— Зачем я сюда пришла? — подумала она, чувствуя себя глупой девицей, а не королевой.
Было лучше вернуться в королевские покои и велеть стражнику позвать Джейме, чтобы удовлетворить свою беспокойную плоть, но она не могла. Потому что даже в те редкие моменты, когда Джейме трудился на ней, шепча на ухо ее имя, Серсея представляла себе Геральта. Ее душа и сердце отчаянно рвались к нему, и лишь ему она готова была отдаться со всей страстью, на которую была способна.
Серсея протянула руку к дверному молотку, но внезапно за дверью послышался громкий женский стон. Геральт явно был не один. Обжигающая ревность разлилась по телу королевы, проникая в самое сердце. Сама не понимая зачем, она потянула за ручку и повернула.
Дверь чуть приоткрылась, и Серсея осторожно заглянула внутрь. То что она увидела, повергло ее в ступор. Закрыв рот ладонью, чтобы не закричать, она попятилась назад и, уткнувшись спиной в каменную стену, бросилась назад, в свои покои, не беспокоясь о том, что ее увидят.
Едва затворив за собой дверь, она осела на мягкий ковер и сотряслась в рыданиях. Прикрыв глаза, она вновь увидела это. Прекрасное обнаженное тело Геральта, на котором поблескивали капельки пота, сильные руки, крепко сжимавшие хрупкое девичье тело, разметавшиеся по подушке золотые локоны. Геральт рычал, двигаясь между стройных ног ее дочери, а Мирцелла стонала, как последняя потаскуха, лаская тонкими пальчиками его бугрящиеся мышцы.
Немного успокоившись, Серсея поднялась с пола и, налив себе вина, опустилась в кресло и задумалась. Боль не проходила, и она сделала большой глоток вина. Мирцелла! Как она стонала под ним! Волна гнева накрыла королеву с головой, и она со всей силы запустила кубок в стену.
— Маленькая дрянь! Как она посмела забраться к нему в постель? — злобно прошипела Серсея, сжав руки в кулаки.
Внезапно она поняла, что попросту завидует дочери. Как бы ей самой хотелось оказаться на месте Мирцеллы и сладко стонать под мощным напором этого мужчины, ощущая его плоть внутри себя. Уж она бы показала ему, что такое настоящая женщина!
Винить дочь в том, что она изменяла мужу, Серсея тем более не могла. Тристан был хорош собой, но еще юн и неопытен, не чета Геральту, которого, по всей видимости, желали заполучить все женщины в замке. Серсея слышала перешептывания служанок, от горничных до последних судомоек, все они думали обо одном — как бы соблазнить этого красавца с серебристыми волосами.
— Ну уж нет! Не бывать этому! — пообещала сама себе Серсея. — Он должен быть моим.
Эллария Сэнд вошла в тронный зал, горделиво подняв голову и сверкая темными глазами. Несмотря на свой уже далеко не юный возраст, она все еще оставалась хороша собой. Красное струящееся платье подчеркивало ее соблазнительные формы, упругая грудь колыхалась при ходьбе и мужчины в зале не сводили с нее жадного взора.
Подойдя к помосту, на котором располагался Железный трон, дорнийка поклонилась королеве Серсее. Та в свою очередь сказала:
— Добро пожаловать в столицу, миледи. Рада, что вы в добром здравии и смогли, наконец, приехать в столицу. Но где же ваша дочь? Я думала она с вами.
— Благодарю за заботу, Ваше Величество. Я полностью оправилась от лихорадки и готова служить вам и Семи Королевствам. Что касается Тиены — она не захотела сразу направляться в замок, изъявив желание прогуляться по городу.
Серсея была явно недовольна, что дочь ее ближайшего советника не выказала ей должного почтения, но что взять с дорнийцев? Они всегда пренебрегали правилами.
— Что же, надеюсь, она скоро к нам присоединится, — снисходительно улыбнулась Серсея. — Как поживает ваш принц?
— Он все еще страдает от подагры, Ваше Величество, но, тем не менее, он шлет вам свой поклон, а так же скромные дары из дорнийских садов и кое-что лично для вас, — сказав это, Эллария махнула рукой и к трону приблизились несколько смуглых людей из охраны Элларии. Они поставили на нижнюю ступеньку пару увесистых кедровых сундуков, украшенных золотом и каменьями, и открыли крышки. Мельком взглянув на то, что в них лежит, Серсея велела унести подарки и, расплывшись в улыбке, сказала:
— Ваш принц очень добр. Корона рада союзу с домом Мартеллов и выражает надежду на то, что он будет долгим и прочным. Вы долго были в пути и должно быть, утомились, поэтому не буду более вас задерживать. Принц Оберин, сопроводите миледи в ее покои.
