— Но зачем? Это же всего лишь Попечительский Совет!?
— Это образование, Сириус. А образование — это будущее страны. Кто им управляет, тот пишет будущее… Ради Всеобщего Блага… — если в первый раз мужчина выглядел поражённым, то теперь он был просто растоптан.
— А ведь я ему верил…
— Только не вздумай сломаться, Сириус! Ты нужен мне сейчас. И ты нужен мне в здравом рассудке!
* * *
Спустя час, Гарри сидел в кабинете Коменданта Азкабана.
— Рад с Вами познакомиться, мистер Поттер! Очень рад! — приветствовал его на пороге комендант, крепкий, хорошо сложенный волшебник лет сорока пяти на вид.
— Я тоже рад, мистер Айтен! У вас тут всё так интересно! Хоть и очень мрачно… — передёрнул плечами мальчик. Чёлка на лбу его сбилась, открывая на обозрение шрам, очки немного сползли, придавая виду некоторую неловкость и даже трогательность. А лёгкая застенчивая улыбка в уголках губ делала его совершенно очаровательным.
— Вы приходили к Блэку, — начал Айтен. — Не удовлетворите моё любопытство, зачем?
— Понимаете, — с жаром начал мальчик. — Я просто не верю в его виновность! Я ведь помню его тёплые руки и сверкающую улыбку, когда он приходил к нам в гости в Годрикову Впадину. Да его ведь даже не допрашивали, когда арестовали. А ведь он не пытался бежать или прятаться, он гнался за настоящим предателем и настиг его!..
— Хорошо–хорошо! — примирительно вскинул руку на встречу в пылу переживаний вскочившему со стула и судорожно сжимавшему кулаки Национальному Герою, Мальчику–который–выжил.
— Ну, а Беллатриса Лестрейндж? — спросил комендант. Мальчик стушевался, сел на стул, спрятал руки в коленях и мучительно покраснел.
— О, как! — изумился Айтен, глядя на мальчика. — Но она же чудовище! Пожирательница Смерти, садистка и психопатка!
— Но она такая красивая… — едва слышно проговорил мальчик и покраснел ещё сильнее, хотя, казалось бы, уже некуда.
Коменданту осталось только покачать головой. Он этого не понимал, но признавал, что и такое бывает.
И теперь Айтен думал, что с этого всего можно получить.
И у него шевельнулась идея.
— Действительно, красивая, — согласился он с мальчиком. — Но дементоры плохо влияют на женскую красоту, — притворно грустно вздохнул он.
— Но как же?!.. — вспыхнул и снова погас мальчик. — А нельзя ли как–нибудь… оградить её от их влияния? — загорелся внезапной мыслью мальчик.
— В Азкабане и правда есть уровни, где влияние дементоров минимально… Но ведь она опасная преступница…
— Но ведь можно же с этим что–то сделать? — в глазах мальчика горела такая отчаянная надежда, что коменданту Азкабана на мгновение даже стало стыдно. Но лишь на мгновение.
— В принципе, можно… Но на это потребуется довольно много средств и сил… — протянул комендант.
— Очень много? — ужаснулся мальчик.
— Очень, — серьёзно сказал комендант.
— А сколько это: «очень много»? — с придыханием спросил мальчик.
— Пять… — весомо припечатал комендант, на всю ширь распахивая свою жадность, — …тысяч.
Мальчик чуть со стула не свалился. Перевести в курортную зону убийцу–психопата оказалось в десятки раз дешевле, чем собрать о ней информацию.
Практически в этот момент, не сходя с места, он способен откупить всех заключённых Азкабана оптом, да ещё и не сильно обеднеть на этом. До мальчика постепенно начинало доходить, сколько же реально денег ему досталось в наследство.
Однако, это хорошо. Не пришлось изображать шок от суммы.
— Но… у меня нет столько… — на этих словах, только что воспарившая к вершинам своей жадности душа коменданта ухнула вниз, — … с собой, — закончил мальчик и достал чековую книжку. С этого мгновения Айтен был его, полностью, со всеми потрохами. Ибо мало что держит человека на крючке надёжнее, чем собственная жадность.
А ещё в эту минуту до Гарри дошло, что Магическим миром Британии правят гоблины, кто бы что не утверждал. И с ними лучше не ссориться.
Сириуса и Беллу перевели в новые апартаменты (ибо назвать это камерой, после прошедших одиннадцати лет, язык не повернётся) в тот же день.
А ещё эти апартаменты оказались соседними.
Гарри вернулся домой и на целый час засел в душе, остервенело сдирая с кожи мочалкой ощущение липкой крови на ней.
Снова и снова, как с ним иногда бывало после особенно яростных боёв в «другой» жизни.
