Я — Спок (СИ) - Нимой Леонард

Отстранение — то, что редко происходит в нашем бизнесе. Технически, актер может быть отстранен — что означает, что он или она уволен до тех пор, пока ситуация не разрешится — за отказ играть. Возьмем гипотетическую ситуацию — если актер приходит на работу и в середине съемок продолжает повторять: «Я не понимаю, как сыграть эту сцену» — даже после того, как режиссер несколько раз все объяснил, поведение актера стоит студии денег. Скажем, это продолжается столько сцен подряд, что становится ясно, что актер отказывается работать. Тогда, в отчаянии, продюсеры могут его отстранить.

Но так поступают только в экстренных случаях, после очень серьезных бесед между всеми вовлеченными сторонами — актером, его агентом, адвокатом, продюсерами и, в конечном счете (если речь идет о телесериале), с вещательной компанией. В норме, если актер популярен, отношение компании выражается как «Только не потеряйте его — делайте что угодно, чтоб решить проблему». Так что студия обычно не стремилась обращаться к компании, если у нее не было чрезвычайно крупной причины, например, если актер прибывал на работу слишком пьяным или обкачанным наркотиками, чтобы играть.

Так что отстранение было очень радикальным шагом. И Джин Кун так со мной поступил.

Может показаться странным, что эта мысль вызывает у меня улыбку, но нет лучше иллюстрации для сер-ррьезного, сур-рового Джинового подхода. Им не владело ни недоброжелательство, ни злоба, он поступил так просто потому, что был занят и не мог себе позволить тратить время на разговоры со мной.

В любом случае, я уже не помню точной сцены, с которой все началось. Достаточно будет сказать, что у меня были проблемы со сценарием, над которым работал Джин — от Спока требовалось сделать что-то совершенно не в его характере.

Так что я промаршировал в офис Куна и сказал:

— Джин, у меня проблема с этой сценой. Я не могу сыграть так, как там написано.

Джин бросил на меня взгляд поверх пишущей машинки, нахмурился и буркнул:

— Че ты сказал? Как не можешь? Не можешь или не хочешь?

Ну, я понял — сказать, что я не буду играть сцену, будет все равно, что отказаться играть ее вообще — так что я очень осторожно ответил, что я не могу. Она в принципе противоречит характеру Спока. Он просто не повел бы себя так, как написано в этой сцене.

Джин подивился на меня секунду, что-то невнятно рыкнул и обратил свое внимание обратно к пишущей машинке.

Это был типично Джин-Куновский способ дать мне понять, что дискуссия окончена, так что я покинул офис, размышляя, означал ли рык, что моя жалоба принята к сведению, или нет.

Ну, съемки сцены ожидались через несколько дней, так что я больше особо о ней не думал. Я был занят на съемочной площадке, когда кто-то подошел ко мне и сказал: «Ваш агент на проводе».

У меня не было и малейшей идеи, что это за звонок, но я знал, что он был достаточно важен, чтобы прервать мою работу в звуковом павильоне, так что взял трубку.

— Что случилось? — спросил мой агент расстроенным тоном. — У тебя что, была стычка с Джином Куном?

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит, я вряд ли бы назвал наш короткий разговор «стычкой», но я ответил:

— Ну, наверное, да. Я не могу играть одну сцену…

— Слушай, — сказал мой агент. — Он хочет тебя отстранить.

Сначала я не поверил. Потом я ухмыльнулся. В конце концов, мы все были вымотаны на съемках — и если Кун хотел играть по-жесткому, я был не против. Отдых бы мне не повредил.

— Ну, — ответил я, — спроси его, могу ли я уйти сейчас или мне надо будет подождать до конца дня.

— Спрошу, — сказал мой агент и повесил трубку.

К счастью — или к несчастью, в зависимости от вашей точки зрения — с площадки меня так и не выкинули. Вскоре после разговора с агентом мне позвонил Джин Родденберри.

— Никто не отстраняется, — устало сказал Родденберри. — Если тут кто-то кого-то отстранит, это буду я.

Я, конечно, не мог удержаться от легкого разочарования оттого, что не попаду домой пораньше. Но Джин Кун был великолепен, и между нами не было никаких обид по поводу истории с отстранением. Я уважал Джина за то, что он был очень прямым, честным человеком и очень трудолюбивым и упорным работником. Он был из тех людей, которые не выставляют напоказ свои потрясающие достижения — он просто делал невозможное, и делал это хорошо.

Конечно, глава о семейных размолвках была бы неполной без рассказа о кровавой распре между Шатнером и Нимоем — во всяком случае, так ее называли киножурналы. Стоило популярности Спока взлететь, как все колонки сплетен и желтые журнальчики стали настойчиво утверждать, что мы с Биллом Шатнером друг друга не выносим и даже не разговариваем. В конце концов, подобное предположительно произошло ранее на съемках популярного сериала «Человек от Д.Я.Д.И.». Роберт Ван считался ведущим актером — до тех пор, пока популярность его коллеги Дэвида Маккаллума у поклонниц не выросла, как на дрожжах. Этот факт привел к трениям на съемочной площадке.

Были ли подобные трения между мной и Биллом на съемках «Звездного пути»? Разумеется. Мы же люди (даже если на часть моей души и претендует вулканец).

Была ли между нами ненависть? Нет. Детская ревность? Да. Мы были как пара страшно соперничающих братьев, и то я жаловался Джину (или Бобу Джастмену, или ДеКелли) на Билла, то Билл жаловался Джину (или Биллу, или Де) на меня. Много раз бывало, что Джин удачно справлялся со своей ролью папочки, улаживающего споры между двумя ссорящимися детьми. Но, бывало, и нет.

_{^{Коллега-актер Уильям Шатнер благосклонно реагирует на новости о том, что популярность Спока растет как на дрожжах}}

К примеру, как-то раз департамент «Парамаунт» по связи с общественностью организовал фотографа, чтоб сделать несколько снимков Фредди Филлипса, пока он с помощью своей гримерской магии превращал меня в вулканца. Я согласился, и связался со всеми продюсерами, чтобы убедиться, что проблем не будет — сознаюсь, мне не пришло в голову справиться у Билла, потому что я не понимал, как это может ему помешать, хоть в то время его гримировали в соседнем кресле с моим.

Короче говоря, я прибыл первым, меня начали гримировать, фотограф достал камеру и стал щелкать. Билл прибыл примерно в 7 утра, к 7-10 мы заметили, что фотограф куда-то пропал. Мы подумали, что он отправился за пленкой — но оказалось, что Билл пошел к помощнику режиссера и сказал: «Я не буду продолжать, пока тут такое происходит. Уберите этого парня».

Так что фотографу велели покинуть съемочную площадку. Был ли я зол? Конечно. Был ли я равнодушен к чувствам Билла во время организации фотосъемки? Возможно. В итоге пришлось явиться папе Родденберри и поставить всех на место. В конце концов, фотографа позвали обратно и дальнейшая фотосъемка прошла без инцидентов.

Основной сферой конфликта была Биллова тревога, что Спок опережает Кирка при решении проблем. Разумеется, главной функцией вулканца как офицера по науке было проводить исследования и предоставлять данные — но Билл боялся, что Кирк по контрасту будет выглядеть глупым. Так что те реплики в диалогах, которые по логике должны были принадлежать Споку, вскоре перешли к Кирку.

Я описал эту ситуацию в письме к Родденберри от 21 февраля 1968 года, где говорилось, кроме всего прочего: