Иные тяжкие последствия - Михаил Француз

дела? Да, у меня был подобный опыт. Одно время, после очередной войны, когда мужчин в племени осталось критически мало, мне пришлось поработать «осеменителем». За два года я сделал детей тысяче женщин племени. Затем, шестнадцать лет мы прятались в одной маленькой горной долине, добывая еду воровством и охотой… А потом, в один день мы вышли и вырезали всех мужчин соседнего племени, того самого, от которого до этого понесли такие потери. Их женщин мы взяли себе. И уже через год все они принесли нам детей. Всего за век, я захватил земли, которые занимает современная Германия, начав всего с одного маленького племени. Так что, Кларк, это вполне посильная задача. Женщин на планете много. Устроить отбор самых здоровых и… красивых, совсем не сложно. Как и «уговорить» их. Пропаганда и массмедиа, и они сами, в очередь выстраиваться будут. Счастливицы будут гордиться, а население восхищаться и носить их на руках…

- Как в Нацистской Германии? – нахмурился я.

- Идея, согласись, была неплоха. Но мы были ограничены размерами планеты. Так что, - развёл руками Севидж. – Всё вылилось в войну. А я ведь говорил Адольфу, что со Сталиным надо объединяться, а не воевать, места в Сибири хватит на всех, но… он же самый умный. И теперь в Сибири живут китайцы…

- Китайцы? – вскинулся я.

- Пока ещё не официально, но с каждым годом их там всё больше. У русских-то «крест» похлеще Японского. Смертность с рождаемостью пересеклись ещё лет восемь назад. Ежегодно страна теряет почти миллион населения, - пожал плечами Севидж.

- Ты меня загрузил, Вандал, - прикрыл глаза и помассировал переносицу пальцами я, затем с силой растёр лицо ладонями. – К теме «осеменения», возвращаться не будем. У меня одна женщина. И она будет одна и дальше. На этом в теме точка. Ближайшие пять, а то и шесть лет, о детях и разговора не будет. А вот космос… убирайте ваше «искусственное сдерживание развития». Запускайте в массы идею освоения космоса и колонизации. Готовьте «почву» и технику. Что будет нужно – обращайтесь через младшего Лютера, Лекса. Он – моя правая рука.

- И какая ближайшая цель? – уточнил Севидж.

- Ориентировочно, Марс. Я не видел на его поверхности признаков разумной жизни. Но ещё проведу разведку. Уточню конкретнее. Но учти: в массы должна пойти идея колонизации и освоения, а не ненависти к ксеносам. Пусть пока считают Вселенную такой же пустой, как и раньше. Там, где можно будет договориться, я буду договариваться. Ты понял меня?

- Чего ж не понять, - пожал плечами Севидж. – Не двадцать лет, а пятьдесят-семьдесят. В принципе, я такие сроки в начале разговора и называл. Только учти, Танагар ждать не будет. Его наблюдатели уже тысяч пять лет на Земле трутся. Как только высунешься, будь готов встречать крылатых «гостей».

- Танагар, - мрачно повторил я, вспоминая, что знаю об этой цивилизации. Значит, разведчики-наблюдатели на Земле. Очень плохо. К серьёзной войне я ещё не готов. Но хорошо уже то, что я о них узнал сейчас, а не позже. Значит, будет время подготовиться. – Танагар – это серьёзно. Это сильно корректирует планы. Придётся мне опять уйти «в тень».

- Бесспорно, - кивнул Севидж.

- Сколько времени уйдёт на подготовку «почвы» для первой волны колонизации?

- Десять лет. Это, если действовать аккуратно, не привлекая внимания наблюдателей форсированием.

- Значит, так и действуем. Я выйду «из тени» где-то на год раньше этого срока. Постарайся отследить всех наблюдателей. Трогать, не трогай, но мне информацию передай. Буду думать, что с ними делать.

- Что тут отслеживать? – хмыкнул Севидж. – Двое их: Орёл и Орлица. Состояли в неком «Обществе Справедливости Америки» лет десять назад. Даже толком не прятались. Просто легендировались как «реинкарнация египетских принцессы и принца, благословлённых Богиней». Тупее и придумать-то ничего нельзя, но ведь поверили! Даже спецслужбы, и те поверили! Глупцы…

- Уверен, что только двое? – нахмурился я.

- Уверен. Я за ними все пять тысяч лет слежу. Обида у меня на них есть… личная.

- Понятно, - принял к сведенью я. – В общем, Расу передай: ещё раз высунется со своими «экспериментами» - башку откручу. Японскую программу разработки источника энергии и аккумуляторов восстановить. Внедрение форсировать. Нефтянники, не заткнутся сами – я заткну. Адресно, каждого. Не выходя из «тени».

- Понял тебя, Фюрер, исполню, - кивнул он. Такое обращение меня покоробило, но, блин, мы ж по-немецки общались. А в этом языке более точного определения для меня нет.

- Действия согласовывай с Лютером. Чтобы «нюансов» не было. Связь… - задумался я. Потом залез в карман, включил «принтер» и достал из кармана смартфон, один в один, как у меня. Этот смартфон протянул Севиджу. – Без присяги, доверия, уж прости, к тебе нет. Так что доступ к «Алисе» только через меня или Лекса. То есть, запрашиваешь напрямую, но ответ получаешь только после того, как «Алиса» мне твой запрос передаст и я его одобрю. К оружию спутников доступ только у меня и у Лютера.

- Понял, - ухмыльнулся он, пряча смартфон в карман своего пальто. – Одобряю. Сам бы первому встречному оружие не доверил.

- В общем, всё. И так я здесь сутки почти потратил. Дел накопилось выше крыши.

- Удачи, Кларк, - улыбнулся он. Потом добавил. – А про женщин подумай, процесс-то приятный!

Я не стал ничего отвечать. Тяжело посмотрел на него. И ушёл в «скорость», исчезая из Швейцарии. Как это ни затаскано, а коровники надо чистить. Лекс ведь уже съехал с фермы. А отец занят в поле: урожай собирает, гоняя трактор…

***

***

Утро как-то не задалось с самого начала. Сперва Лекс разбудил своим паническим звонком, в котором сообщал, что в его отца стреляли и он находится в критическом состоянии. Пришлось вылезать из кровати, одеваться и мчать в госпиталь. Там усыплять врачей и утаскивать Лайнела прямо с операционного стола к себе, в клинику. Можно было бы лечить прямо там, в госпитале, но это бы вызвало кучу лишних вопросов у того же Лекса. Оно и так-то вариант не идеальный, придётся с врачами что-то придумывать, объясняя им внезапное исчезновение пациента, но тут немного проще: Лайнел очень богатый человек, у него куча разных служащих, в том числе «безопасников», у которых куча разных