Но помогало слабо. Это омерзительное чувство липкого на коже всё никак не хотело проходить.
Спустя час, в бешенстве на самого себя, выскочив из душа, Гарри наскоро оделся и схватил портал Флитвика.
Там он зачерпнул столько силы, сколько никогда ещё не использовал раньше, и выбросил её через обе палочки люмосом. Одним опустошительно мощным люмосом.
После чего свалился прямо там, где стоял в полном изнеможении. Там же и отключился.
Но сон был ужасен. В нём он рубил снова и снова… Рубил, колол, резал… Кругом была кровь, так ненавистная ему, трупы, части тел, стоны и хрипы. Глаза полные предсмертным ужасом, мольбой, страхом и безумной ярости… И самое страшное: его собственные глаза, которые он иногда видел в зеркале, но чаще в поверхности воды, так как зеркала в Японии того времени были редки и дороги. Глаза полные непреклонной решимостью и хладнокровным спокойствием. Мёртвые глаза на живом лице… Ведь никогда в бою он не терял головы. Всегда оставался собранным и спокойным. Никогда эйфория, ярость, страх или бешенство не захлёстывали его, не замутняли остроты его взгляда, не тупили смертоносности клинка. Всегда спокоен. Всегда непреклонен. Меч. Он сам был как меч, что держал в руках. Не ведающий жалости, не знающий сомнений, холодный и смертоносный…
Кошмары мучали Гарри до самого пробуждения. А проснулся он поздно вечером. Как ни странно, но после сна стало легче. Нет, он не забыл ничего, просто его уже не преследовал по пятам навязчивый запах крови.
И Гарри отправился читать Кодексы. Спокойная мудрость строк, содержащихся в них, умиротворяла его.
А после отправился отрабатывать техники Хиттен Мицуруги Рю.
Утром снова душ, завтрак и школа. Так и потянулись его дни, один за другим.
К исходу недели им были освоены заклинания и за пятый курс Хогвартса. А гоблины прислали оставшиеся материалы.
Их оказалось много. Чудовищно много.
Но гоблины показали свою смекалку и тут. Материалы были присланы в безразмерной шкатулке разложенными по папкам с тематическими указателями.
Подобная работа стоила потраченных денег. А когда Гарри немного вник в сами материалы, то решил, что гоблины ещё и продешевили.
* * *
В воскресенье Гарри вновь был с визитом в Азкабане. Пока лодка везла его через пролив к острову, сердце Гарри сжималось, предчувствуя очередную пытку. Всё его существо желало держаться как можно дальше от этой проклятой скалы, но воля, та самая воля, что вела его от победы к победе, от трупа к трупу, от битвы к битве… Воля заставляла его прямо смотреть на чернеющий впереди силуэт замка, а не прыгать через борт лодки и со всех рук уе****ть на х**…
Первой была Белла. И была она всё так же зажата, как и в прошлый раз.
— Здравствуйте, Лорд, — обратилась она к вошедшему мальчику.
— Я не Лорд, — поправил он её. — Ещё не Лорд. Испытание мне предстоит только в шестнадцать. Так что пока я только Наследник.
В этот раз аврора вместе с Гарри не было (что стоило ещё некоторой суммы и сеанса плохой актёрской игры). Поэтому делать и говорить он мог свободно.
— Хорошо, Господин, — обратилась она к нему, делая книксен. Гарри поморщился.
— Мне не нравится это обращение. Просто Гарольд или Гарри. И никак иначе.
— Как пожелаете, Гарольд, — все с той же интонацией ответила она. Гарри тяжело вздохнул. Становиться для неё новым Волан–де–Мортом он не планировал.
— У тебя есть пожелания? Есть что–то, что может тебе быть нужным?
— Я могу сказать открыто? — задумалась она.
— Можешь. Просто скажи.
— Муж. Мне нужен мой муж, Рудольфус Лестрендж, — сказала она и приготовилась к боли. Мальчик, заметив это, ещё раз тяжело вздохнул.
— Это возможно, — сказал он. — Но не проклянёт ли он меня в спину? — спросил не по–детски серьёзный мальчик.
— Нет. Он любит меня. И пойдёт за мной, какую бы сторону я не выбрала.
— Он мог измениться за эти годы, — предупредил мальчик.
— Я верю в него, — твёрдо сказала она.
— А ты? Ты его любишь?
— Да. Я люблю его.
Гарри кивнул и вышел.
Комендант встретил его как родного. И пусть просьба мальчика казалась ещё более странной, чем предыдущая, но крючок жадности уже засел в нутро Айтена.
Кошелёк Гарри похудел ещё на шесть тысяч, а Рудольфус Лестрендж получил билет наверх.
