class="p1">— Что ты обалдел, — подсказал Таенн. — И, видать, было от чего, так?
— Так, — кивнул Тоц.
Он говорил, что Тоц действительно был музыкантом. Очень известным. Что писал музыку сам, что играл с оркестрами, ездил по разным странам, был невероятно популярным.
— То есть он тебе, грубо говоря, льстил. И восхищался, по всей видимости, — уточнил Таенн. — Ну, доброе слово и кошке приятно. А дальше?
— А всё, в первый раз это было всё. Ну, он еще сказал, что рад знакомству, и восхищен… ну… эээ… — Тоц замялся. — Да! Да, я был очень рад в тот момент, и я гордился тем, что…
— Можешь не продолжать, — покивал Скрипач. — Лихо он себе обеспечил каботажные рейсы в этом районе. Да еще и с лучшим летчиком. Всей платы — разговор на полтора часа. Он ведь летал с тобой потом, верно?
Тоц кивнул.
— Что еще он тебе натрепал? — строго спросил Таенн.
— Пророчества. Мы с ним летали в разные места, и я тоже брал пророчества.
— В лабиринтах? — уточнил Таенн.
— Да.
— И что там было?
— Ты же знаешь, что говорить нельзя, — возразил Тоц. — Не сбудется.
— Это я тебе сам скажу — не сбудется. Уже не сбылось, — разозлился Таенн. — Слушай, Тоц, давай конкретнее, — приказал он. — Нам еще дальше лететь.
— Не приказывай мне, Пропащий, — Тоц рассердился. — Я вообще не понимаю, зачем сейчас отвечаю на твои вопросы.
— Видимо, из-за нас, — подсказал Скрипач. — Потому что мы, как выяснилось, кого-то собирались убивать, и вообще, какие-то то ли первые, то ли вторые. Кстати, Тоц, ты его часто возил не только вдоль берега, а подальше? Только честно.
— Бывало, — Тоц отвернулся. — Несколько раз возил.
— В Золотую бухту, в том числе, — подсказал Таенн. Тоц мрачно кивнул.
— Ну, возил. И что с того?
— Хорошо, мы поняли, — Ит вздохнул. — Теперь давай про первых и вторых.
— Ну, как сказать… он, как я понял, ищет таких же, как вы, только не вас, — немного неуверенно произнес Тоц.
— Зачем? — требовательно спросил Таенн.
— Пророчество ему было. Что они… ну и вы, получается… опасны. Что вы… ну или они, я не понял… угрожаете всей ткани Бытия. И что надо отправить вас в Забвение, чтобы спасти и живущих, и спящих, и реальность, и Берег.
— Обалдеть, — покачал головой Скрипач. — Во мы какие, а я-то и не знал даже. И в чём конкретно заключается опасность?
— Вы можете убить всю ткань Бытия, — повторил Тоц. — Он сказал… он сказал, что когда-то дружил с вами, и что ему жаль, что приходится так поступать, но иногда надо жертвовать малым, чтобы уберечь большое.
— То есть он тебе угрожал. Вот ими, — Таенн кивнул в сторону Ита и Скрипача. — И ты ему поверил. Почему?
— Ему нельзя не верить, — покачал головой Тоц. — Ты Пропащий, Таенн, и, боюсь, ты не способен ни понять, ни увидеть.
— Увидеть — что? — резко спросил Орес.
— Свет, — Тоц улыбнулся. — Я ведь действительно музыкант, Пропащие. И я прекрасно умею слышат и ощущать ложь, это, поверьте, гораздо проще, чем слышать движения того же ветра. Они не лгал ни единым словом. И он сам верил в то, что говорил. Да и пророчества, они, знаете ли, не могут врать.
— Врать не могут, а вот лукавить — запросто, — заметил Таенн.
— Нет, — покачал головой Тоц. — Я сейчас вижу, что вы, например, не врете. Но… Не врать — это одно. А не знать — это другое. Скажу вам больше: если он еще раз попросит меня о помощи, я помогу. Он не просто так здесь. Он не просто так ищет. И он знает правду.
— Можно еще раз уточнить? — спросил Ит. Тоц улыбнулся, и снова кивнул. — Он ищет таких же, как мы, но не нас. Вторых нас. Так он сказал?
— Верно, — подтвердил Тоц. — Именно так.
— И он хочет… их уничтожить? — предположил Скрипач.
— Опять же верно. Сказал в последний раз, что вас трогать даже необходимости нет, если убрать их, вы пропадете сами.
* * *
— Круто, — восхищенно констатировал Скрипач, когда они шли обратно к морю. — Сколько всего получается. И пророчества, и ткань бытия, и вторые мы, и еще дохренища черти чего, причем пафосного до икоты, и благолепного до мурашек. Мне кажется, гений свихнулся, ну и…
— Подожди, — попросил Ит. Всю дорогу он молчал, напряженно о чем-то размышляя. — Пытаюсь перевести это всё с пафосного на человеческий. У него, выходит, какая-то новая картина мира, и мы, по какой-то неведомой причине, в нее не вписываемся. Причем это момент принципиальный. Про нас. Иначе не было бы ни такого флота, ни этих блужданий по Берегу в поисках неведомо кого. Мы — здесь, он знает об этом, он знает, где мы. Но он перебросил силы с нас на… на кого? Даже не знаю, что сказать. И что подумать. Рыжий, я не понимаю.
— Никто не понимает, — поддержал Таенн. — Я так и вообще запутался напрочь. Ну, хоть один момент выяснили: Ри тут рыскает, чтобы найти вторых вас, и кокнуть. Хоть какая-то информация, и то хлеб.
— С маслом, — подсказал Скрипач. — Панкеатитчик проголодался. Сейчас в самолете перекусишь, я тебе там положил кое-чего. Ит, слушай, такой вопрос. Что Тоц мог перевести для себя как «ткань бытия», как думаешь?
— О ткани пока думать рано, — покачал головой Ит. — Я думаю о вторых нас. Это, по всей видимости, наша предыдущая инкарнация. То, что круг получается не совсем возвратный, мы уже поняли, Эри нам сумела это доказать, верно?
— Верно, — кивнул Скрипач. — Он ищет предыдущую инкарнацию — здесь? Прежних нас?
— Их, — поправил Ит. — Он ищет их.
— Чушь, — тут же отрезал Скрипач. — В коридоре, в доме Эри, другие пары были ее спящими, и они…
— Её спящими были вообще все, — возразил Ит. — Если ты помнишь, она говорила о бесконечном коридоре,
