— Зайчик мой, зайчик... — в полубреду простонал Гарри. Но заяц лежал на боку и не смотрел на него своими глазами-пуговицами.
Завхоз опять скрылся в подсобке, чем-то загремел.
«За розгами пошёл!» — понял Гарри и всем своим весом повис на цепях. Но он не смог ни выскользнуть из наручников, ни, тем более, порвать цепи.
Филч вышел обратно в комнату, держа в руке связку прутьев.
— Не-е-ет! — взвизгнул Гарри, упираясь кроссовками в пол у самой стены. Как во сне он видел, что завхоз бросает розги на стол и подходит к нему.
— А-а-а-а!! — взвыл мальчик, когда почувствовал, что Филч дёргает его за шнурок, которым он вместо ремня подвязывал брюки. Он догадался, что начались нехорошие вещи, да и просто было страшно. Дядя Вернон никогда не порол по голому, брезгуя касаться племянника лишний раз, так что понятно было, что сейчас будет гораздо хуже.
— А-а! — попробовал он ещё раз, но Филч мозолистой ладонью закрыл ему рот, одновременно пытаясь стянуть с него брюки. Гарри извивался ужом, но ничего не мог поделать.
Мучительно стыдно было стоять посреди страшного кабинета со спущенными штанами и руками в железных кольцах. Гарри почувствовал, что у него дрожат губы, а по щекам текут слёзы. Выхода не было, и розга уже свистнула в воздухе...
— Ой-ой-ой! — зашёлся Гарри визгом, когда удар ожёг ему ягодицы. — Ой-ой!
И в этот момент в дверь раздался стук. Филч с яростью отшвырнул розгу и заковылял к ней.
— Кого ещё нелёгкая несёт... — просипел он.
— Откройте, — раздался по ту сторону двери властный голос профессора Снейпа. Сердце Гарри затрепетало от радости, и он уже хотел было крикнуть профессору, что он здесь, что ему нужна помощь, но в ужасе прикусил язык. Он же нарушил правила! Он вышел после отбоя, и не его ли исключительно вина в том, что он попался и должен быть выпорот? Каково будет презрение и гнев профессора, когда он узнает, в чём дело!
Гарри всхлипывал, сотрясаясь всем телом, когда со скрипом открывалась дверь кабинета.
— Аргус? Что здесь происходит? Почему ученик ночью в вашем кабинете в непотребном виде?
Голос профессора явно обещал много неприятностей, беда только в том, что Гарри не понял, кому именно.
— Он нарушил правила, профессор, — кашляя, проскрипел завхоз.
— Я больше не буду! — прорыдал Гарри. Ноги его уже не держали.
— Я немедленно отправляюсь к директору! Вы вылетите отсюда в два счёта за подобные вещи!
— Нет-нет-нет... — стонал Гарри, даже не почувствовав, что оковы спали. Кое-как натягивая штаны, он бросился к стене. Профессор Снейп цедил какие-то нелицеприятные слова, надвигаясь на бормочущего что-то Филча, и тут взгляд Гарри упал на брошенного у камина зайца. Он метнулся к нему, споткнулся о собственные шнурки, но упал, всё-таки успев схватить любимую игрушку.
— Поттер! — за несколько дней он уже успел привыкнуть к этому окрику. Гарри медленно поднялся с пола и, прижимая зайца к животу, сказал:
— Да, сэр?
Как бы то ни было, вылететь из школы, раз уж ему это пообещали, он собирался, не радуя никого своими слезами.
— Немедленно за мной, — холодно приказал профессор, придерживая дверь. Только сейчас Гарри заметил, что мантия на нём надета поверх халата, значит, его подняли с постели и, конечно, он зол как сто крокодилов.
Гарри неловко заковылял к двери: место позорного удара жгло как огнём. Филча он обошёл по большой дуге, цапнул свою палочку со стола, взял валяющуюся на полу мантию, покосился на рассерженную миссис Норрис.
— Я этого так не оставлю, — произнёс профессор Снейп над его головой, но так как мальчик не поднимал глаз, он не понял, кому это адресовано. Скорее, ему...
И тут профессор взял его за свободную руку, как будто боялся, что Гарри убежит от него. Собственно говоря, он бы так и сделал, если бы нормально держался на ногах. Добрался бы как-нибудь до гостиной, забился бы под одеяло...
Руку было больно, так профессор сжал её. Он вышел из кабинета Филча, и они с Гарри оказались в коридоре, полном теней и тишины. Как это отличалось от Косого переулка, куда они так же вошли месяц назад! Тогда Гарри оглушило звуками и ослепило ярким светом; он понял, что вот это и есть настоящая сказка: лавочки, где продают невиданные, немыслимые вещи, где волшебство встречается на каждом шагу, а дети его возраста и старше уважительно здороваются с профессором. Тогда он ещё не знал, что у всего есть и обратная сторона...
А сейчас он трусил по коридорам в неизвестность. Ведь профессор уже много раз предупреждал его, что правила нужно выполнять, даже пытался помочь в этом, а он отплатил ему чёрной неблагодарностью. Что и кому он хотел доказать, когда полез в пасть горгулье? И что теперь с ним сделают? Ведь даже у такого святого человека, как профессор Снейп, однажды может лопнуть терпение...
