о перерождении душ. Оно даруется не всем, и Рафаэль мог лишь гадать, заслужил ли новую жизнь в другом обличии? Вряд ли. Его душа так прогнила, что после смерти его наверняка ждет только Пустошь и вечная служба ей. Но если шанс на перерождение все же есть, Рафаэль хотел бы, чтобы судьба не разбросала их с Тиа по разным мирам, не разлучила временем. Он верил, что существуют узы, что свяжут их на века. И тогда, может быть, они встретятся вновь.
В других телах. С другими именами.
Тиа давно носила его кольцо, не снимая, но Рафаэль никогда не спрашивал, что это для нее значит. Но когда предательское сердце снова напомнило о себе, он все же спросил:
- Тиа, ты станешь моей женой?
Тогда они сидели на крыльце дома. Слушали, как над долиной резвится ветер в ожидании скорого рассвета.
Было темно, но Рафаэль все равно увидел, как удивленно распахнулись глаза Тиа, и улыбнулся.
- Почему ты спрашиваешь об этом сейчас?
- Потому что не хочу отпускать, - уклончиво ответил он и поцеловал костяшки пальцев Тиа.
Он ни за что не собирался озвучивать правду. Не хотел спугнуть Тиа, которая наверняка бы отказалась принять руку и сердце Рафаэля, догадайся она, в чем дело.
«Мы принесли слишком много бед этому миру, — сказала бы она. – Я бы не хотела повторять это в другом».
Но она не догадывалась, какие надежды цветут в умирающем сердце Рафаэля, а потому с улыбкой, в которой сплелись нежность и тоска, обронила:
— Я согласна.
Рафаэль взял ее руку в свои ладони и, глядя в глаза, произнес слова клятвы, которую когда-то давно слышал лишь однажды. Тогда он был еще человеком, ребенком. Но сейчас слова вспыли в памяти легко и точно.
— Сквозь время, радости и горести, с этого дня и до последнего – я клянусь любить тебя.
Сердце в груди билось все сильнее, все жарче. Конец был близок. Рафаэлю пришлось сцепить зубы, чтобы от боли не сломать пальцы Тиа в своих.
— С этого дня и до последнего, — повторила слова клятвы Тиа. В ее глазах стояли слезы. Она неотрывно смотрела на Рафаэля. Кажется, она понимала, что это конец.
Он потянулся за поцелуем, поймал лицо Тиа в ладони и в ее губы прошептал:
— И даже после смерти. Клянусь любить тебя.
Услышав эти слова, Тиа вздрогнула. Рафаэль ослабил хватку – дал шанс уйти, если она все поймет и передумает. В последний момент он решил не хранить никаких тайн перед своей невестой.
Между ударами сердца тянулась вечность, в которую сомнения проступили на лице Тиа. Улыбка стерлась с ее лица, в глазах поселился страх. Небо уже стремительно светлело. Время было на исходе, и Рафаэль всерьез подумал, что это их личная точка в истории, полной боли и страданий.
Он поймет, если Тиа побоится брать их в другие жизни.
Но, кажется, она верила в возможность их счастья так же, как верил он.
— Клянусь, — твердо произнесла она.
Рафаэль коснулся губами кольца, которое подарил Тиа, а затем поцеловал и ее. В их последнем поцелуе сплелись тысячи невысказанных слов и обещаний. Рафаэль сцеловывал слезы с лица Тиа, ласкал ее губы, вкладывая в касания все свои чувства, и она отвечала взаимностью.
Самый отчаянный, самый нежный их поцелуй.
— Солнце встает. Иди в дом, Тиа.
— А ты?..
Она не шевелилась. Сидела рядом с Рафаэлем, который от боли уже не мог двигаться, только цеплялся за рубашку, комкая ее у груди. Смерть найдет его на крыльце этого дома, где он взял Тиа в жены. Что это будет? Откажет сердце или солнце испепелит его раньше?
— Уже не могу, - уголки губ дернулись вверх, но это было жалкое подобие улыбки.
Тиа, которая уже поднялась на ноги, все поняла. Ее лицо исказила гримаса боли, губы задрожали… И вдруг Тиа снова села на крыльцо рядом с Рафаэлем, положила голову ему на плечо.
— Уходи, рогатая.
— Только вместе с тобой, - сказала она, переплетая их пальцы.
И так оно и случилось.
Тиа вскрикнула, когда первые солнечные лучи, впились в ее кожу. Рафаэль же сцепил зубы, крепче обнял ее, защищая от света, которого с каждым мгновением становилось все больше.
Она горела быстрее, чем он. Ее тонкое платье совсем не защищало от солнца. Тогда он навис над ней скалой, почти лег сверху, придавливая к крыльцу. Тиа лежала, скрючившись от боли и рыдая взахлеб. В любой момент могла сбежать в дом, в безопасную тень, но не стала.
Под ребрами закручивался огненный ураган, мысли меркли.
— Ты же знаешь, что я тебя никогда не отпущу? — спросил он, в последний раз заглядывая в рубиновые глаза. В них уже гасла жизнь. — Я научусь любить тебя, не раня. Клянусь.
— Клянусь, — улыбнулась она и на его глазах рассыпалась пеплом, будто и не существовала никогда.
Мир без Тиа показался невыносимой пыткой. Рафаэль сквозь боль посмотрел на взошедшее солнце и развел руки, подставляясь его лучам. Ни крика, ни стона.
Тишину нарушил только глухой стук, с которым механическое сердце упало на горстки пепла.
С этого звука пошел отсчет в жизни нового мира без безумных богов и войн.
Без Тиа и Рафаэля Карстро.
«Однажды послушнице Лунного Стража, которая не владела магией, нанесла визит девушка с рыжими косами. Она улыбнулась и подала белокурой красавице сверток, в котором был только пепел и обломки странного механизма.
Послушница не понимала, что это, но подарок отзывался тоской на сердце.
Она так и не узнала, что это такое, но хранила сверток всю свою жизнь. Говорят, в глубокой старости с ним ее и похоронили».
Хроники богов и их служителей. Легенды и реальность
Ромашка и роза, чьи корни переплетены.
Дерево, заглядывающее в воды фонтана под ним.
Облака, плывущие рядом.
Мазки в картине, оставленные рукой одного художника.
Образы, звери, люди…
Сотни новых имен и судеб.
Сотни жизней с чистого листа, таких непохожих друг на друга.
Я всегда другая.
Но одно неизменно – наша встреча.
Я не помню, кто ты.
Но всегда тебя жду.
КОНЕЦ
