закончиться