Декан втолкнул Гарри в свой кабинет, тот самый, который сообщался с лабораторией. На столе горели свечи и были разложены какие-то пергаменты: наверное, профессор проверял домашние работы. Гарри в одной руке держал мантию и ею же придерживал штаны, которые не то что не успел подвязать шнурком, но и даже не застегнул. Под мышкой у него был заяц, а второй рукой завладел профессор, так что, войдя в кабинет, Гарри первым делом уронил на пол мантию, которая так и норовила сползти у него с локтя.
Профессор закрыл дверь и скрылся в лаборатории, чем-то там звеня. Гарри впал в панику: слишком это напоминало недавнюю сцену в кабинете Филча. Он подёргал ручку двери, но кабинет был заперт магически. В этот момент мальчик услышал у себя за спиной ровный голос декана:
— Поттер, снимите штаны.
Всё стало ясно: его привели сюда только для того, чтобы наказать по-своему. Видимо, профессору не понравилось, как наказывал его Филч. Зачем он поехал в Хогвартс?! Остался бы дома, по крайней мере, Дурсли не соревновались в том, кто накажет его лучше...
Это стало последней каплей. Присев на корточки у двери, Гарри зарыдал и закричал одновременно, закрывая голову своим несчастным зайцем, который, теоретически, должен был принять удар на себя. Он слышал, как профессор в недоумении остановился, а потом произнёс какое-то заклинание. Веки у Гарри сразу отяжелели, он как-то ослабел и повалился на пол кабинета, по-прежнему крепко держа зайца в руке.
— …конечно, в этом есть и моя вина, я его слишком испугал, когда хотел вылечить…
— Я говорила, что именно этого тебе и не хватает: ты пугаешь и не рассчитываешь степень испуга. Если уж выбрал такую тактику поведения с детьми, то хотя бы подумал бы!
— Присмотри за ним, хорошо? Я зайду после занятий.
— Ты лучше скажи мне, откуда у него следы гематом и почему рёбра срослись неправильно?
— Об этом лучше спросить у его маггловских родственников…
— А этот заяц? Тебе не кажется, что одиннадцатилетний ребёнок уже не должен спать с игрушками?
— Не трогай зайца, он за него хватается постоянно.
— Я и не собиралась. Но кто бы сомневался… Надеюсь, ты сказал Альбусу?
— Дело дошло до Попечительского Совета. Скоро уроки, мне пора.
Раздались тихие шаги, скрипнула дверь. Гарри открыл глаза. Он увидел, что лежит на кровати, окружённой белыми ширмами, на нём чистая пижама, какой у него никогда не было, а рядом с ним на одеяле — его заяц. Гарри обнял зайца, и ему стало спокойнее. Но в этот момент ширма отлетела в сторону, солнечный свет на мгновение ослепил мальчика, а когда он смог видеть, то обнаружил, что над ним склоняется чей-то большой расплывчатый силуэт.
— Ну что, очнулись, больной? — спросил силуэт женским голосом, который Гарри только что слышал. Он счёл за лучшее промолчать, потому что и так было понятно, что он очнулся, раз лежит и щурится. Ему поправили одеяло, отчего он дёрнулся, крепче прижимая к себе зайца.
— Вы меня слышите, мистер Поттер?
— Да, — тихо ответил Гарри.
— Как вы себя чувствуете?
Гарри задумался. Он чувствовал себя не то чтобы очень паршиво, но, тем не менее, что-то было не так. Он решил, что женщине не понравится, если он будет долго думать, поэтому он ответил:
— Хорошо, мэм.
Гарри догадался, что находится в больнице, но тут вспомнил, что сказал профессор Снейп, уходя.
— А мне… мне надо на уроки, мэм! Я опаздываю! — воскликнул он, делая попытку встать, но женщина удержала его за плечи.
— Вы освобождены от занятий, мистер Поттер, и проведёте в Больничном крыле столько, сколько потребуется! — прикрикнула она, и Гарри сжался, без очков чувствуя себя уязвимым. Хорошо хоть, заяц был с ним.
— Вот и отлично, — произнесла врач, видя, что пациент не делает попыток сбежать. — Вы можете называть меня мадам Помфри. А теперь выпейте это.
Под нос Гарри ткнулся дурно пахнущий флакон. Он попробовал отстраниться, но сразу понял, что из этого ничего не выйдет. Однако на вкус лекарство оказалось вовсе не таким противным, как он подумал сначала.
Вскоре врач оставила его в покое и ушла. Ширму она так и не задёрнула, и Гарри, найдя на тумбочке свои очки, смог внимательно рассмотреть витраж в окне напротив. Только когда по всему Хогвартсу раздался гулкий удар колокола, он, наконец, сообразил, что его так тревожило. Профессор сказал, что зайдёт после уроков. Хорошо уже то, что он хотел, оказывается, вылечить Гарри, а тот, дурачок, не так его понял. Однако что он скажет — что недоволен своим студентом? Отчитает? Назначит отработку? Отработки, как оказалось, не такая уж страшная вещь, даже интересная, и хорошо отвлекает. Но вот если профессор скажет, что на Гарри смело можно ставить крест, то какой смысл оставаться в школе? За несколько часов Гарри додумался до того, что лучше из Хогвартса сбежать и поселиться… ну, например, в Запретном лесу. Всё равно туда никто не ходит, а от лесных тварей он как-нибудь отобьётся, главное, никого из них первым не трогать. Да и зайчик с ним…
