40
— Освободи меня! — приказал Артур, с трудом поднимаясь на ноги.
Я неуверенно шагнул к нему, пораженный тем, что снова могу двигаться.
— Быстрее, Галахад! — Позади короля огромное воинство Морганы готовилось к наступлению.
Не прозвучало ни команды, ни боевого клича. Вот они только стоят наготове, а вот уже бросились на нас.
— Галахад! — кричал Пендрагон, потрясая скованными руками. — Ради всего святого, освободи меня!
Я подбежал, поднял меч, тщательно прицелился и рубанул. Однако удар не оставил на цепях ни малейшего следа. Я попробовал еще раз, и еще раз, и опять не добился успеха, а враг был уже рядом.
Я закрыл короля от рядов темных воинов и позвал остальных:
— Борс! Герейнт! Ко мне!
Борс уже мчался к нам, чтобы занять место справа от меня. Место Герейнта слева оставалось пустым. Я снова позвал его, он не ответил.
— Герейнт! Да где же ты?
— Я здесь!
И верно, он бежал ко мне, но и не подумал останавливаться, а пронесся мимо. В руках у него сверкнуло золото!
— У него Грааль! — крикнул Борс.
Герейнт со Святой Чашей в руках один мчался навстречу врагу. Подняв Чашу, он воскликнул:
— Именем Иисуса Христа повелеваю — уходите!
Наступающее воинство охватило замешательство. Передние ряды сначала замерли на полушаге, а потом отступили. Задние продолжали наступать, втаптывая в грязь передних, прежде чем тоже остановились.
Бесстрашный молодой воин одиноко стоял посреди хаоса.
— Во имя Бога Отца, Бога Сына и Святого Духа, — снова закричал Герейнт, — я приказываю вам покинуть это место. Возвращайтесь в ад!
Внезапно раздался звук тысяч взлетающих крыльев, и вражеское войско… полетело. Они как-то разом уменьшились, сморщились, как гнилые фрукты на солнце, а потом и вовсе превратились в шелуху, ломкую и сухую; ее унес ветер, хотя никакого ветра не было. Что-то другое гнало их по воздуху, взвихривало и рассеивало по небу. Слова Герейнта легко преодолели силу заклятья, управлявшего ими, и теперь они бежали прочь из царства света и жизни обратно в бездонную яму, из которой их призвали.
Кувыркаясь в воздухе, последние из них исчезли. Не осталось никого. Сильнейший раскат грома словно разорвал свинцовый свод неба, и единственный луч света пронзил мрак леса. Словно копье, брошенное с высоты, луч ударил в часовню, превратив камень в серебро, ослепив наши привыкшие к темноте глаза. В тот же миг воздух высоко над нами пронзил крик — крик смертельно раненого зверя, и тут же затих. Мирддин поднял голову, устало улыбнулся и сказал:
— Моргана побеждена. — Он говорил, как очень старый человек, которому каждое слово дается с трудом, но свет в его глазах ничуть не потускнел. — Мы загнали ее обратно в ее мрачное логово, и, даст Бог, она еще очень долго не будет нам досаждать.
Снова грянул гром. На лицо упало что-то мокрое.
— Дождь! — закричал кто-то, и словно в ответ небеса разверзлись и обрушились вниз потоками бесценной в этих местах воды. Благословенный дождь падал с неба, омывая иссохшую землю.
Мы подняли лица, собирали воду в ладони и пили, пили!
— Цепи, — воскликнула Гвенвифар, — я свободна! — Мирддин и Артур, Рис и Передур тоже тянули руки к небу. Там, где дождевые капли касались их оков, цепи рвались, обломками падали на землю и таяли, как лед.
Стоя под очистительным дождем под низким свинцовым небом, я огляделся и понял, что на поляне мы одни: Артур и Гвенвифар, Борс, Герейнт, Передур, Рис, Мирддин и я. А еще Лленллеуг. Ошеломленные, мы смотрели друг на друга, пытаясь осмыслить чудесное спасение.
Артур подошел к нам, неожиданно опустился на колено, вонзил Каледвэлч в землю, держа рукоять обеими руками. Затем, словно произнося торжественную клятву на Святом Кресте, он проговорил:
— Друзья мои благороднейшие! Вам я обязан королевством и жизнью. Никому на свете не служили более преданные и благородные люди, и ни один король никогда так не раскаивался в своей ошибке. Прошу у вас прощения и клянусь перед вами, как перед самим Господом Иисусом, что никогда не забуду долг благодарности и чести. Не только я, но и вся Британия в долгу перед вами.
Борс кинулся в грязь перед королем, обнял его и заговорил срывающимся голосом:
— Встань, Артур, ради Бога, встань! Ничего ты мне не должен, и прощать нечего. Я у тебя на службе, и ничего такого не сделал, чего не делал всегда.
Герейнту стыдно было видеть своего короля на коленях. Он склонил голову и отвел взгляд. Я шагнул вперед и заявил:
— Лорд Пендрагон, это мне надлежит просить у вас прощения. Зло постигло нас из-за моей оплошности.
Артур встал и обнял меня.
— О какой вине ты толкуешь? Ты оставался стойким во всех невзгодах. Какой лорд может требовать большего?
Вот так мы стояли и беседовали, а дождь поливал нас живительными потоками. Гвенвифар, Риз и Передур, в восторге и нетерпении, говорили все разом.
— Бог любит тебя, Медведь, Земля и Небо снова будут с тобой, — молвил Борс, широко улыбаясь. — Я уж думал, никогда больше вас не увижу.
Вот так бы сказал и Бедивер. Воспоминание о нем пробудило во мне печаль.
— Лорд Артур, я страшусь ответа, но я должен знать. Что случилось с остальными кимброгами?
— Я не видел их после пожара, — грустно ответил Артур. — Мы потеряли друг друга в лесу. Боюсь, они мертвы. Рис, Мирддин и я смогли остаться вместе. Я вообще думал, что кроме нас никого не осталось. А потом вот увидел тебя. — Король рассказал, как они попали в засаду в темноте, на них напали во сне; Лленллеуг, командовавший воинами врага, доставил их к Моргане, а там уже были Гвенвифар и Передур, связанные. — Мы ничего не могли сделать, — признал Артур. — Ты видел, сколько их тут было. Сражение ничего бы не изменило. Мы оказались разбиты с самого начала.
Потом пришел наш черед рассказывать Артуру о наших злоключениях: о том, как мы в конце концов наткнулись на часовню, как очистили ее от скверны. И о Деве Грааля рассказали мы королю, о том, как она оставила нам Чашу, как мы нашли Каледвэлч в колодце, как отразили первую атаку на часовню.
— Вы славно потрудились, — подытожил Мирддин. — Небеса благословили
