его поверить, что всё сказанное правда.
— Хорошо, я не против.
Артёма отнесли в лазарет и послали в громовецкую Ложу за некромантом, оставив юношу на кушетке. В помещении были только Софи и Ломоносов, который зачем-то закрыл дверь и ножом разрезал Барятинскому рубашку, оголяя торс.
— ЧТО ТЫ ВИДЕЛА, СМЕРТНАЯ? ЧТО ПОКАЗАЛ АУРОСКОП?
Голос заставил её вздрогнуть, а светящиеся синим глаза нагнали ужаса. Нечто подобное она почувствовала, когда по амфитеатру разлетелись зловещие частицы. Только там это было секундное событие, а здесь непрекращающаяся, давящая тревога. Ломоносов отвернулся и положил обе руки на грудь Артёму. Софи вспомнила, как дышать, и, обойдя боком, увидела распространяющийся белый свет от ваниных ладоней.
Он будто шёл внутрь, заставляя тело Артёма становиться красным. Стали видны его кровеносные сосуды, органы и даже кости.
— ОТВЕЧАЙ.
— Я увидела… — девушка быстро достала измеритель и крепко сжала его рукой. Что-то ей подсказывало, что этому созданию можно открыть правду. — Я увидела… — страх всё равно сковывал её голосовые связки, и во рту пересохло поэтому не в силах выдавить из себя слов, она протянула ауроскоп магу.
— АХ-АХ-АХ!
Там было сто процентилей. Нет, не просто сто пустых магических ячеек, а сто ЗАПОЛНЕННЫХ процентилей. Софи испугалась именно их. Стихия тени у Барятинского дошла до максимального значения. Это говорило о том, что магический атрибут вытеснил его Эго.
В таком случае человек мгновенно умирал, становясь самой этой стихией. Огневик загорался как факел и потом бесследно гас, а вот земельщик затвердевал и навсегда оставался статуей. Такие можно было встретить в больших городах в качестве памятников прошлого. Ими восхищались, их боготворили, но повторять этот путь никто не хотел. Потому что это верная смерть. Люди не готовы жертвовать всем ради своей страсти, но им чрезвычайно нравилось это наблюдать со стороны.
Ломоносов, или кто там был вместо него, закончил свой сеанс, и ничего не произошло — Барятинский всё так же лежал без дыхания.
— Всё, — потирая виски, сказал уже своим голосом Ваня и виновато на неё посмотрел. — Ты это не бойся, я…
— Не хочу ничего знать, — отмахнулась она. — Всё потом, он жив? — к ней быстро вернулось самообладание, когда из комнаты ушла атмосфера угрозы.
— Да, он жив, — лаконично ответил Ломоносов и протёр очки тряпочкой. У него самого руки дрожали, а из носа капнула кровь, он дотронулся до неё и растёр пальцами. — Извини, я сейчас… Надо выйти, — показал он платком на дверь, и Софи кивнула.
Снова вернувшись к Артёму, она подошла поближе и положила руку ему на голову. Тёплый. Он тёплый. Слёзы брызнули из её глаз, она не могла понять как, но Барятинский до сих оставался в живых. Его кровь откуда-то получала кислород.
В дверь вежливо постучали. Девушка быстро вытерла глаза рукавом.
— Войдите.
В комнату заглянула знатная дама. Её длинные распущенные чёрные волосы достигали лопаток, а возраста она была примерно как Софи, может, чуть старше. Гладкие черты лица формировали отстранённость и некоторую леность, однако сейчас она выглядела скорее обеспокоенной.
— Простите, вы, должно быть, Софи? — поинтересовалась девушка.
— Да, а вы кто?
— Я друг семьи, Рюмина Елена Алексеевна, — представилась она. — Можно просто Елена. Мы знакомы с Артёмом, он как-то спас меня от покушения. Я очень за него переживала, он в порядке? — она попыталась заглянуть через плечо девушки, но Софи, сама не поняла зачем, сделала движение корпусом, чтобы загородить Барятинского.
— Да с ним всё в порядке, — кивнула Уварова, невольно щупая в кармане кончик ауроскопа.
— Отрадно слышать, как груз с плеч, — коснулась груди Рюмина. — Вы не возражаете, я присяду? А то целый день на ногах.
— Садитесь, — сухо ответила Софи, а сама отвернулась, чтобы поправить разорванную рубашку Барятинскому. Девушка прикрыла его до подбородка лежавшей рядом простынёй и снова обернулась к дворянке. — Вы кем-то ему приходитесь?
Рюмина не нашлась что ответить, и сильно удивилась. Ну, или она грамотная актриса.
— Мы друзья, по крайней мере, я считаю его другом. Но если про близость — нет, мы не спали, — напрямую ответила она, и тут пришла пора Софи удивляться, потому что юные леди так не разговаривали. Елена даже не засмущалась, будто про мытьё рук рассказывала.
— Ясно.
— Я предпочитаю не лезть в устоявшиеся отношения, — пожала та плечами. — Да и ваш поклонник не переступал дозволенных черт.
— Слабо в это верится, — шмыгнула носом Софи.
— Да, Артём и однолюбство — вещи несовместимые, — подвела итог Елена.
— Есть за ним такое, — обе девушки посмотрели друг другу в глаза и неожиданно рассмеялись.
Софи как-то даже легче стало после столь напряжённого дня. Рюмина не вызывала у неё отторжения или ревности. Возможно, всё дело было в её чрезмерной прямоте. Это сразу как-то подкупало.
— Мой брат сейчас с дружиной тоже едет в имение Барятинских, — кивнула на больного Елена. — У вас есть где расположить барона? Я могу помочь с транспортировкой.
Софи хотела было ответить «да», но прикусила язык.
— Мой дом сегодня разрушили, — честно развела она руками, — но я что-нибудь обязательно придумаю. У меня есть немного денег.
— Это ни к чему, — вставая, успокоила её Рюмина. — Я, кажется, понимаю, за что барон так сильно вас полюбил, — она с любопытством учёного, изучающего всяких жучков, осматривала сейчас Софи и одобрительно кивала, как если бы встретила интересный экземпляр. — Приглашаю вас остановиться у меня. Выделим вам отдельную комнату вместе с Артёмом Борисовичем — это то немногое, чем я могу отблагодарить его за спасение своей жизни. Вы будете дожидаться некромантов? — поинтересовалась она.
Уварова отрицательно покачала головой. Пока те явятся, проще добраться в имение Рюминых и получить помощь там. По словам дворянки, у них была парочка семейных некромантов: признанный мастер и его стажëр.
— Тогда обождите здесь, сейчас я вернусь.
Тело наследника Барятинских подхватили на носилках два откуда-то нарисовавшихся мускулистых лакея и бережно отнесли в карету баронессы. Глядя на них, Софи поняла, что это не простые слуги, а одновременно ещё и охрана. У одного из них она заметила артефактный значок на груди, прикрытый платком.
Девушки поехали отдельно, так как все не поместились в одном экипаже. По пути