После этих слов королева удалилась в сопровождении стражников и членов Малого совета. В Тронном зале остались лишь дорнийский принц и Эллария Сэнд. Дождавшись, пока последняя прислужница скроется за дверью, они бросились в объятия друг друга. Оберин обхватил руками лицо женщины и жадно впился в ее губы.
— Наконец-то ты вернулась ко мне, моя любовь, — с трудом оторвавшись от возлюбленной, прошептал Оберин. — Я весь горю от желания обладать тобой!
— Так пойдем же скорее отсюда, — промурлыкала Эллария.
Выйдя за руку из Тронного зала, они направились по узкому коридору в опочивальню дорнийки, то и дело останавливаясь и сливаясь в страстном поцелуе. Спускаясь по мраморной лестнице, они так увлеклись, что не заметили Геральта, идущего им навстречу, и если бы он вовремя их не заметил, то парочка непременно налетела бы на него.
— Полегче! Вы вообще-то тут не одни, — сказал он, когда Оберин и Эллария, наконец, заприметили его.
Эллария при виде Геральта изящно выгнула брови и проговорила, обращаясь к принцу:
— Любовь моя, а это еще кто и почему я раньше не видела такого интересного мужчину?
— Эллария, это Геральт из Ривии. Но давай я тебе позже все расскажу, — ответил Оберин, проведя носом по скуле дорнийки. Та, жадно разглядывая мускулистое тело Геральта, облаченное в кожаные доспехи, протянула:
— Может, Геральт захочет к нам присоединиться?
— Благодарю, миледи, но мне и одной дорнийки хватает.
И, не сказав больше ни слова, он продолжил свой путь. Проводив его взглядом, Эллария рассмеялась:
— Я смотрю, твоя племянница времени зря не теряет. Но, признаться, у нее всегда был отменный вкус.
— Ты же знаешь Арианну, — ухмыльнулся Оберин, поглаживая сквозь тонкую ткань грудь Элларии. — Но мы, кажется, почти дошли.
Войдя в просторные покои они не стали терять время на разговоры, лихорадочно срывая одежду друг с друга. Вскоре из окон полились звуки страсти, еще долго не утихающие.
Выбравшись из постели, Эллария потянулась, словно кошка и, не заботясь об одежде, подошла к узкому окну и открыла решетчатые ставни, впуская в комнату ветер, который принес с собой городские запахи. Окинув город критическим взглядом и поморщившись, Эллария протянула:
— Никогда не понимала, как можно жить в этой клоаке. Надеюсь, мы ненадолго тут останемся.
Принц Оберин, перевернувшись на бок, пробежался взглядом по обнаженному телу дорнийки, и его мужская плоть нетерпеливо дернулась. Ему всегда было ее мало! Но сейчас необходимо было поговорить о делах. Тяжело вздохнув, он с явной неохотой выбрался из постели, пропахшей потом и его семенем и, натянув на бедра просторные штаны, плеснул вина в стоявшие рядом с кроватью кубки. Подойдя к возлюбленной, он протянул ей один из кубков и, отпив из своего сладкого дорнийского, сказал:
— Сколько мы тут пробудим, зависит от того, как все сложится. Но наши планы, по всей видимости, немного изменились.
— Что ты имеешь ввиду? — нахмурившись, спросила Эллария. — Королева Дейнерис уже должна была высадиться на Драконьем Камне. Дорн, Простор и Железные острова выступят на ее стороне. В кои-то веки твой брат принял правильное решение! Как же мне хочется увидеть лицо Серсеи, когда она поймет, что проиграла! Эта стерва ответит за все злодеяния ее поганой семейки. Мы лишь чудом остались живы, когда взорвалась септа! Приди мы тогда вовремя, и от нас остались бы лишь воспоминания, как от Тиреллов и от всех тех, кого эта сука убила. Ты знаешь, как сильно я ее ненавижу!
Лицо дорнийки исказилось от гнева, грудь тяжело вздымалась, руки плотно сжаты в кулаки. Казалось, еще мгновение, и она своей яростью испепелит все вокруг.
