Riddl_Tin. Джин с чердака. Том I.
Пролог
Джейн тихой мышкой прошмыгнула внутрь дома, стараясь как можно тише закрыть входную дверь. Она замерла, прислушалась — тишина, а значит, в доме на данный момент ни души. С её сердца тут же отлегло, и она смогла вздохнуть полной грудью; даже на её лице появилась тень облегчения в виде слабой улыбки. Уже не таясь, она быстро прошла на кухню и, достав палку копчёной колбасы, отрезала три тонюсеньких кусочка.
— А мама Мэриголд угощала меня сандвичем, в котором ветчина была толщиной с мой палец, — с досадой вздохнула Джейн, глядя сквозь колбасу в окно. Кусочек был настолько тонким и прозрачным, что ей было бы смешно, если бы это не было её обедом и ужином.
Два ломтика хлеба были не многим толще колбасы, но резать толще она не осмеливалась. Вот так жизнь: в собственном доме бояться быть замечённой! На улице послышался звук мотора и скрежет шин по асфальту, заворачивающих к её дому. "Вернулись!" — промчалась мысль, и она, схватив бутерброды, побежала с кухни прочь.
Прямо по тонкому коридору, поворот, и крученая лестница, ведущая на второй этаж, а уже оттуда по верёвочной лестнице на чердак, или, другими словами, в её комнату. Чердак изначально хотел папа; он был под инструменты и шины размером всего три квадратных метра. Теперь же вместо инструментов здесь стоит узенькая кровать, не намного шире стола, и небольшой шкаф, напоминающий больше высокий комод.
Она услышала голоса: мать о чём-то громко и эмоционально переговаривалась с отчимом, а маленький Кевин с новой игрушечной машинкой в руках и большим, круглым радужным леденцом во рту, не обращая на них внимания, со звуком "Брум-брум!" бежал по коридору, на ходу скидывая уличную обувь и тонкую осеннюю курточку. Он быстро и шумно поднялся по лестнице, а потом, подпрыгивая от нетерпения, позвал её:
— Дзейн! Дзейн! — забавно шепелявя без двух передних зубов, повторил он.
Джейн выглянула, оглянулась и, заметив, что старшим не до неё, посмотрела на своего младшего брата, который размахивал машинкой и леденцом.
— Смотъи, смотъи, какая классная игыушка у меня тепеъи есть! А есё ле-де-не-ц, — по слогам произнес он слово, которое, похоже, трудно ему давалось.
Со стороны могло бы показаться, что мальчик дразнит или хвастается перед сестрой, но на деле этот маленький мальчик был единственным в этой семье, кто действительно её очень сильно любил, и подобное детское хвастовство было скорее милым, чем раздражающим. Джейн показала большой палец и вполголоса добавила:
— Очень красивая игрушка, твой язык тоже уже стал совсем как радуга.
Кевин округлил глаза и громко воскликнул от удивления: "Цто?! Мой язык тозе тепеиъ ладузный?!" А потом прикрыл рот и воровато оглянулся.
— Кевин? Кевин! Где ты? — позвала мать с кухни.
По лестнице поднялся Джеймс, он встретился с Джейн взглядом, и его губы тут же поджались в тонкую ниточку.
— Ты уже вернулась, — заключил он, и так очевидное — как прошёл день в школе? — из чистой вежливости поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, обратился к Кевину, подхватив его на руки: — Кевин, когда приходишь домой, нужно обязательно мыть ручки, или злые микробики заставят твой животик болеть.
Кевин, которому пощекотали живот, рассмеялся, и они, весело щебеча, спустились, где к ним прибавился ещё один весёлый голос. Джейн юркнула обратно на кровать, попутно стукнувшись о низкий потолок крыши. Она смотрела на деревянный потолок и чувствовала, словно её одинокий чердак находится где-то в параллельном мире, таком ином по сравнению с тем, где живут её родственники.
Пять лет назад, хотя нет, семь лет назад, когда ей было шесть с половиной лет, всё было совсем иначе. Мать всё ещё была для неё любимой мамочкой, а отец - самым лучшим папой на свете. Она жила в новой комнате, в которой сейчас живёт Кевин, и вечерами под какие-то совсем дурацкие и нелепые сериалы они ели шоколадное печенье с чаем, а в конце она всегда засыпала, и папа переносил её в кровать под тихий мамин шёпот и смех.
Теперь же она лишняя в этой семье, всего лишь ребёнок, втянутый во взрослые распри. Отцовские зелёные глаза и блондинистые волосы, так напоминающие матери, сделали её белой вороной, которую каждый сразу же примечал и тихим, как бы невзначай, голосом непременно считал себя обязанным спросить у отчима: «А девочка ваша? Вы все такие темноволосые, а она...». Джеймс всегда отшучивался и никогда ей слова дурного не говорил, но не принимал, и Джейн это чувствовала, стараясь быть не приметнее для него. Хуже обстояли дела с матерью: у той настроение портилось от одного её вида, брови хмурились, глаза щурились, и с языка слетали лишь колкие и пренебрежительные фразы. Тот другой образ матери всё больше и больше стирался из памяти, оставляя лишь пронзительный холод темных глаз.
Джейн сунула руку под кровать, пощупала туда-сюда и с лёгкой радостью нащупала чуть мятую гладкую поверхность книги. Вытащив её, она посмотрела на красочную обложку, с которой на неё смотрел мальчик в очках с мечом в руке и большим зеленым змеем за ним, а на верху крупной жёлтой надписью гласило название:
«Гарри Поттер и Тайная комната. Роман, Дж.К. Роулинг».Джейн уже не раз и не два прочитала эту серию книг (к сожалению, у неё есть лишь две книги из серии, а остальное она читала в школьной библиотеке), но всё же ей была близка эта история, и она с легкостью могла представить и чулан с пауками, и восторг от вида Хогвартса, и даже трепет от всего кошмара возрождения Волан-де-Морта.
Раскрыв книгу, Джейн погрузилась в историю, снова проживая приключения вместе с Гарри, Роном и Гермионой...
***
Дочитывая главу с квиддичем, Джейн услышала суету и громкий требовательный голос матери.
— Джейн, спустись и посиди с братом, нам с Джеймсом нужно ненадолго уехать!
Джейн спустилась; Кевин со счастливым возгласом влетел ей в живот лицом. Мама стиснула зубы, и её уголки губ опустились ниже, она увела взгляд за спину Джейн.
— Следи, чтобы он не падал и не ударялся, если он проголодается — никакого сладкого! Его каша в холодильнике, нужно лишь немного подогреть. На улицу выйдете —одень ему куртку и можешь
