Николай Олимпиевич
Гриценко
(24.07.1912 - 8.12.1979)
Родился Н. Гриценко на Украине - на станции Ясиноватая, в семье же
лезнодорожника. С детства любил музыку. Любил сильно и глубоко. Упро
сил отца купить ему скрипку и научился играть на ней, подбирая по слу
ху песни, которые слышал на вечеринках, на свадьбах, на улице. Увидев,
что у сына есть музыкальные способности, отец нашел для него учителя
музыки, но строго предупредил при этом, чтобы о профессии музыканта
Николай и думать не смел: профессия эта была, по мнению отца, ненадеж
ной и даже просто несерьезной.
В конце 20-х годов, совсем еще юный, Гриценко уезжает в Днепропет
ровск и поступает там в техникум при институте железнодорожного
транспорта, а по окончании техникума работает в Макеевке, куда к тому
времени переехала семья, техником-смотрителем на транспорте и в кон
структорском бюро завода.
Вскоре Макеевке открылся рабфак Киевского музыкально-
театрального института им. Лысенко. И Гриценко пошел учиться
на музыкальное отделение рабфака по классу скрипки. Но это отде
ление вскоре закрыли, а желающим предложили перейти на актер
ское. Жалко было бросать рабфак, вспоминает Николай Олимпиевич, -
решил попробовать свои силы как актер, хотя и не думал еще всерьез,
что станет артистом...
Но вот рабфак окончен, и в 1934 году Николай Гриценко и еще
несколько его товарищей уезжают в Киев, чтобы
поступить в музыкально-театральный институт им. Лысенко. Институт как раз
в это время разделился, положив начало Киевской консерватории
им. Лысенко и театральному институту им. Карпенко-Карого. Но при
няли всех приехавших не в театральный институт, а в техникум при
институте. Прошел год. В 1935 году Гриценко с одним из товарищей
по курсу прочел в газете, что МХАТ-2 объявляет набор в училище при
театре. Вдвоем и отправляются они в Москву попытать счастья. Настал
день экзамена... Вот как рассказывал об этом сам артист:
- Пришли мы на экзамен. Много нас было. В большом фойе сидел
почти весь цвет труппы театра - И.Н. Берсеньев, С.В. Гиацинтова
и многие другие. У меня прямо коленки тряслись от волнения и страха.
Читал я басню Хемницера, а из прозы - выступелние Нагульнова
на колхозном собрании из М. Шолохова «Поднятая целина». Смотрю -
все смеются. Сначала подумал было, что плохо делаю что-то и уже ре
шил, что провалился, но потом вижу - нет, нравится. После экзамена
мне сразу сказали, что я принят, хотя списки должны были вывесить
только через два дня...
МХАТ-2 был вскоре закрыт, и студенты оказались предоставлены
самим себе. Нужно было решать свою судьбу. Гриценко идет в училище
при Центральном театре Красной Армии, которым руководил А.Д. Попов.
В 1940 году Н. Гриценко окончил училище и был принят в труппу про-
славленного театра. А в июне 1941 года началась Великая Отечествен
ная война... Сразу же все молодые артисты театра, среди которых был
и Н. Гриценко, пошли на призывной пункт, чтобы записаться доброволь
цами. Но там охладили из пыл, сказав, что о них не забудут: нужно будет -
призовут. Через месяц пришла повестка, и, собрав вещмешок, отправился
Гриценко в военное училище, окончил его ускоренным выпуском и попал
на фронт. Тяжелые бои в окружении, сильные морозы дали себя знать -
Гриценко тяжело заболевает, и сразу после выхода из окружения его от
правляют в госпиталь. Несколько месяцев лечения, потом демобилизация
из армии, по болезни. Артист едет в Омск, где в то время находился в эва
куации Театр им. Евг. Вахтангова.
Вместе с театром Николай Гриценко вернулся в Москву. На сцене
этого театра и прошла вся творческая жизнь актёра, здесь были созда
ны десятки блистательных образов.
В 1964 году актеру присвоено звание народного артиста СССР.
