уже в первое утро, - меня, как дворянку и приличную девушку, должен обязательно сопровождать благородный человек. Распорядись, пожалуйста!
А что распорядись? Он здесь один дворянин, остальные простонародные крестьяне в населенных пунктах и в помещичьем доме!
Спали, между прочим, как и положено невенчанным – она в гостевом покое, а он в своей постели. Но утром она пришла к нему рано, когда он еще был в дезабилье и сонный, лежал в собственной постели. Все же невеста, не чужой человек. Немного целовались, тоже в таком же ракурсе.
Авдотья – балда, а может быть, проницательный человек – растрезвонила всем слугам о тихо сообщенной новости хозяина, что ему пора женится и эта девушка может быть его женой. Новость была сенсационной, но отнюдь не невероятной. Барину было уже за двадцать – по тем временам почти старик для этого дела. Известные красотки, почти наверняка ждавшие, по примеру Аркадия Митрофановича, приглашения в его постелю, разочарованно вздохнули, а остальные представители слабого пола в два глаза и в два уха ощущали, принимали и даже вынюхивали за господами.
Настя отнюдь не дурочка, жившая все детство в поместье, пусть и в чужом, быстро все поняла и только похохатывала, передавая происки слугам.
Были ли это или по вынужденным эмоциям – ей некому было говорить, кроме него, или с каких-либо дополнительных намерений, но Андрей Георгиевич слугам энергично, хотя и без битья, объяснил, что невеста его не актриска какая и не любит большого внимания.
А так, поместье Насте понравилось. Детали передачи, конечно, ей не передавали и она откровенно удивлялась его активной деятельности. В имениях Татищевых в основном всем этим занимались управляющие. Впрочем, и сами Татищевы, если хотели, вникали в хозяйственные дела, и Настя благосклонно щипнула его за мочку уха (не больно).
Больше ей здесь было делать нечего. Погода барствовать не позволяла, было сыро и весьма прохладно, с девками она быстро разобралась, узнала даже неудачную попытку Катерины. Что же еще? Плотские утехи до венчанья им были запрещены и общество в лице Андрея Георгиевича, Николая I и Александры Федоровны активно об этом и говорили и запрещали. Оставалась только жрать и пить, что категорически было запрещено самой Настей. Диета-с!
Третьего дня девушка стала интересоваться состоянием его кареты и проезжимостью дорог в Санкт-Петербург. Слава богу, он выиграл это состязание с невестой!
Конечно, он не стремился сегодня же отослать нежданную гостью из поместья. Во-первых, она могла бы страшно обидеться и отказаться уезжать из принципа. Во-вторых, он имел к ней определенные чувства. Это была еще не твердая мужская любовь, а ветреная эмоция легкомысленной молодости. Нет, Андрей Георгиевич чувствовал, что к нему пришло тяжелое и всевластное понимание, что без нее он уже жить не может и лучше бы она совсем жила под его боком, вселила бы, любила, мешала, в конце концов!
И потом эти весенние дороги с их ледяной водой и грязью, когда на зимних санях уже поздно, а на летних каретах, на одной из которых имела глупость выехать Настя, еще рано. Российские дороги имели такое состояние, которые называли одним словом – непроезжаемость.
К тому же Андрей Георгиевич совершенно случайно узнал об одном якоре, который, в общем-то, надежно привязывал невесту к поместью. Ее служанка Марья! Точнее, ее сильная обоюдная страсть с Гаврилой. Вот ведь успели!
Когда помещик на правах хозяина прижимал его к крепостной невесте, он ничего серьезного не имел. Ну, надо было, честно говоря, разделить двух девушек, чтобы непрестанно целоваться ему с Настей. И потом, от застрявшей и, кажется, даже сломанной кареты ей же надо было как-то добираться? А в поместье, когда служанка мешала уже обоим, и он только попросил дать ей временно дополнительное жилье, он же не говорил подселить ее рядышком с покоями Гаврилы? Он как раз заселился даже не комнату, а в закуток и получил возможность приводить к себе девок.
Что уж там у них случилось, но Гаврила пришел с красной щекой, видимо, от крепкой затрещины, а Марья невзначай показывала, когда не осторожничала, приличный засос на шее. И оба такие шалые, но прямо-таки весенние зайцы на грядке. Как тут их разделишь, если такая лубофф!
Уже на второй день (!) Гаврила бросился к нему в ноги с просьбой разрешить жениться. М-да, что же тут будешь делать. Макурин лишь спросил о благословении родителей, Гаврила ответил, что уже благословили – и кнутом за поспешность и иконой, что б была крепкая любовь. На всякий случай поинтересовался он и согласием его любви. «Жених» только усмехнулся. Его благоверная, если надо, сама потащит под венец своего избранника.
Что тут скажешь? Сам-то он разрешение барина даст легко. Сложность в том, что молодые были крепостные разных баринов. Точнее барина и барыни, но все равно разных. Пришлось Андрею Георгиевичу надевать так сказать дипломатический фрак и идти на переговоры.
Нет, сложностей здесь особых не было. Обе девицы – барышня и служанка – сидели в позах счастливых подружек и лили радостные слезы. Ну он их насильственно разделил. Причем Марью, после того, как она категорическиотказалась «понимать» Макурина, пришлось просто вынести из покоев барыни и передать из руки в руки жениха с жестким требованием не мешать «их благородиям» говорить. А после этого в перерывах между поцелуями провести блиц-переговоры.
«Барыня», счастливо всхлипнув за свою служанку, согласилась продать ее за символическую плату в пять копеек серебром, но с тем условием, что она останется у ней в услужениях.
Андрей Георгиевич, конечно, согласился. Они все равно вскоре сами обвенчаются и будут мужем и женой для государства и перед Богом. И все имущество у них станет общим.
Настя опять всхлипнула, уже за себя, и нежно его поцеловала. На что, разумеется, Макурин не смог не ответить и поцеловал ее сам. Поцелуйный обряд занял у них довольно длительное время, после чего они окончательно решили, что «перекупят» Марью уже в Санкт-Петербурге. Можно, разумеется, и в уездной канцелярии совершить этот акт справедливости, только зачем? Все одно, приезжать в столицу, где Настя будет жить постоянно, а Андрей Георгиевич пока временно. Там Гаврила с Марьей обвенчаются и проведут первую брачную ночь. Попаданец, правда, подозревал, что первый секс у них уже был, но греховные мысли держал при себе. Ведь вскоре обвенчают молодых и кто потом будет попрекать мужнюю жену в
