Название : «Жизнь в зелёном цвете. Часть 6»
Автор: MarInk
Пейринг: ГП/ФУ/ДжоУ, ГП/РЛ, ДМ/БЗ
Рейтинг : NC-17
Категория фика: слэш
Жанр : AU,Angst
Размер : макси
Размер : 18 глав
Статус : Закончен
Дисклаймер: Все права на героев принадлежат Дж. Роулинг.
Аннотация: У всякой монеты есть две стороны, не говоря уж о ребре. Такие близкие и не способные когда-нибудь встретиться, не могущие существовать друг без друга, орёл и решка [особо проницательным: да-да, читай не орёл и решка, а Гриффиндор и Слизерин] ВСЕГДА видят мир с разных сторон, но однобокий мир мёртв. Гарри предстоит убедиться в этом на собственной шкуре, посмотрев на мир с той стороны, с какой он не хотел, но на самом деле смотрел всегда...
Предупреждения: насилие во всех смыслах этого слова
Глава 1.
- Вперёд! Большая дорога ждёт нас!
Леонид Соловьёв, «Очарованный принц».
Это был единственный пучок, который Гарри удалось раздобыть ещё весной; очень тощий и потрёпанный, потому что в сундуке, пока ехали из Хогвартса, пакет с пучком развернулся, и стебли с листьями подверглись сокрушительному воздействию растоптанных кроссовок. Конечно, можно было для солидности подмешать к нему стандартную штокрозу, например… да хоть укроп или несколько флоксов с клумб тёти Петунии. Но размер на самом деле не имел особого значения.
Обычно в саду возилась тётя Петуния, едва ли не день-деньской, но с наступлением сумерек она исчезала в доме. Дядя Вернон тоже не показывался в темноте из дверей дома номер четыре по Прайвет-драйв; даже Дадли, поздно возвращаясь из своих рейдов с приятелями по улицам городка, проскальзывал через сад тихо, как мышка - если только позволительно сравнивать с мышью этакого слона. Поэтому сейчас, когда темнота и вовсе сгустилась, Гарри был совершенно один на этой лужайке позади дома. Тётя Петуния обожала устраивать здесь чаепития с соседками, попутно перемывая кости всему населению Литтл-Уингинга (отсюда отлично просматривалась улица, тогда как сама лужайка была надёжно скрыта розовыми кустами; если не стоять, а сидеть, никто никогда не догадается о наблюдении из этого сада). Но Гарри было совсем не до чая - хотя он, безусловно, не отказался бы, потому что это лето было ещё более голодным, чем все предыдущие, вместе взятые; пусть Дурсли не решились бы больше не давать ему еды по неделе, но этот постоянный страх затравленных зверей у них в глазах… Гарри предпочитал проскользнуть на кухню раз или два в день, когда там никого не было, сунуть за щёку кусок сыра или хлеба, что попадётся, и уйти из дома на целый день, бесцельно бродить по улицам - лишь бы не видеть, как опасливо косится дядя Вернон на руки племянника, как тётя Петуния вздрагивает от малейшего движения Гарри, как Дадли внаглую пялится, забывая расстреливать своих монстров на экране игровой приставки. Монстры этим пользовались и без малейших трудностей пожирали не оказывавшую сопротивления игровую ипостась Дадли, надсадно урча из динамиков; ну, хоть кому-то было комфортно в такой ситуации.
Огонёк на ладони вспыхнул, повинуясь мысленному приказу; Гарри поднёс его к заветному пучку трав. Кончики стеблей еле занялись, начали тлеть; острый и сладкий одновременно запах растёкся в воздухе. Гарри осторожно подул на крохотные языки пламени, и они - словно только этого и ждали - взметнулись чуть ли не на полметра, едва не опалив Гарри лицо.
«Ох, чёрт… - Гарри осторожно потёр кончик носа. Завтра лицо будет неестественно-румяным, но хотя бы без волдырей обошлось… - Ничего. Главное, зажглось хорошо».
Он склонился над крохотным потрескивающим костерком - так близко, что пляшущий огонь не доставал до лица каких-то миллиметров - и закрыл глаза, вдыхая дым так глубоко, как получалось; от размеренных вдохов-выдохов скоро закружилась голова. «Как бы головой в костёр не рухнуть - то-то дяде с тётей радости будет…», - промелькнула мысль. Промелькнула и ушла по своим собственным делам. А Гарри тем временем провалился в долгожданную черноту под веками, оглушающую, просвечивающую алым, пахнущую уже только сладким - словно кто-то разлил по всей лужайке тёплое ароматное море патоки.
В огромной комнате было темно; несколько факелов на стенах не рассеивали темноты, только придавали находящимся в ней людям зыбкие, колеблющиеся очертания... А в особенности одному из этих людей, который и при свете дня производил более чем устрашающее впечатление. Тому, кем сейчас был сам Гарри.
