Ознакомительная версия.
– Как бы ни разворачивались дальше события, сегодня мы кое-что об этом услышим.
А сам подумал: сейчас Огилви, наверно, уже в Новом Орлеане и его допрашивают. Если его задержат, значит, против него будет выдвинуто обвинение и дело передадут в суд, о чем тотчас узнает пресса. В ходе расследования неизбежно зайдет речь о «ягуаре», и тогда всплывет имя Кройдонов.
Питер попробовал абсент по-швейцарски, который Вен поставил перед ним. Он помнил, из чего состоит коктейль – недаром ведь он работал когда-то барменом: травы, яичный белок, сливки, оршад и немного анисовой водки. Коктейль был приготовлен на редкость искусно. Марша, сидевшая напротив, пила апельсиновый сок.
Интересно, продолжал раздумывать Питер, удастся ли герцогу и герцогине Кройдонским отстоять свою версию непричастности к преступлению, если Огилви будет признан виновным? Сегодняшний день мог дать ответ и на этот вопрос.
Ясно одно: если записка герцогини и существовала, то теперь она исчезла бесследно. Из отеля новых известий не поступало – во всяком случае, по этому делу, – а Букер Т.Грэхем давно уже ушел с работы.
Бой поставил перед Питером и Маршей тарелки с креольским творогом «евангелина», смешанным с фруктами.
Питер не без удовольствия принялся за еду.
– Вы тут начали что-то рассказывать, – заметила Марша. – Речь шла об отеле.
– Ах, да. – И, поглощая творог с фруктами, он рассказал ей об Альберте Уэллсе. – Сегодня будет официально объявлено, что у нас новый владелец. Мне позвонили и сказали об этом, как раз когда я собирался к вам.
Звонок был от Уоррена Трента. Он сообщил Питеру, что мистер Демпстер, представляющий финансовые интересы нового владельца «Сент-Грегори», находится на пути из Монреаля в Новый Орлеан. Он уже прибыл в Нью-Йорк, где должен пересесть на самолет компании «Истерн», прилетающий в Новый Орлеан утром. Питера попросили приготовить для него номер в отеле; вслед за тем состоится встреча старого и нового руководства, ориентировочно намеченная на одиннадцать тридцать. Уоррен Трент просил Питера быть на месте, так как он может понадобиться.
К удивлению Питера, голос у Трента был отнюдь не подавленный, а, напротив, звучал гораздо бодрее, чем в последние дни. Интересно, знает ли У.Т., подумал Питер, что новый владелец «Сент-Грегори» уже находится в отеле? Напомнив себе, что до официального перехода власти в новые руки он должен оставаться верным прежней администрации, Питер пересказал Уоррену Тренту разговор, состоявшийся накануне вечером между Кристиной, Альбертом Уэллсом и им самим. «Да, я знаю об этом, – сказал Уоррен Трент. – Вчера поздно ночью мне звонил Эмиль Дюмер из Торгово-промышленного банка: он вел переговоры за Уэллса. Почему-то они окружили это дело тайной. Но теперь игра идет в открытую».
Питер знал также, что Кэртис О'Киф и остановившаяся с ним мисс Лэш покидают «Сент-Грегори» сегодня утром. Очевидно, их пути расходились, поскольку администрация, в задачи которой входило выполнение такого рода услуг для особо важных постояльцев, заказала билет на самолет до Лос-Анджелеса для мисс Лэш, тогда как Кэртис О'Киф направлялся в Неаполь через Нью-Йорк и Рим.
– Я вижу, вы не перестаете о чем-то думать, – сказала Марша. – Как бы мне хотелось, чтобы вы хоть немного поделились со мной. Моего отца всегда тянуло на разговор за завтраком, но матери это было ни к чему. А меня вот интересует.
Питер улыбнулся. И рассказал девушке, какой предстоит ему день.
Пока они беседовали, остатки «евангелины» были убраны и на столе появилось дымящееся, аппетитно пахнущее блюдо – «сарду». Яйца, сваренные вкрутую, лежали попарно на лепестках артишока, покрытые сверху взбитым шпинатом и залитые голландским соусом. Рядом с тарелкой Питера появилось розовое вино.
– Теперь мне понятно, что вы имеете в виду, говоря, что вам предстоит очень тяжелый день, – заметила Марша.
– А мне понятно, что вы имели в виду, говоря о традиционном новоорлеанском завтраке. – Питер заметил экономку Анну, появившуюся в конце галереи. – Великолепно! – крикнул он ей и увидел, как старая женщина расплылась в улыбке.
Через некоторое время – Питер так и ахнул – появилось горячее мясное филе с грибами, поджаренный французский хлеб и мармелад.
– Сомневаюсь, что смогу это осилить… – покачав головой, сказал Питер.
– Еще будут cripes suzette <сладкие блинчики (франц.)>, – сообщила Марша, – а также cafe au lai't. Когда здесь были большие плантации, люди просто смеялись над европейскими завтраками. Они из завтрака устраивали пиршество.