Людмила Добронравова
Вместо вступления
Есть актеры, как говорится, с Божьим даром. Их талант - свойство врож
денное, впитанное с материнским молоком. Но, увы, не всякий одаренный
человек максимально реализует себя в искусстве, становится Мастером,
творцом своего ни с каким другим не схожего слова.
Профессия наша сложна. Видимый блеск успеха, слава, призвание, твор
ческие удачи - это ведь только надводная часть айсберга, а там, под ней,
куда больше чем семь восьмых... Она требует и постоянного, упорного,
порой изматывающего труда, полной душевной самоотдачи до самозаб
вения, способности подниматься над обыденностью, проникаться делами
и болями людей в той степени мастерства, когда оно становится незамет
ным окружающим.
Но начинается актер, конечно, с большого актерского дара. Без него
все остальное как хлеб без соли, и даже большой профессионал - всего
лишь птица без крыльев. Дар - природное явление, его обладатель может
его развить, а может и погубить.
Николай Олимпиевич Гриценко был артистом воистину Божьей мило-
стью, артистом с головы до пят, каждой клеткой своего существа.
Сцена была его стихией, он играл так же легко и свободно, так же
непосредственно и вдохновенно, как поет птица. Он был из той легендар-
ной плеяды лицедеев в хорошем смысле этого слова, которые не мыслят
своего существования без игры, без сцены и обладают способностью ви-
деть мир таким, в котором жизнь и театр неразделимы: театр - это жизнь,
а жизнь - это театр.
Талант - непостижимая, загадочная категория. Иногда кажется, что
почвы нет, чтобы возрос такой пышный и богатый оттенками цветок,
и вдруг на тебе - чудо, да и только. Н.О. Гриценко - подтверждение этому.
Играя с ним спектакль, мы часто становились в тупик перед его неожи-
данными находками. Каким путем он приходил к ним? Где он их подсмо-
трел? Как он не боялся их? И ведь все оправданно, все от сути характера,
и все так неожиданно, что только диву даешься.
Должен сказать, что актеру убедить в правде образа публику нелегко,
но возможно. Критику, особенно тех искушенных театроведов, которые
приходят на спектакль с солидной долей скепсиса и «всезнания» теа-
тральных и околотеатральных дел, убедить еще труднее.
Но поразить, потрясти своим искусством товарищей, заставить
их не узнать себя, снова и снова открывать им поистине неистощимые
тайники свой индивидуальности - это способность просто невероятная.
И Гриценко обладал ею в полной мере. Неподражаемый авторитет его та
ланта был признан в Вахтанговском театре, с каждым годом он расцве-
тал и креп, как актер, удивляя нас неслыханным богатством превращений,
многоцветным калейдоскопом характеров.
Когда он приступал к какой-нибудь репетиции, большой или маленькой,
у многих его товарищей, занятых по горло собственными делами и забо-
тами, возникала острая необходимость прийти в зал и увидеть его новые
открытия.
Перевоплощение было и остается высшим пилотажем театра, это такие
«бочки», «иммельманы» и «мертвые петли», которые по плечу лишь на
стоящему ассу сцены.
Так вот, Николай Олимпиевич бы по-своему уникален и универсален.
Для него не было преград и пределов. Он мог изобразить бесконечное
множество различных походок, голосов, акцентов, движений рук, выра
жений глаз - его пластика была непревзойденной.
Иногда, в добрую минуту, он, веселясь и озоруя, рассказывал и показы
вал увиденное за стенами театра, и перед нами открывался целый много
населенный мир человеческий, запечатленный словно в живой фотогра
фии. И эта бесценная кладовая, этот золотой запас впечатлений помогали
ему создавать самые невероятные, разноплановые характеры, которые
вошли в историю театра.
Из книги Михаила Ульянова «Я работаю актером»
1944 год. Москва
До конца войны остается чуть больше полугода. После блокады Ленин
града и эвакуации в Свердловск, я попадаю в театральную Мекку.
Мне шестнадцать лет. Я заканчиваю школу в Дегтярном переулке, а, напро-