- Я недоволен твоим отцом, - высокий, вибрирующий, холодный голос принадлежал Гарри.
- Да, мой господин…
- И мне хочется знать, способен ли наследник рода Малфоев выполнить задание, которое я поручу ему… - Гарри сделал многозначительную паузу.
- Я сделаю всё, что будет в моих силах, мой господин, - только что полученная метка чернела на тонком белом предплечье, окружённая тонкой красноватой каймой воспаления.
Гарри задумчиво смотрел на светлую, отражавшую красноватые блики факелов макушку коленопреклонённого Драко Малфоя и размышлял над тем, что же ему поручить. Что-нибудь такое, что было бы трудновыполнимым. Но при выполнении могло бы оказаться полезным, потому что бесполезных заданий лорд Вольдеморт своим слугам не давал.
«Дамблдор, - выдохнул тот Гарри, что до сих пор нависал над костерком из расширяющих сознание трав и глубоко вдыхал дым. - Нужно избавиться от старикашки - он вечно портит все планы… Дамблдор…»
Безволосая голова качнулась в раздумье; безгубый рот расплылся в усмешке, красные глаза полыхнули предвкушением забавы.
Дамблдор младшему Малфою не по зубам сейчас - и вряд ли когда-нибудь будет. Но невыполнение задания - донельзя удобный повод держать в кулаке единственного сына Люциуса. И когда Люциус выйдет из Азкабана, куда угодил по собственной глупости, то станет куда сообразительней и расторопней… наберёт утерянную за спокойные годы хватку. У него будет к этому достаточно весомый стимул.
А если вдруг Драко Малфой по какой-нибудь случайности сумеет убить директора Хогвартса - тем лучше. В конце концов, держать своих Пожирателей в кулаке можно и безо всякого повода…
- Ты должен будешь найти способ провести в Хогвартс группу Пожирателей, Драко Малфой, - тихие, почти вкрадчивые слова заставили слизеринца резко поднять голову и широко распахнутыми глазами уставиться на своего Лорда. - И собственноручно - только своей рукой, Драко, - убить директора.
- Д-дамблдора… мой господин? - выдохнул Малфой-младший.
- У Хогвартса сейчас только один директор, - улыбка этого лица напоминала простую прорезь в коже. Но это было порой даже на руку.
- Да, мой господин.
На помертвевшем лице Драко Малфоя отчётливо читалось: «Вот тут-то мне и * * * * * * ». Гарри мысленно ухмыльнулся.
Вольдеморт насторожённо вскинул голову, прислушиваясь к чему-то, неслышимому никому больше; замерший Гарри отлично знал, к чему именно, и пока ещё мог - рывком дёрнулся прочь от костра, больно ударившись о землю лопатками.
Полутёмная комната померкла, первые звёзды на небе радостным хороводом закружились в глазах Гарри. «Удача, какая чертовская удача… думал проверить, могу ли незаметно залезть Вольдеморту в голову, а тут как раз то, что надо было…» Он приподнялся на локтях, ловя ртом свежий воздух, и его вырвало прямо посреди лужайки.
«Что за чёрт?» Кисловатый привкус рвоты поселился на языке; Гарри сел по-турецки и потёр ноющий висок. «Кажется, ничем не травился…»
Его вырвало снова, но было уже практически нечем; и Гарри битых двадцать минут делился с окружающим миром своим запасом желчи, отчаянно надеясь, что дядя и тётя, если они ещё не спят, не выглянут из окна проверить источник подозрительных звуков в саду.
«Да что же это такое…» Гарри кое-как встал, затоптал практически догоревший костёр и даже предпринял попытку героического похода в пристройку за лопатой, чтобы убрать проклятую непонятную рвоту с самого видного места, но не дошёл; приступ боли, раскалённым обручем обхватившей голову, ослепил, подломил колени, и Гарри очнулся уже под розовым кустом, на полпути к пристройке, с постепенно утихающим звоном в ушах и с круговертью цветных пятен перед глазами.
Пришлось кое-как понавыдирать травы из наименее заметных мест - откуда-нибудь из-под кустов, например - и забросать рвоту. Конечно, глупо и малоэффективно, но совесть не позволяла Гарри оставить всё, как есть, а странная болезнь не давала убрать как следует.
«Задница», - пришёл Гарри к неутешительной оценке всех обстоятельств в целом, медленно, как выздоравливающий от перелома обеих ног, поднимаясь по лестнице. Пальцы белели каждый раз, когда он цеплялся за перила, приступы дурноты накатывали с новой силой, но уже не такие, как в саду; что было хорошо, потому что за заблёванную лестницу Дурсли расчленили бы его с особой жестокостью, забыв о страхе.