– То же сделали и вы, – сказал Питер. – Причем дело не только в пиршестве. Вы сами; уроки истории, которые вы мне дали; часы, проведенные здесь с вами. Я никогда этого не забуду – никогда!
– Вы говорите так, словно прощаетесь со мной.
– Да, Марша. – Питер посмотрел ей прямо в глаза, потом улыбнулся. Сразу после cripes suzette.
Воцарилась тишина; наконец Марша сказала:
– А я-то думала…
Питер перегнулся через стол и накрыл рукой руку Марши.
– Наверно, мы оба грезили наяву. Думаю, так оно и было. И для меня это была приятнейшая из грез.
– Но почему же только греза?
– Есть вещи, которые невозможно объяснить, – мягко ответил Питер. – И как бы человек тебе ни нравился, ты должен сделать правильный выбор, решить…
– Так, значит, мое решение не в счет?
– Марша, я должен верить своему суждению. Так будет лучше для нас обоих. – А сам подумал: верно ли? Ведь сколько раз инстинкт подводил его.
Быть может, в эти минуты он совершает ошибку, о которой будет сожалеть много лет. Как можно быть в чем-то уверенным, когда правду часто узнаешь слишком поздно?
Питер почувствовал, что Марша вот-вот расплачется.
– Извините, – сказала она глухим голосом. Потом встала и быстро ушла в глубь дома.
А Питер сидел и корил себя за излишнюю прямолинейность – ведь он мог сказать все мягче, теплее, пожалеть эту одинокую девушку. Вернется ли она?
– подумал он. Прошло несколько минут, и вместо Марши на галерее появилась Анна.
– Похоже, вам придется заканчивать завтрак в одиночестве, сэр. Я думаю, мисс Марша уже не выйдет.
– А где она? – спросил Питер.
– Плачет у себя в комнате. – Анна передернула плечами. – Не в первый ведь раз. Думаю, что и не в последний. С ней всегда так, когда она не получает, чего хочет. – Она убрала тарелки из-под бифштексов. – Бен подаст остальное.
– Нет, спасибо, – покачал головой Питер. – Мне пора.
– Ну, хоть чашечку кофе выпейте.
Наливал кофе Бей, но поставила его перед Питером Анна.
– Да не переживайте вы из-за этого, сэр. Я уж постараюсь успокоить ее, когда страсти чуть поулягутся. Все дело в том, что у мисс Марши слишком много свободного времени – вот она и копается в себе. Наверное, все могло бы быть иначе, если бы ее папочка почаще оставался дома. Да только его не дождешься. Совсем нас забыл.
– Хорошо, что вы это понимаете.
Он вспомнил, что Марша рассказывала ему об Анне, как молоденькую девушку заставили выйти замуж за человека, которого она почти не знала; как они потом счастливо прожили больше сорока лет, пока муж Анны не скончался год тому назад.
– Я слышал о вашем муже, – сказал Питер. – Видимо, это был прекрасный человек.
– Мой муж?! – удивленно закудахтала экономна. – Не было у меня никакого мужа. Никогда в жизни замужем не была. Так и осталась в девицах.
Но ведь говорила же Марша: «Они жили здесь, с нами, Анна и ее муж. Он был самым добрым, самым милым человеком, какого я когда-либо встречала. И если на свете бывают идеальные пары, то их как раз можно назвать такой».
Значит, ома все это придумала, чтобы убедить Питера согласиться на ее предложение.
– О боже милостивый! – продолжала кудахтать Анна. – И насочиняла же вам мисс Марша небылиц. Она у нас такая выдумщица. Все время как в театре играет, так что вы, пожалуйста, не волнуйтесь за нее.
– Понимаю, – ответил Питер не очень уверенно, тем не менее почувствовав облегчение.
Бей проводил его до дверей. Солнце уже начинало припекать, хотя часы показывали только начало десятого. Питер быстро вышел на авеню Сент-Чарльз, а там свернул в сторону отеля. Он надеялся, что прогулка поможет разогнать сонливость после обильной трапезы. Ему было искренне жаль, что не удастся больше увидеть Маршу, и немного грустно, а почему он и сам не мог понять. И когда только я научусь разбираться в женщинах, подумал Питер. Наверное, никогда.
Лифт номер четыре снова заработал. Неделю назад он стал капризничать, и чем дальше шло дело, тем хуже. Эти поломки и неожиданные капризы лифта начали изрядно раздражать Сая Левина, немолодого человека, который работал на нем в дневную смену.
В прошлое воскресенье лифт несколько раз отказывался двигаться, несмотря на то, что внешние и внутренние дверцы были плотно закрыты.
Монтер сказал Саю, что такая же история была и в понедельник вечером, когда в кабине находился заместитель главного управляющего мистер Макдермотт.
Ознакомительная версия.
